Андрей зажмурился и потряс головой: что это с ним? Какое-то время он пребывал в темноте своей головы, потом вновь открыл глаза и посмотрел на свои руки. Хотя было прохладно, как ему казалось, а может, его просто знобило, ладони почему-то вспотели. Он потер руки и опять поглядел по сторонам. Цвета были такими же яркими и очень живыми. Но глаза уже начали привыкать к этому, это перестало удивлять. Может быть, это просто результат бессонных ночей и неизбывной печали. Может быть. Отбросив глупые мысли, Андрей зашагал по широкому коридору к выходу.
Но тут он услышал уже знакомую мелодию телефона, и мимо него, цокая каблуками, проплыла та самая дамочка из кафетерия с татуировкой на запястье. Так и не отвечает…
Он попытался вспомнить что-то важное и определенное. Ну конечно же, ему надо было выяснить причину происходящего, а именно: почему Наташа остыла к нему, почему перестала проявлять свои чувства, как было до этого… То есть, скорее, наоборот: она явно давала ему понять, что между ними все кончено. Любовь… Нет ее больше!
Надо было что-то предпринимать. Он почти полдня проторчал в этом хреновом торговом центре, то и дело погружаясь в болезненные воспоминания. Однозначно, были и приятные вспышки из прошлого, но они вели к мрачному послевкусию. Каждый раз, когда в памяти всплывало что-то хорошее, это логической цепочкой приводило к моментам, когда все начало рушиться, и от этого становилось еще хуже. У него возникало ощущение потери драгоценных, сладостных и красивых мгновений любви. Чем больше он вспоминал, как ему было хорошо с Наташей, тем ужаснее и страшнее были мысли о том, что же будет сейчас, когда ее больше нет. То есть она есть, но не рядом с ним. Это было куда мучительнее. Она же была его девушкой, его baby. А сейчас?! С кем…
Андрей фыркнул и лихорадочно потер лоб ладонью, пытаясь стереть мысль, чтобы не дать ей пустить тонкие грязные корни в его разум и прорасти. Ибо он не мог эту мысль вынести, настолько больно было одно предположение возможного… Ведь он помнит запах Наташи, помнит ее тепло, ее прикосновения, ее дыхание, ее шепот и ласку. Этим нельзя поделиться! Он остановился и закрыл ладонью глаза, сдерживая соленое тепло слез и не давая им пролиться. Как же обидно и больно!
Он простоял так какое-то время. Открыв глаза и немного успокоившись, он осознал, что, пока размышлял, шел по торговому центру к выходу.
Неожиданно для себя он оказался перед витриной какого-то книжного бутика. Стенды были заполнены множеством книг с разноцветными обложками. Опять цвет! Но он уже почти привык. Сам не понимая зачем, стал изучать книги. Пробегая пристальным взглядом по полкам, он, вероятно, искал какое-то «восьмое чудо». Его взгляд остановился на одной книжке в глянцевой обложке, довольно большого формата. Парень и девушка, обнявшись, ехали на коне по полю, где рос виноград. В этом Андрей разглядел ошеломляющую, даже сумасшедшую гармонию. Жеребец дышал мощью, белые линии пара, вырывающиеся из его ноздрей, разрезали холодный воздух. Грациозно играя мышцами, он шел горделивой поступью. Этот конь был безукоризненно красив. Но даже его красота не шла ни в какое сравнение с нежностью, исходящей от объятий всадников. На их лицах читалась та сила, которая может покорить не только самого резвого жеребца, но и любое существо, более того… Казалось, эти парень с девушкой обнаружили какой-то секрет, который резко изменил их жизни. Как будто они очнулись после долгого морока и поняли многое. Ничто не могло разлучить их сейчас, даже смерть. Это притягивало своей силой и красотой. Было приятно видеть их вот так, в цвете, нет, лучше употребить другое слово – в «красках» любви. Заголовок книги гласил «Виноделие». Странно… Андрей видел на обложке именно то, чего ему больше всего не хватало сейчас…
Остальные книги были не интересны ему, он лишь скользнул взглядом по рядам, но ни одной стой же привлекательной не обнаружил. Разве что книга о садоводстве на той же полке. На обложке – фотографии ведер самых причудливых форм.
