Наивно… Слишком наивно…
Конечно же, Ника больше не поднимала эту тему. Не требовала справедливого отмщения, не жаловалось на полное бездействие и, даже не заикалась о Ривзе. Её отчаяние, боль и ненависть превратились в гниющий нарыв, которому не суждено было прорваться наружу. Из-за чего всю следующую неделю я наблюдал, как сбываются мои самые страшные опасения.
С каждым днём Ника медленно и уверенно опускалась на самое дно, превращаясь из цветущей женщины в помешанную невротичку.
Бледная, осунувшаяся, с темными кругами и взглядом, словно на неё в любую минуту может кто-то напасть. Встревоженный, напряженный, шарящий вокруг себя в нескончаемых поисках опасности.
Каждый раз, когда я подавал голос, подходил к ней или прикасался, Ника вздрагивала, как от удара. Втягивала носом мой запах, словно он был куда важнее лица.
И если днём всё ещё было более-менее спокойно, то ночью начинался самый настоящий Ад.
Стоило Нике уснуть и уже через пару часов её начинали мучить затяжные кошмары, всё сильнее и сильнее проникая в реальность.
Крики, горячка, истерики, слёзы.
Она металась по кровати, кидаясь на меня сразу же после пробуждения. Дралась, царапалась, звала на помощь, поднимая на уши весь дом.
Обычное снотворное и успокоительное не помогало, а то, что посильнее, было строго настрого запрещено кормящим. Дошло до того, что из-за постоянного стресса доктор заявил, что скоро у неё и вовсе перегорит молоко.
Вот только если бы меня тревожило только это…
Впервые за последние несколько лет Ника снова была близка к тому, чтобы очутиться в психбольнице с очередным нервным срывом, к которому прилагался целый букет сопутствующих осложнений. После которых, она уже могла никогда не вернуться к нормальной жизни.
И как же мерзко было осознавать, что именно я стал причиной подобного кошмара. Именно я, своими собственными руками превратил любимую женщину в самый настоящий огрызок, считая себя долбанным Богом, способным распоряжаться чужими жизнями…
Ника
– Вам нужно поесть, – начала уже знакомую песню Мария, так и норовя засунуть мне в рот что-нибудь съедобное.
– Обязательно, – снова сказала наотмашь. – Как только проголодаюсь. Пока Куину хватает молока беспокоиться не о чём.
– Ему-то хватает! Понятное дело, что организм сам на износе, но для ребёнка даст всё необходимое.
– Не утрируй. Всё со мной хорошо. Впервые за последнее время я слегка не в духе и все тут же бросились записывать меня в тяжело больные.
– Но… – попыталась она что-то возразить, но я не позволила:
– Если я сказала что всё хорошо, значит. Всё. Хорошо. А если ты снова поднимешь эту тему, будет плохо. Но уже между нами.
– Как скажете, – поклонилась Мария, выходя из спальни.
Стоило ей уйти, и я снова погрузилось в гул собственных мыслей, ненавидя одиночество ничуть не меньше семейства проклятого семейства Ривз!
Казалось, внутренние демоны только ждут, когда я останусь одна, начиная нашептывать мне о ненависти к волкам, о которой я только недавно сумела позабыть с помощью Куина и Максвелла. И чем дольше они говорили, тем сильнее она становилась, своя меня с ума. Разрывая на куски между искренней любовью и неистовой злобой!
Каждую минуту пока Габриель Ривз ходил по земле, моя ненависть к нему, к его отцу и даже к Максвеллу увеличивалась в геометрической прогрессии.
Я не могла смотреть на него. Не могла говорить с ним. Не могла выдерживать ни его запаха, ни прикосновений.
С одной стороны я прекрасно понимала все, о чём он мне сказал. Понимала, что так просто наказать Габриеля не получится. Понимала, что у него связаны руки страхом за сына.
А с другой… Мои демоны были непоколебимы.
Голодные, озлобленные, неистовые в своём желании отомстить!
Уверена, Максвелл чувствовал это своим звериным чутьём. Поэтому-то и сводил наше общение к минимуму, словно мы вернулись на пару месяцев назад. В то самое время, когда он был жестоким и беспощадным Берсерком. Монстром, заставившим меня, остаться в его доме угрожая расправой.
«Нет, Ника, хватит! – тряхнула головой, отгоняя от себя подобные мысли. – Уверена, у его отсутствия есть вполне логичное объяснение. Наверняка он пытается найти выход из сложившейся ситуации. Макс ведь сам мне сказал, что «пока мы ничего делать не будем». Но это ведь не значит, что он на самом деле оставит всё как есть. На самом деле оставит Ривза без наказания!»
Лёжа на постели, смотря перед собой ничего невидящим взглядом, я далеко не сразу обратила внимание на доносящиеся до меня звуки. Но и потом, не поняла, что исходят они из моего телефона.
На чёрном экране мигала надпись «скрытый номер» лишая меня какого-либо желания поднимать трубку.
Реклама, акции, вызов из банка…
Мне не хотелось слушать их бессмысленную болтовню. Не хотелось отвечать на вопросы. Не хотелось возвращаться в реальность.
Но навязчивая, надоедливая мелодия никак не хотела заканчиваться, заставляя принять вызов, только бы раз и навсегда заткнуть свой телефон.
– Слушаю, – прижала к уху, всё ещё продолжая прибывать в скомканном подобии сна.
– Ника! Господи, Ника! – прозвучал женский голос, царапая меня по нервам, словно наждачная бумага.
– Вика… Это ты?
– Не верь ему! – закричала сестра, не давая ответа. – Слышишь?! Не верь ему! – её перепуганный, срывающийся голос так сильно сливался с механическим шумом, что бил по барабанным перепонкам, не позволяя держать трубку возле уха. – Он всё врет тебе, Ника! Врёт! На счёт меня! На счет родителей! Не верь ему, Ника! Не верь!
– Что? Что ты имеешь в виду? – из-за крика, шума и пульсирующего в висках сердцебиения, начало казаться, что не только Вике, но уже и мне не хватает кислорода.
Заставляя понять, что случилось что-то по-настоящему ужасное, ведь ещё ни разу в жизни я не слышала в её голосе даже капли чего-то подобного.
– Я расскажу тебе. Но не сейчас. Мне конец, если его люди прослушивают твой телефон! Так просто он меня уже не отпустит!
Мерзкие гудки сменили её дрожащий голос. А я и дальше сидела, прижимая телефон к уху, в бессмысленной попытке хоть что-то понять…
Это было на самом деле или я окончательно сошла с ума?
Посмотрела на телефон.
Так и есть. В принятых скрытый номер с разговором длительностью в пять секунд.
Значит, не приснилось.
Это на самом деле была Вика. Перепуганная. Взволнованная. Доведённая до истерики Вика!
Сердце забарабанило с удвоенной силой, в любой момент готовое пробить грудную клетку.
«Не верь ему! Он врёт тебе, Ника! Врёт!» – снова и снова прокручивалось у меня в голове, болезненно сжимая виски.
