Потом он позвал меня на ужин. Который прошел не то чтобы плохо, но на трезвую голову все вдруг показалось совсем не таким радужным. К концу вечера я четко поняла, что мне не нужен какой-либо парень.
Я уже заболела Алом.
Смешно, наверное. Я на Парном факультете, со стороны все выглядит так, будто я собралась замуж за Рейма, его дружки уверены, что я сплю с ним, – а на деле у меня из опыта несколько пьяных поцелуев. Ну и постоянные пошлые разговоры, которые волей-неволей приходится слушать.
Может, от этого меня сейчас переполняют чувства. Когда мы забираемся на небольшой холм, когда Ал показывает мне узоры и фейерверки невдалеке – скоро стемнеет, и они будут смотреться весьма эффектно. Мне хочется чего-то большего: хочется прижаться к нему, обнять его.
Или хотя бы спросить четко.
– Ал, о чем ты хотел поговорить? Ведь было же что-то, кроме огней?
Он разворачивается ко мне. Трогает кудри. А затем наконец решается:
– Келли, тебе стало лучше с Реймом?
Мне хочется уточнить, к чему он ведет, или заверить, что все в порядке, сделать независимый вид. Но я понимаю, что сейчас надо быть откровенной.
– Не то чтобы, – смотрю прямо ему в глаза. – Нет.
Его губы двигаются.
– Это все какое-то безумие, – говорит он быстро. – Я собирался отучиться еще год вместе со всеми, собирался стать неплохим огневиком и получить приличную должность. Я много чего хотел, но отец… я даже опомниться не успел – и теперь с Глорией. Скажи, у тебя не так же было? Вы с Реймом, как вы сошлись?
Я не знаю, что именно ответить. Я уже рассказывала что могла, а выдумывать новую ложь, когда он внезапно раскрывает душу, – гадко. И я просто делаю шаг к нему.
– Альнар. Мы бы стали хорошей парой, да? Ты об этом думаешь?
Он пораженно моргает. Его лицо вытягивается.
Чувствую себя довольно нелепо. Смело? Наверное. Но меня вдруг достают эти мучения, хождение вокруг да около! Сколько можно терзать себя и его?
Наверное, нормальные свидания – все же не мое.
– Да, – опускает голову Ал. – Ты, как всегда, говоришь прямо.
И вдруг берет меня за руки – немного несмело, но от ощущения его пальцев все внутри замирает. Его взгляд приковывается к моему, и даже в полутьме я различаю цвет карих глаз.
– Я понимаю, что у тебя должны быть большие планы – на факультет, на Рейма, – говорит он просто. – Понимаю, что с моей стороны очень дерзко им мешать, но я не могу. Может, мы оба совершили ошибку? Если бы… если бы я спросил, не думаешь ли ты, что можно бросить все сейчас, попробовать стать парой нам с тобой, что бы ты ответила?
Сердце пропускает удар. Что-то сжимается в груди, давит и рвется наружу. Я поражена – тем, что Альнар Тео действительно это сказал. Хочется ущипнуть себя под локтем. Хочется отойти в сторону, пискнуть от радости, глупо улыбнуться.
– Ты серьезно?
– Да. Можно ведь все отменить. Пропустить год. Вернуться на факультет потом. Рейм не должен тебя держать, ты не его собственность.
– А твой отец? – как в тумане спрашиваю я.
– Нужно познакомить вас. Я говорил ему о тебе. Он не слушал, но, возможно, я не был достаточно настойчив. Я давно думаю о тебе, Келли.
И что-то охлаждает меня в этих словах.
Давно.
– Ты знал, что нравишься мне, Ал? – спрашиваю я прямо. – Сильно нравишься. Гораздо больше Рейма.
– Я надеялся, – выдыхает он. – Но не верил, что мы с тобой можем… что все это возможно.
– То есть твой отец был против? А если он будет против и сейчас?
– Мы уговорим его.
«Уговорим». Звучит вдруг совсем не убедительно. Я предпочитала думать, что отец Ала – благородный и разумный человек, но если так, как он мог подсунуть сыну Глорию?
А Альнар внезапно касается моих волос – по обе стороны лица. Заводит их мне за шею. Я не отступаю, конечно, хотя на несколько мгновений перестаю понимать, что чувствую. Пожалуй, что у нас больше проблем, чем я надеялась, но этот жест – он все равно приятен, да?
Его дыхание на моей щеке, и вдруг кажется, что он сейчас меня поцелует.
– Тео!
Я вздрагиваю. Злобный оклик разбивает наш хрупкий момент, и Альнар отшатывается. Его руки соскальзывают с моей шеи, он напрягается разом.
– Как давно ты тянешь руки к моей избраннице?
Голос Рейма узнать легко. Очень.
А вот понять, почему я его слышу, – невозможно.
Я разворачиваюсь. Едва верю глазам, когда натыкаюсь взглядом на «напарника». Он правда здесь. Резкие, размашистые шаги несут его к нам на всех парах.
– Рейм? – спрашиваю пораженно.
Откуда он тут?
Что творится?!
Меня накрывает странное чувство неловкости. Неуместное, будто меня и впрямь застали на месте преступления. Может, потому что Альнар решит именно это. Лицо Рейма – темное, жесткое, и вокруг дует ветер. Выглядит так, будто он всерьез вознамерился дать сопернику по лицу.
– Серьезно? – чеканит он. – Ты соблазняешь мою избранницу у меня за спиной? Тебе жить надоело?
У меня ни одной здравой мысли в голове, решительно.
– Рейм?! – повторяю.
На Альнара смотреть больно. Конечно, ему неловко – а мне дико стыдно!
– Рейм, ты… мы с Келли разговаривали, – находит слова Ал.
– Так это называется? – Избранник бросает на меня быстрый взгляд. – С тобой поговорим позже. Тео, я не буду бить тебе морду по одной причине. Не сдержусь, убью. Скройся.
Алу безумно сложно как-то отреагировать, и он лишь слегка двигается. Его кулаки сжимаются, становится жарко – я чувствую магию, горячей волной бегущую от него.
– Ты не тронешь Келли.
Рейм сужает глаза.
– Я могу тебя покалечить. Я могу рассказать ректору, что ты трогал мою избранницу. Скройся. Сейчас же.
Так, ладно. Этому должно быть разумное объяснение.
– Альнар, все в порядке, – говорю я.
Не знаю, что нашло на Рейма, но обязана же у него быть причина так себя вести?!
Альнар сглатывает, делает шаг назад. Смотрит на меня убито… и затем уходит прочь.
Я сжимаю руки, потому что какой-то части меня – немалой части – хочется, чтобы он остался. Взбунтовался. Выпустил магию и не сдавался так легко, когда практически признался мне в чувствах!
Перед Реймом я стою в шоке, в смятении и безмерно злая.
– Что происходит? Что, ради демонов, ты делаешь?! – шиплю, почти набрасываясь на него.
Он ловит меня за плечо. К моему удивлению, не бросает игру – зло смотрит вслед Альнару, его губы плотно сжаты, и даже клыки видны под губой. Несколько секунд он просто держит меня, а затем подается еще ближе. Практически как Ал до этого.
