Начальник явно давил на жалость.
— Вообще спальных мест в доме не осталось?! — не поверила я. Это что, меня только что задабривали едой и вином, чтобы не возмущалась?
Меня, конечно, не в первый раз пытались уломать на то, чтобы провести ночь вместе. Но легенду про то, что в большом особняке негде спать, слышала впервые.
— А комната домоправительницы? — осенила меня светлая мысль, — она всё равно не спит, по дому шарахается.
Лунный только фыркнул, и заполз под одеяло. Лиза, во сне, потянулась к нему, и обхватила за шею.
— Домик на дереве? — совсем уж безнадёжно предложила я ещё один вариант отличного места для ночёвки. Но ответа не дождалась.
Пришлось, подтянув полотенце, лечь на кровать, утешаясь, что матрац широкий. Неужели мне помешают маленькая девочка, и мужчина, мирно спящие рядом?
Хотя Лунный, похоже, готов был тихо лежать только с кляпом во рту. И то не факт, что поможет — захочет пообщаться, будет общаться.
— Вы, наверное, всё гадаете, где её мать? — спросил он негромко, глядя на меня через макушку спящей девочки.
Я неопределенно что-то промычала. Ну как, гадаю. Поспорила. На полтинник. С девчонками из отдела кадров выдвигали свои версии, как Лунный стал отцом-одиночкой. Лина сочинила романтическую историю о том, что мать младенца умерла при родах.
Беременная Тома, порыдав, отвесила сестре подзатыльник, чтобы не рассказывала ужасы. И сказала, что всё просто. Лунный воспитывает ребёнка, которого взял из детского дома. Я была за теорию о суррогатном материнстве. Сдал биоматериал — через девять месяцев готовый младенчик!
Нам просто было скучно делать годовой отчёт. А Александра Тимофеевна, как раз, отлучалась, и нагоняй за посторонние разговоры нам давать было некому.
Впрочем, я уже и забыла о том разговоре с коллегами. Но Лунный сам про него напомнил.
— Я не знаю, кто её мать, — буднично сказал Лунный, и я поперхнулась очередным хмыканьем.
Это как?! Понимаю, когда мать размышляет, кого назначить отцом ребёнка, методом научного тыка. Но чтобы отец был не в курсе, кто ему родил?!
— Лизу подбросили к дверям квартиры. С запиской, что она моя дочь. Выяснить, кем была эта женщина, мне не удалось. То, что кто-то ошибся адресом, доставляя корзинку с младенцем, очевидно, что и подтвердила генетическая экспертиза. Но я решил, что воспитаю девочку, как родную. Опека пошла мне навстречу. И я не стал бы вам рассказывать, если бы не увидел, что она относится к вам… по-особенному.
Сентиментальный Лунный, лежащий рядом на кровати, мне нравился куда меньше, чем злобный Лунный, требующий срочный отчёт по телефону. Так как вызывал странное щемящее чувство. Наверное, не стоило так наедаться перед сном.
— Все говорят, что я замечательный отец, — мечтательно продолжил, засыпающий Лунный.
Это кто говорит? Чокнутая гувернантка, или домомучительница, страдающая непонятным психическим расстройством? Думаю, если бы он спросил у Лизы, то узнал много интересных вещей.
С другой стороны кровати наступила тишина. А мне не спалось, как назло. Достала телефон, и, оглядываясь, отстучала быстрое сообщение Валентину:
«Как назвать человека, который постоянно делает уборку?!»
«Хрусталёва, я лица рисую для игры», — прилетел мне недовольный ответ.
«Кто среди ночи начинает протирать пыль?» — не успокаивалась я. Знаю ведь, что друг только часа через три ляжет.
— «Хрусталёва, тебя в гугле забанили?» — отпечатал мне Валентин, — «По первым признакам, ОКР — обсессивно-компульсивное расстройство личности. Больной не успокоится, пока не выполнит все ритуальные действия. Точнее узнавай у своего психиатра, когда новые таблеточки будешь выклянчивать. Пока не скажешь, что нашла для меня мышь, не появляйся».
Посмотрев на экран телефона, спрятала его под подушку. Надеюсь, что в ритуалах домомучительницы не числится отпиливание головы спящего гостя.
Затянув потуже полотенце, и даже не пробуя отвоевать для себя кусочек скользкого одеяла, которое отжали Лунные, сжалась в комочек, и попробовала заснуть. Получилось не сразу. Но перед сном успела подумать, что полтинник я проспорила. Вот только кому?
— Кукла!
Вопль над ухом, заставил подскочить на кровати, судорожно вцепившись в полотенце на груди.
— У меня день рождения! Папа!
По другую сторону кровати, с ошалелым видом, сидел Лунный.
А ведь уже утро! Сквозь прозрачный тюль, струились лучи раннего солнца. Мой организм категорически отказывался вставать, без кофе. Но у кого здесь его просить?
— Подарок! Подарок! Папа, спасибо за Куклу!
Не помню, чтобы начальник вчера с игрушкой приходил!
Когда ко мне на шею бросилась счастливая именинница, осознала, что подарок — это я.
Только заспанный, растрёпанный и злой от недостатка кофеина и недосыпа.
Честно — если бы мне такое подарили, то я бы обиделась.
Но Лизе, вроде, даже нравилось по мне прыгать с воплями.
— Впервые выступаю в роли подарка, — буркнула я, пытаясь удержать полотенце на месте, — даже не знаю, с чего начинать.
Лунный, гибко потянувшись, встал с кровати.
— Лиза, детка, проверь свою комнату, вдруг там есть ещё подарки, — предложил он дочке, забирая её от меня, за что я была ему искренне благодарна.
Едва дослушав, девочка выбежала за дверь.
А мне как-то стало остро понятно, что мы с Лунным остались наедине. А я вообще не одета. На начальнике хотя бы футболка и шорты имеются. Без лишних слов, убежала в ванную. Плевать, даже если халат не высох, я его надену.
— Алиса, я вас хотел попросить, — деликатно сказал начальник, постучав в двери ванной.
Эта вежливость уже настораживала. Лунный обычно не просит. Он ставит перед фактом!
— Сегодня вы, как хозяйка вечера, проследите, чтобы гости ушли довольные. И с подписанными контрактами.
А, нет. Всё в порядке. Его манера раздавать указания никуда не делась.
Я посмотрела на своё изображение. Похоже, сегодня у Лунного будет эксклюзивная секретарша. Лохматые волосы расчешу пальцами, и спрячу под заботливо сохранённым розовым париком. И буду запугивать партнёров бледным лицом без грамма макияжа. О чём думал Лунный, когда тащил меня в машину, не дав собраться? Явно не о том, что я не ношу с собой запас косметики.
В дверь опять постучали, едва я успела умыться.
— Кукла, выходи! Смотри, что подарил папа ещё, кроме тебя!
Пришлось выходить и смотреть, конечно. Пока дверь не была сметена напрочь счастливым ребёнком.
Едва я вышла, мне под нос был сунут внушительный саквояж. Сделанный «под старину», кожаный. Лиза еле удерживала его в своих ручках.
