Иден по-прежнему наблюдает за мной. Кивает в сторону – и мы идем дальше, заворачиваем в небольшой дворик. Раньше здесь стоял дом, а теперь остались одни деревья. Невольно веду рукой по низким веткам ближайшего.
– Отец охладел к ней. Не знаю, когда, но в последние годы начал еще и изменять. Ее все это очень задевало. Муж, который тебя не любит, но который пытается делать вид, что все прекрасно – потому что долг, мнимая честь, люди не должны подумать иначе. Вы вместе ходите на приемы, картинно улыбаетесь… – Иден прерывается. – Ты, в конце концов, знаешь, что это бьет по нервам.
Я моргаю, киваю как в тумане, прошу его продолжать.
– Умножь на годы. У нее начались проблемы со здоровьем, с психикой, она принимала лекарства. А потом поехала отдохнуть к родственникам, там села на лошадь, и та понесла ее на горной дороге. Несчастный случай, Келли. Не думаю, что отец это подстроил. Его же все устраивало. Но если бы мать была в нормальном состоянии, если бы он хотя бы пытался по-человечески к ней относиться, ничего бы не случилось. Он просто разрушил ее жизнь – своими двуличными принципами.
– Демоны. Мне жаль. Правда жаль. – Раздражение испаряется: я не знаю, надолго ли, но сейчас его вдруг просто нет. Мне хочется коснуться плеча рядом – мы все равно слишком близко.
– Я возненавидел его, – говорит Иден бесхитростно. – Он требовал от меня того же, чего и от всей семьи: чтобы я держал лицо, – и я решил, что мне плевать на окружающих, что я могу вести себя как подонок у всех на глазах, и мне ничего за это не будет. Он хотел, чтобы я хорошо учился, и я послал учебу в самый глубокий колодец нашей милой академии.
– И доставал окружающих? – невольно спрашиваю я.
– В том числе. – В этот раз останавливается он. Взгляд ненадолго отстает от меня, но возвращается вновь. Глубокий, завораживающий. – Знаешь, что меня встряхнуло? Тот первый тест, когда ты обошла меня. Девчонка из простой семьи, которую я едва замечал. – Он изгибает губы, похоже на гримасу и на теплую улыбку одновременно. – Ты словно врезала мне по яйцам, дорогая.
И у меня нет слов.
– Иден?
– Мне нравится, когда ты зовешь меня по имени.
– Мне сложно звать тебя иначе после того, как я познакомилась с другими Реймами.
Усмешка.
– Ты стала чем-то, чего мне не хватало, – говорит он. – Показала, что я могу вести себя как угодно, но если я действительно плох, то получу в ответ. Когда ты выставляла меня дурнем в учебе, кричала на меня, швыряла в меня всякую гадость – мне это по-своему нравилось. Поддерживало.
Он сумасшедший.
– Дело не в тестах. – И этот сумасшедший движется ко мне. Рука скользит по моему предплечью, словно задумав убрать оттуда россыпь мурашек, но на деле лишь вызывая волну новых. – Ты всегда была особенной. Но это ведь противоестественно: искать отношений с тем, кто тебя ненавидит.
Меня что-то толкает в грудь. Слова валятся на голову, как талый снег. Мне не хватает воздуха.
Кажется, губы дрожат.
– Ты не можешь. Я не могу тебе нравиться.
– Я ведь нравлюсь тебе. Ты ненавидишь меня, но, когда забываешь об этом, смотришь на меня так, будто тебя что-то во мне привлекает. – Взгляд Идена словно пронизывает меня насквозь. – Я пошел к тебе, думая, что ты поможешь мне, я помогу тебе, все будет просто. Но я не могу представлять, как тебя трогает Тео. Не могу знать, что ты была рядом, прижималась ко мне, могла стать моей, – и оставить тебя в покое.
Кошмарно изящные пальцы бегут выше – по голому плечу, по ключице, касаются моего лица. Я чувствую их на щеке, но никак не сопротивляюсь. Потому что у меня пустота в голове, ураган в груди и абсолютно сухо во рту.
Рука проскальзывает мне в волосы.
– Ты не замена Глории. С ней мне было удобно, а ты что-то вроде моей болезни, Келли.
Я смыкаю дрожащие пальцы на его ладони. Может, пытаюсь остановить. Может, хотя бы найти немного силы. Он не может такого говорить – я не хочу, чтобы он говорил мне подобные вещи. Они что-то во мне убивают. Выворачивают наизнанку. Обнажают и делают меня беззащитной.
Для его прикосновений. Для тех чувств, которые рушат мою привычную жизнь.
Наша вражда – на нее ведь всегда можно было положиться, опереться в трудный час. Она сделала меня сильнее. Лучше. Он сделал.
– Я начинаю думать, что едва тебя знаю, – шепчу я.
И это все, на что мне хватает голоса, откровенности в словах. А затем я трогаю его лицо – сама, как в бреду.
Подаюсь вперед.
И мы впиваемся друг другу в губы. Быстро, страстно и так яростно, что у меня вспыхивают круги перед закрытыми глазами. Я тону в незнакомом огне, когда рука обхватывает мой затылок. Его дыхание врывается мне в рот – горячее и немного сладкое, будто янтарное вино еще осталось на самоуверенных губах, которые в этот раз совсем не сдержанны. Они словно пытаются забрать меня всю, и я борюсь с ними.
Прихватываю их снова, напрочь забыв о том, что не должна.
Забыв, что толком не умею целоваться.
Мне хочется отомстить ему еще разок: за то, что он находил больше удовольствия в нашей битве, чем я. За то, что он прав: несмотря на все запреты, мне безумно нравится то, что происходит сейчас.
Потребность, которая меня захватывает, почти пугает. Я не знаю, что хочу с ним сделать.
Оставить метки ногтей на его шее. Вжаться в его тело, потому что воспоминания о подтянутом торсе маячат перед глазами. Разорвать его рубашку, почувствовать тугие мышцы под подушечками пальцев. Я вдруг безумно пьяна от этого чувства: от того, что его руки, плечи, все тело отзываются на малейшее прикосновение.
Его эмоции – у меня на ладони. А они действительно всегда меня привлекали.
Так не должно быть – я повторяю себе это, раз за разом.
– Мы могли бы попробовать, – продолжаю шептать вопреки разумным мыслям. – Мы могли бы. Если вдруг у нас получится, несмотря на желание твоего отца, – значит, мы герои.
Чувствую горячий выдох на своих губах. Очень резкие и несдержанные движения рук. Избранник прижимает меня к дереву – понятия не имею, как мы до такого дошли.
Вижу его лицо – сейчас, в ночи, безумно близко. Полуопущенные ресницы, темные волосы на лбу.
Он поднимает глаза, и я падаю в светлые бездны.
– И ты не пойдешь больше к Тео?
Я почти не думала об Але весь вечер. Только когда мы говорили о его отце – и эти мысли сложно назвать романтичными.
– Не пойду.
Продолжаю смотреть на «избранника». Врага. Парня перед собой. Дыхание сбито, сердце колотится в груди. Снова веду рукой по его щеке, и в этот раз его губы первыми накрывают мои.
Я хочу попробовать.
Я целуюсь с Иденом Реймом, это абсолютно невозможно, убийственно, нереально – но мне плевать.
