Как и Симба… то есть, Дима. Он откровенно отдыхал, вырвавшись из душного офиса и напористой Мариночки на природу.
Здесь, на Алтае, было виски и перспектива угоститься шашлыком. Там, в офисе — скучные бумаги и нескучная, но крайне изобретательная Мариночка. Воспоминания о некоторых идеях новой секретарши он старательно заталкивал в глубины памяти.
— Никто никуда не едет, — прохрипел мужик из леса, натягивая отвоёванный у пса сапог. Пожёванный, в слюнях. Но это была его единственная обувь, — вас ждёт ещё увлекательный вояж в горы, в сопровождении опытных проводников, свежий воздух девственной природы Алтая и… Кириллыч, что там ещё в этой методичке было?!
— Эээ… Питание в лоне природы? — напряг память наш проводник.
— В нём самом, — хмуро подтвердил мужик. И сплюнул на эту самую природу.
— Первая незабываемая ночёвка — здесь, — он ткнул пальцем в сторону скромного домика.
Мы покивали. Синхронно. Даже Лунный прекратил терзать телефон, и присоединился к нашей группе.
— Туалетные комнаты — там, — узловатый палец тыкнулся в сторону леса, — в смысле, девочки под сосну налево, мальчики — под дубок направо. И берегите обувь. Эта псина обожает таскать её прямо с ноги у писающего человека.
— У нас тоже хобби имеются, — сказала Жанна, сглотнув, — а после первой ночёвки, значит, обратно?!
Я предпочла уйти в дом.
Хм. Избушку.
— Для того, чтобы гости почувствовали всю красоту старинного Алтая, мы предлагаем им насладиться утен… атен… Какая зараза писала эти буклеты?!
Проводник отдал мне цветной лист, с которого старательно зачитывал текст. Я продолжила.
— «Насладиться аутентичным проживанием в наших лесных домиках. Которые воссоздают уют жилья древних алтайцев».
Жанна прекратила причитать над сломанным ногтем, и подошла, заинтересовавшись.
— Да они просто мастера своего дела, — восхитилась она интерьером, пнув ветхую тряпку, — это что, музей каменного века?
— Ну не настолько же древних, — оскорбился проводник, — всего лишь ээээ… вечером мамуле позвоню. Спрошу, когда они с батей особняк мастерили. Родовое гнездо Сабашкиных — это вам не хухры-мухры!
М-да. Для древних они слишком новые. Хотя умудрились из домика сотворить нечто, куда зайти можно, только спешно удирая от маньяка. При условии, что внутри не поджидает другой маньяк.
Я с трепетом занесла ногу над дряхлым порогом развалины. Не от благоговения. Боялась наступить на элемент декора натурального происхождения. Судя по запаху, там его было много. Жанна, в принципе, давно уже изучала интерьер. И даже что-то вытряхнула из окна, брезгливо поморщившись.
— Рыба! — хлопнул себя по лбу наш проводник, метнувшись мимо меня в дом. И торжественно вынес, спустя минуту, связку сухих рыбин.
Кажется, источник мерзкого запаха скоро уйдёт. Надеюсь, вместе с представителем рода Сабашкиных. Который был источником не менее мерзкого запаха, чем тухлая рыба.
Лунный, разобравшись со своей лошадью, подошёл позади меня и задумчиво протянул:
— Кстати о еде…
Вот у меня никогда бы не возникли ассоциации — еда и эта тухлая гадость на верёвке. В отличие от Лунного. Тот ещё извращенец, оказывается. На природе каждый, конечно, показывает своё истинное лицо. Но это уже как-то настораживает.
— Кажется, у нас в рюкзаках нет мяса на шашлык. Сухой паёк грызть три дня подряд будет грустно. Дима, отвязывай лошадей. Едем в деревню, купим продукты.
Лунный проигнорировал многозначительно протянутую бутыль, заново отвязывая недоверчиво покосившуюся на него лошадь. И то правда — только вознамерилась отдохнуть, как снова запрягают.
— Друг, поверь, это размягчит любой сухой паёк! Ты даже не заметишь, что жуёшь не шашлык, а гречку в брикетах..
— Чего?! — возмутилась Жанна, выпрыгивая из окна, — Симба, охренел? Сам грызи свою гречку. А Лунные пусть отправятся на охоту за мясом. Окорок не берите. Лучше шейку. И смотрите, чтобы была свинина, а не говядина. А то будет не шашлык, а жвачка «Орбит» со вкусом говядины. И на маринад — киви. Так быстрее мясо приготовится. Чего стоим?! Абориген шурует к мангалу. Симба шевелит лапками в левой спальне. Там грязища, не пройти, не проехать. Лунные, вы чего встали?! У нас тут ответственное мероприятие намечается!
- Думаю, где тут в ближайшей деревне киви на деревьях растёт, — мрачно сказала я, глядя на свою уже настроившуюся на отдых кобылу. Та мстительно хрюкнула, оценивающе глядя на меня. И, похоже, прикидывая, в какой именно куст она меня скинет.
Дима ошарашено глядел на швабру, которую ему бесцеремонно впихнули.
— Жанна, а ты разве того… не гордая феминистка? — безнадёжно поинтересовался он, — разве ты позволишь себя унижать мужской помощью? Вдруг я подумаю, что ты слабая, беспомощная женщина?! Которая не может сделать уборку самостоятельно?
— Гордым феминистом назначаю тебя, — отмахнулась Жанна, сурово надзирая над сутулившимся под тяжестью дров проводником.
— Поехали за мясом… пока нас куда-нибудь тоже не назначили, — предложил тихонько Лунный, дотронувшись до моего локтя. Оказывается, уже успел отвязать обеих лошадей, которые едва успели выпить воды и немного пожевать после дороги.
Да я и не против была уехать куда-нибудь подальше от деятельной кузины. Дима, впрочем, рвался нам помочь. Ответственный феминист попытался вручить швабру проводнику, который возмутился.
— Собачьей подстилкой полы мыть? Я еле у мамули выпросил хорошее покрывальце для собачки. А вы его в грязную воду макнули.
Пёс согласно подгавкнул, мотаясь под ногами. И пытаясь выхватить свою собственность из рук Димы. Тот возражать не стал. Отдал и швабру, и тряпку. И хотел слинять следом за нами. Не тратя времени на то, чтобы отвязать свою кобылу.
Но мы-то с Лунным были уже в сёдлах. И, переглянувшись, направили лошадей в сторону дороги, откуда вышли.
Диму на развилке перехватила ругающаяся Жанна. Которая ткнула в него отобранной собачьей подстилкой, и указала в сторону дома.
Лошади рысили по заросшей дороге, виляющей между деревьями. Закрыв глаза, вдохнула свежий лесной, чуть влажный воздух. И вздрогнула от слов Лунного.
