– Да, вы правы.
Тихое шуршание шелка послужило ему предупреждением, когда Айрис опустилась на сиденье рядом с ним и крепко сжала его руку.
– Мне очень жаль, Лукас. Пожалуйста, поверьте, я не хотела причинить вам боль.
Лукас пожал в ответ руку девушки. Он верил ей, верил точно так же, как был уверен, что она надела платье с глубоким декольте вовсе не для того, чтобы привлечь внимание других мужчин. Она слишком дорожила своей честью.
– Вы пытались проверить на прочность наши отношения, милая? – Только так Лукас мог объяснить поведение своей невесты.
– Да, пожалуй, – тихо ответила Айрис.
Может, она ожидала, что он даст ей больше свободы? Расстроилась ли она, что он указал на неприемлемость подобного поведения? Айрис ведь не очень понравилось его предложение помочь ей с капиталовложениями.
Лорд Лэнгли уделял дочери недостаточно внимания, и она привыкла к чрезмерной независимости. Но как только они поженятся, ей придется смириться с ее новой ролью в обществе и понять, что роль эта не так уж неприятна.
– Мы будем счастливы вместе, моя милая. Поверьте мне. – На сей раз Айрис не ответила.
Лукас посмотрел на свою невесту, танцующую с Уэмби, и нахмурился. На ее лице было то же выражение вежливого интереса, которое он видел на протяжении всей прошлой недели. А все из-за того злополучного вечера, когда она надела столь возмутительно открытое платье. Это платье преследовало Лукаса во сне. Вернее, не платье, а сама Айрис.
Он несколько раз просыпался в поту, просыпался невероятно возбужденный. Мечты о том, как он срывает платье со своей соблазнительной невесты, терзали его разум и тело. Если бы декольте оказалось на дюйм глубже, он непременно разглядел бы ореолы ее грудей. Лукас пытался представить их оттенок, и эти мысли сводили его с ума.
Он желал Айрис со страстью, какой никогда доселе не испытывал. Но не это заботило его в данный момент. Он почти привык к состоянию постоянного возбуждения. Лукаса беспокоило то, что выражение лица Айрис скрывало смертную скуку, которую она всегда испытывала в обществе Уэмби.
А что же оно скрывало, когда девушка проводила время с ним?
До свадьбы оставались считанные недели, а Лукаса по-прежнему посещало безрассудное желание похитить Айрис и увезти ее в Гретна-Грин. Его постоянно преследовал страх, что он потеряет Айрис, но приблизить день венчания ему так и не удалось.
Лэнгли и его жена обращали намеки Лукаса в шутку. Айрис оказалась права, когда сказала, что ее матери потребуется немало времени для подготовки к свадьбе. Граф не принял во внимание зависимость леди Лэнгли от мнения общества, когда решил, что она поддержит его план. Она ясно дала ему понять, что хочет извлечь максимальную выгоду из свадьбы своей дочери.
Лукас понял, что родители невесты не слишком нравятся ему. И хотя Айрис очень их любила, она тоже отчасти старалась держаться от них на расстоянии. Она не разговаривала в их присутствии так же свободно, как в обществе своей сестры. При мысли о том, что сейчас она относится к нему также, как к своим родителям, у Лукаса мучительно сжималось сердце.
Он не мог этого понять. Он осознавал, что это каким-то образом связано с тем вечером и его реакцией на платье Айрис, но не знал, что теперь делать, как изменить ситуацию.
Как ни досадно было Лукасу признавать это, но он уже склонялся к тому, чтобы разрешить Айрис одеваться подобным образом – только бы она стала такой же, какой была прежде.
С горестным смирением он наблюдал за Айрис. Вот она отошла от Уэмби и направилась в его сторону – причем шла все с той же проклятой вежливой улыбкой, словно приклеенной к ее губам.
Айрис не переставала улыбаться, хотя выражение лица ее жениха никак нельзя было назвать дружелюбным.
Его черные, словно вороново крыло, брови почти сошлись на переносице. Он пребывал в раздражении с того злополучного дня, когда Айрис так неловко попыталась узнать, каковы его истинные чувства к ней. И она никак не могла понять, забыл ли Лукас о том неприятном инциденте.
Поведение графа сбивало девушку с толку. Он все больше времени проводил в доме Лэнгли, но постоянно пребывал в дурном настроении и без повода раздражался. Он всегда сопровождал Айрис, но ни балы, ни светские рауты, ни опера не доставляли ему удовольствия.
Лукас протянул руку, и Айрис взяла жениха под локоть, ощутив, как напряглись его мышцы. Они отправились прогуляться по залу. Однако граф не обращал никакого внимания на пытавшихся заговорить с ним гостей, что было совсем на него не похоже. До сих пор Айрис не придавала значения склонностям Лукаса, но теперь его характер значительно ухудшился, и терпению девушки пришел конец. Ее собственному отвратительному настроению тоже нашлось объяснение. Старый распутник герцог Клэршир, предложение которого она отвергла, находился сейчас в городе. Он довольно ясно дал понять, что считает общение с любым членом семьи Лэнгли крайне нежелательным. А его ненависть к Айрис была столь очевидна, что в обществе уже начали ходить слухи о вызвавшей их причине.
Несмотря на грядущее венчание Айрис с известным и весьма уважаемым человеком, ее родители пребывали в ярости, и девушка целый день слушала их сетования на то, что она – ужасная дочь. В какой-то момент ей даже показалось, что отец вот-вот побьет ее, как случалось в детстве, но он, конечно же, не сделал этого.
А теперь Айрис чувствовала себя совершенно незащищенной и ужасно несчастной, и поэтому она не смогла больше делать вид, что не замечает гнева Лукаса.
Раскрыв веер, девушка принялась неторопливо обмахиваться.
– Что-то случилось, милорд?
Она снова обратилась к нему официально. Глаза графа сузились, и Айрис напряглась. Ведь это он решил соблюдать дистанцию.
– Нет, ничего особенного. Я просто вдруг понял, что не хочу проводить здесь остаток вечера.
Айрис постаралась ничем не выдать своего разочарования. Она ни на йоту не поверила ему. Дурное настроение графа было вызвано вовсе не сегодняшним балом, и его нежелание поделиться с ней больно ранило ее. Ей оставалось лишь рассчитывать на то, что он будет откровенен, если она снова заговорите ним.
– Неужели только этим объясняется ваше нежелание развлекаться сегодня вечером? Но ведь вы были замкнутым и мрачным на протяжении нескольких дней… Я не понимаю почему, милорд.
– Вы считаете меня мрачным, дорогая?
Айрис не поняла, что так развеселило графа, но она могла поклясться, что заметила насмешку в его глазах.
– Ну, возможно, мрачный – не слишком точное определение, но вы были явно не в лучшем расположении духа, не так ли?
Лукас накрыл руку девушки ладонью и погладил ее подушечкой большого пальца.
– Я просто с нетерпением жду нашей свадьбы, и ожидание немного раздражает меня.
Айрис заглянула в глаза жениха, пытаясь понять, не шутит ли он.
