Особенно когда его ладони обхватывают мою грудь. Когда губы присоединяются следом. Чувство сумасшедшее: нежность и похоть в одном флаконе, в горячих движениях языка. Его пальцы раздвигают мои бедра и ложатся между. Я ахаю. Ерзаю, откликаясь на движения его аристократической руки, стону невольно.
Поцелуи жалят тело, прокладывают дорожку вниз и тоже спускаются туда.
Проклятье, это слишком. Я надеялась, что будет приятно – не зря же вокруг столько озабоченных придурков. Но в следующую пару минут могу только выгибаться и бессвязно бормотать.
– Иден, – голос совсем слабый и глухой. Я впиваюсь пальцами в черные волосы, кусаю губы и не нахожу себе места. – Подожди. Я хочу… тебя хочу.
Рывком поднимаюсь, хватаю его, когда он распрямляется, и вцепляюсь в его брюки. На самом деле он сам стягивает их и все остальное – я только успеваю мазнуть ладонями по ткани. Не знала даже, что от одежды можно избавиться так быстро.
И вот теперь он полностью голый, а у меня кружится голова. «Красивый засранец», – повторяю про себя.
Оказывается, голый парень, еще и твой парень, – это очень возбуждает. Особенно когда видела раньше мужчин без одежды только на пошлых картинках.
То, что происходит дальше, вообще ни на что не похоже. Он нависает надо мной, снова ласкает меня пальцами, но я чувствую упругую твердость между ног. Потом он все же толкается в меня – и от первого движения искры сыпятся из глаз. Хорошо, если не вместе со слезами. Боль притупляет уже почти залившее меня до краев наслаждение. Кажется, что меня разрывает изнутри – терпеть почти невозможно, но есть в этом и что-то желанное. Знакомое. Я впиваюсь ногтями в плечи Рейма, и мы делим боль на двоих.
Как раньше.
Мы всегда ее делили, всегда втягивали друг друга в свои проблемы. Он начал, я продолжила. О демоны.
Но теперь вместе с болью меня продолжает преследовать желание. Каждый поцелуй – маленький шаг к нему, а я припадаю к губам парня бесконтрольно. И он уверенно, быстро утягивает меня туда, откуда уже не выбраться. Лес в тумане на краю обрыва. Огненные озера с ифритами и бесами, которые я вижу перед глазами.
Я, кажется, снова его кусаю. Словно цапать и царапать его – мой основной инстинкт.
Пытаюсь дотянуться губами до шеи, чтобы оставить метку и там. Не уверена, что выходит, – уже ничего не могу сказать точно. Меня почти трясет, когда давящее снизу чувство становится все приятнее. Когда я сжимаю избранника ногами, а тело простреливают спазмы.
Потом сладкая волна накрывает меня. Бьет в живот, в грудь, прокатывается до головы и смыкается над макушкой. Барахтаться бесполезно: я забываю про воздух и лишь кричу, подаваясь к парню над собой. В мозгу все взрывается, перед глазами – темнота.
Рейм двигается еще несколько раз и с глухим стоном сжимает меня до дрожи.
До хруста в костях, возможно.
О Стихии!..
Через минуту или около того я наконец начинаю ощущать окружающий мир снова. Понимаю в первую очередь, что Иден лежит на мне – вероятно, опираясь на руки, но все равно придавливая меня весом своего тела.
Оказывается, он очень тяжелый для своей поджарой комплекции. Оказывается, это приятно.
Теперь меня точно потряхивает. Мысли очень медленно собираются обратно. Особенно когда Иден поднимает голову и мы долго смотрим друг другу в глаза.
А потом его губы касаются моего лба – и от этого я несколько раз моргаю.
– Надеюсь, я справился, бесенок? – улыбается он, откидываясь на подушку рядом.
– Не знаю, было неплохо, – скалюсь я для виду. – Но мне же не с чем сравнивать.
И тут же утыкаюсь ему в плечо, когда он просовывает руку под моей шеей.
– И не будет, – обещает он угрожающе.
Проклятье, а я ведь почти всерьез хотела во всем разочароваться.
Прикрываю глаза, вдыхаю его запах и невольно перебираю моменты из прошлого. Пытаюсь сопоставить их с тем, что происходит сейчас. Вспоминаю, как я кричала на Идена в коридоре академии – могла ли я тогда представить, что понравлюсь ему? Он говорил мне холодные гадости, мне казалось, что он готов меня убить, – а теперь мы лежим в одной постели.
После чего-то действительно потрясающего.
Почему-то эти мысли добавляют удовольствия в теплые волны, еще расходящиеся по телу. Жизнь, определенно, очень странная штука. Но иногда вовсе не такая плохая, как кажется.
– Теперь можно и обсудить, что там делать с теми, кто нас не любит, – бормочу я вяло.
– Можем всегда так начинать обсуждения, бесенок.
Я подумаю над этим. Вдруг понимаю, что даже если не захочу – теперь подумаю.
Глава 26
– Я доверяю Альнару, – рассуждаю я вслух. Говорить такое, лежа в кровати голой и поглядывая на Рейма, который тоже не спешит прикрыться, – странно, но что поделать? – Точнее, верю, что он никогда не стал бы причинять мне зла. И тебе. Никому вообще – ну не такой он человек.
Рука Идена под моей шеей напрягается, притягивает меня немного – и в этот раз, не скрою, мне приятна его реакция. Есть что-то особенно притягательное в том, чтобы заставлять его ревновать. Может, потому что отделаться от привычки мучить его – не так-то просто.
– Ладно, допустим. Что насчет твоей подруги?
– Талия тоже. Четыре года ее знаю, Иден. Никому никогда она не пакостила, да и зачем? Сумасшедших амбиций у нее нет, личная жизнь и оценки в порядке, но лучшей парой они с Нейлом не станут. То, что она проболталась кому-то о нашем несерьезном отношении, – моя вина. Поскольку я не придумала, как сказать ей что-нибудь более уверенное.
– Зайди к ней попозже, – предлагает избранник, поворачивая ко мне голову.
Мне очень не хочется подозревать Тал, но я киваю.
– Кто еще? – продолжает он. Серьезный вид совсем не сочетается с его наготой, с нашими расслабленными позами, но именно сейчас Рейм кажется мне почти опасным. – Отец Тео, Глория. Кто-нибудь из студентов.
Я тереблю край одеяла, на котором лежу.
– Главный вопрос – зачем. Глория хочет вернуть тебя. Но подставлять для этого тебя же перед ректором? Не может же она тебе вредить. – Мысли текут медленно, словно еще не собрались в кучку после того, что было десять минут назад. Прижимаю руку ко лбу, пытаясь их поправить. – А как у тебя все-таки с отцом разговор прошел?
Последнее невольно звучит мягче. Я тоже поворачиваюсь к Идену – хотя это и не лучшая идея. Взгляд притягивается к его животу, скользит ниже, и как бы я ни пыталась собраться, в голову снова кто-то напускает волшебный дым.
Подушкой в него хотя бы кинуть, что ли?
Одеваться мне, как ни странно, не хочется – потому что сейчас между нами все хорошо. Я чувствую каждое его движение, и когда лежишь вот так – оказывается, легко говорить ровно то, что думаешь. Словно в рот снова попало несколько капель зелья откровенности.