«Чушь какая-то, – подумал он, – такую ерунду выставлять напоказ». Поймав на себе заинтересованный взгляд продавца, он отвернулся. Пора идти.
Вырезав виртуальными блестящими ножницами все воспоминания о книжной лавке, кроме той красивой обложки с парнем и девушкой на коне, Андрей медленно зашагал к выходу.
Ему как будто стало легче, но вскоре, наблюдая за посетителями торгового центра, он почувствовал, как камень печали снова наваливается на него. Вот мимо прошла пара – он ее обнимает, она отвечает тем же. На скамейке сидят мужчина и женщина – он держит ее руку в своей… Куда ни кинь взгляд, везде любовь и ласка. Даже в случайных улыбках светится любовь, даже голуби на ветке за окном прижимаются друг к другу крылышками – они тоже умеют любить, по-своему. Вот уж верно, потеряв что-то, ощущаешь нехватку именно этого острее всего. Чужое счастье со стороны кажется слаще и реальнее. На душе у Андрея заскребли кошки. Горькое свинцовое грузило тащило его во мрак боли и печали. Но он все же, собрав остатки воли, пытался не поддаваться отчаянию.
Андрей отлично помнил, что задумал сделать. До того как зайти в торговый центр, он в очередной раз предпринял попытку договориться о встрече с Наташей, но она ответила, что будет занята вечером. Гудок вновь разделил их в бездушном пространстве. Но в конце концов надо было выяснить все до конца, как бы больно это ни было. Андрей решил найти Наташу, прийти без предупреждения. «Просто так приду к ней и поговорю начистоту».
Уверенный в правильности своего решения, он зашагал быстрее. Проходя мимо пекарни, он заметил девушку необыкновенной красоты за кассой. Почему-то она помахала ему рукой и улыбнулась, как будто они были знакомы. Андрей не ответил, потому что видел ее впервые. Он просто смотрел на нее какое-то время, пока проходил мимо, а потом и вовсе забыл. Он шел, куда задумал. Куда желал.
Остров неизбежности
– Мистер, мистер, извините, но наш паром уже пришвартовался, вам нужно сойти.
Бесцеремонная рука, теребящая плечо, вернула Максима из пелены кошмара. Его собственные руки продолжали крепко сжимать скамью, пальцы буквально вросли в сиденье. На палубе никого не было, кроме бармена из ресторана (он узнал парня), который пытался его выпроводить. Максим кивнул, оторвал руки от скамьи и через несколько минут уже стоял на причале. Взгляд еще раз обрисовал контуры парома, потом он отвернулся и пошел прочь.
Камни вокруг были посыпаны пудрой соли, и он опять вспомнил Карибы, песок на пляже и ту незаконченную мысль на пароме. Еще там, на Карибах, он отметил один момент, который беспокоил его без особой причины. Он наслаждался поцелуями Ксениями… Нет, даже так: больше всего он наслаждался поцелуями Ксении. Они отдыхали в прекрасном раю, но в этом раю она продолжала оставаться самым сладким плодом для него. Более того, этот рай мог существовать только при условии, что Ксения была в нем. Без нее все потеряло бы краски, утратило красоту и яркость, стало безликим.
Это и бесило Максима. Сковывало зависимостью и лишало свободы. Именно это и привело к такому исходу. К обнаруженной записке, к ссоре, к его ужасному поступку в тот бесконечный дождливый день. Она не простила его, и он растворился в ночи. А потом родилось это темное существо в нем. В том самом отеле. И сейчас, каждый раз, когда шел дождь и стеклянные капли пронзали его насквозь, это существо пробуждалось в нем, вытесняя здравый смысл. Оно хотело только одного – забрать молодую душу женщины и уничтожить ее красивую плоть. Спасти мир от страданий, которые она несет. Объяснить это было невозможно. Максим считал свое состояние не от мира сего, поэтому не искал ответа ни у врачей, ни у волшебников, ни у шарлатанов. У него была крепкая натура и нигилистические взгляды. Он не собирался молиться и ждать чуда ниоткуда, ибо все сущее в этом мире, в конце-то концов, создается людьми и ими же разрушается. Причины его не интересовали, ему нужно было исцеление, освобождение от этого темного существа, живущего в нем, может быть, по его собственной вине. И он знал, что с того дня дождь несет для него опасность.
