– Есть две причины, – говорит, глядя мне прямо в глаза. – Во-первых, я не могу позволить этому сопляку испортить тебе жизнь.
Мою челюсть нужно подбирать с земли.
– Что, прости?
– Он тебя недостоин.
Все слова пропадают. Происходит какой-то бред.
– Ты ударился головой? – Даже моя злость улетучивается. Все настолько нелепо, что я почти смеюсь, выдумывая безумные версии. – Снова сходил в лазарет и тебе чего-нибудь там налили?
– Посмотри на него. Он взял и сбежал – оставил тебя мне на растерзание. А я ведь должен быть очень зол, да?
Светлые глаза и впрямь до сих пор пылают.
– Что это за чушь?! – взвиваюсь я. – Что ты себе позволяешь? Недостоин? Сбежал? Беспокоишься за мою жизнь? Рейм, убери руки!
Я вырываюсь, ударяя его по предплечью, – и на инстинктах гоню в ладони огонь. Помогает.
– Ладно, поговорим об этом позже, – остывает псих передо мной. – Вторая причина: нас вызывают к ректору.
Я каменею. Вот теперь просто смотрю на него.
– Что?
– Прямо сейчас. Вечерний разговор с Илманом – в его стиле. Кажется, мы все-таки были не слишком аккуратны. Он что-то услышал о наших размолвках, проваленных тестах и хочет объяснений. Так что мне велели разыскать тебя и явиться к нему.
Глава 14
Слова о ректоре окатывают меня холодной водой. Я иду рядом с Реймом – даже впереди него, потому что волнение вдруг бьет в каждую часть тела и затмевает остальное.
Я не хочу к ректору. Времена, когда мне было не так важно успевать по учебе, давно прошли – и после первого курса я не была в кабинете у Илмана ни разу. «Вечерний разговор»? Ректор – занятой человек, поэтому повелось, что за всякие провинности студентов он любит вызывать ближе к ночи. Сидеть при свете ламп и слушать, как тебя распекает бывший военный, – удовольствие ниже среднего.
– Что именно тебе сказали? Рейм?
– Я тебе все уже доложил, – отзывается «избранник».
– А искал меня долго?
– Минут сорок в общей сложности.
Он больше не заговаривает об Альнаре. И как бы мне ни хотелось выяснить подробности этого безумия, на вопросы не отвечает. А у меня слишком много других тревог, чтобы сейчас вцепляться в него мертвой хваткой.
Когда мы добираемся до академии, до кабинета в центральной части, в руки и ноги словно вставили спицы. Я вся скована и напряжена.
Секретарь пускает нас внутрь, где Илман сидит за большим столом. Хмуро кивает нам:
– Проходите.
А затем бросает на нас изучающий взгляд.
Сажусь в кресло. Рейм устраивается рядом, и я откровенно завидую тому, как спокойно он выглядит. Нет, на самом деле это злит.
– Есть подозрения, из-за чего я вызвал вас? – спрашивает ректор, сцепляя руки на столе.
– Нет, лорд Илман, – отвечаю я.
Его взгляд проходится по мне, по Рейму. Он словно изучает нашу пару, которая парой не выглядит. Мой избранник умудряется закинуть ногу на ногу и лишь приподнимает брови, словно это он разрешает ректору продолжать.
– Ко мне поступила тревожащая информация. Возмутительная, если честно. Я бы сказал, вопиющая.
Звучит паршиво.
– Вы не прошли первый тест, – продолжает ректор. – На второй вы, Иден, просто не явились. Помимо очевидных сведений от преподавателей, я вынужден слушать разное: что вы провели ритуал без цели стать парой, что вы признаетесь, будто решили «попробовать» свои силы, но можете в любой момент расстаться и найти себе спутников получше на следующий год.
Я едва не открываю рот.
Слухи?
– Есть разговоры и неприятнее, – припечатывает Илман. – Что вы пришли сюда даже не за опытом. Что вы ищете отношений с другими студентами.
Меня пробирает холод.
Рейм подается вперед.
– Извините, что?
– Это чьи-то домыслы? – выдавливаю я. – Простите, но они звучат оскорбительно.
– Вот и я так думаю. – Ректор ничуть не впечатлен, его лицо – воплощение жесткого правосудия. – Я не тот человек, который поощряет слухи или опирается на них. Но стараюсь напоминать себе, что я уже десять лет как на гражданской службе и репутация академии важна для ее нормальной работы. Парный факультет – не место, куда поступают, чтобы «пробовать». Ваше поведение негативно сказывается на общей морали, подает другим студентам недостойные идеи. Вы срываете тесты. По отзывам преподавательского состава, вы ведете себя как чужие люди.
Мы переглядываемся с Реймом. Я слабо усмехаюсь – выходит почти естественно, потому что нервы на пределе. Напарник сводит брови.
– У нас договорной союз, – подается вперед и прохладно, без страха говорит за нас обоих. – Да, лорд Илман, мы не идеальная пара. Мы просто два хороших стихийника, которые стараются ею стать.
– Иден прав. Мы… у нас были размолвки, но не более!
– Вы собирались поступить на факультет с Глорией Санди, – ректор изучает моего «напарника». – Изменили решение в последний момент.
– И выбрал девушку лучше.
Илман вздыхает, чуть подаваясь назад в кресле.
– Я не хочу этих слухов, Рейм, Лудар. Надеюсь, вы постараетесь их опровергнуть. Вы знаете, что я не сторонник крайних мер, но, если вы настроены несерьезно, если считаете учебу в академии шуткой, может, вам она не слишком нужна?
Я сжимаю руки.
Нет. Нет, не надо так.
– Я назначаю вам проверку. Вы пройдете тест, который не прошли, я попрошу преподавателей докладывать о ваших успехах и дальше. И если сочту их неудовлетворительными – мы поднимем разговор о вашем будущем снова. Это ясно?
Я не могу ничего ответить. Ничего такого, что изменило бы его мнение.
Когда он нас отпускает, выхожу на деревянных ногах, стараясь успокоить дыхание. Казалось бы, поддаваться панике – не лучшая идея. Но мысли просто взвиваются, сгорают в голове, мне холодно и дико.
Кто-то поделился с ним слухами.
Или подозрениями! Кто, как?!
– Рейм, что происходит?
«Напарник» тоже кажется обеспокоенным – хоть и пытается это скрыть.
Берет меня за локоть, отводит в небольшой закуток. Сейчас в коридоре безлюдно и тихо, мы остаемся совсем одни.
– Кому ты могла сказать, что мы несерьезны?
Я говорила Талии, что хотела «попробовать». Я говорила Альнару. Я могу им доверять, но все же!
Перечисляю основные варианты, спрашиваю у него. Что ректор мог услышать и от кого? Случайно? Или ему донесли на нас? Кто-нибудь вроде Глории, кто-нибудь еще из дружков моего напарника-аристократа?!
