Дьявольщина, да почему он вообще решил, что Каланта не такая, как все?
– Думаю, это положило бы конец ее терзаниям, но вряд ли помогло бы Джареду, – отозвалась Айрис.
– Ее терзаниям? А как насчет Джареда? Как она вообще могла так вот поступить? – возмутилась Тея.
Айрис встретилась взглядом с Джаредом. Ее обычно теплые карие глаза сейчас смотрели проницательно и выжидающе.
– Надеюсь, что у нашего брата хватит здравого смысла, чтобы не бросить сватовство из-за понятного страха Каланты.
Тея соскочила с колен мужа. Узел темных волос на макушке угрожающе закачался.
– Он не чудовище! Она не имеет никакого права его бояться!
– Конечно, он не чудовище, – согласилась Айрис. Ее лицо было слишком безмятежным на фоне возмущения Теи. – Каланта его и не боится. Она боится замужества.
Джаред напрягся.
– Что за чертовщину ты несешь?
– Ты же ее слышал. Она не сказала, что не хочет выхолить за тебя, она сказала, что не может выйти замуж. Точка. – Вгляд Айрис смягчился. – Ведь совершенно очевидно, что онa увлечена тобой и обожает Ханну.
– Да она избегает меня всю неделю! Увлекшаяся женщина так себя не ведет.
И какого дьявола он заявил, что они собираются пожениться? В тот момент это казалось правильным. Он не хотел отказываться от Ханны, просто не мог – и мечтал заботиться и Каланте. Нужно признать, что он попытался манипулировать ею, заявив в присутствии остальных о грядущем браке в тердой уверенности, что таким образом она не сможет сказать «нет».
И ошибся.
Тея одной рукой подперла подбородок.
– Если Айрис права и герцогиня боится замужества, она, разумеется, будет тебя избегать. Ты представляешь собой угрозу ее независимости именно потому, что нравишься ей.
Дрейк встал и обнял жену сзади за шею.
– Уж кому это и знать, как не тебе, любовь моя.
Щеки Теи нежно порозовели. Джаред никогда раньше не видел, чтобы она краснела, – ее самообладанию могли бы позавидовать и мужчины.
– Пирсон прав. Я ужасно боялась замужества, и особенно его самого.
– Ты боялась Дрейка? – спросила Айрис, и в голосе ее прозвучало изумление, охватившее и Джареда.
Тея кивнула.
– Я обещала маме, что никогда не выйду замуж за человека, подобного Лэнгли.
– Но Дрейк абсолютно не похож на папу! – воскликнула Айрис.
– Теперь-то я это знаю, но тогда я боялась его силы. У мужчин в браке столько прав, а у женщин их почти нет. Из-за жестокой ревности Лэнгли маме пришлось бежать со мной в Вест-Индию, и она умерла, так и не увидев снова Джареда. Я панически боялась попасть в зависимость от мужчины.
– Ты боялась выходить замуж из-за низости отца? – уточнил Джаред, пытаясь мысленно упорядочить все сказанное.
– Да.
Так насколько же сильнее должна бояться брака Каланта, побывав замужем за таким монстром, как герцог?
– Так ты действительно думаешь, что Каланта больше боится замужества, чем меня?
Тея покачала головой:
– Нет. Я думаю, она боится тебя, потому что ты притягиваешь ее. Она выглядела потрясенной, когда Айрис заговорила о том, что тебе пора найти жену. Я больше не злюсь и мыслю более ясно, и мне совершенно очевидно, что она не просто увлечена. Думаю, она тебя любит.
Джаред отмахнулся от романтической фантазии своей сестры и начал обдумывать все остальное. Если Каланта на самом деле страшится замужества, значит, его самого она все-таки не боится. Как это она сказала тогда на лугу? Что научилась бояться мужской силы и гнева. Она судила его по эмоциям, а не по характеру.
Черт побери! Даже ему понятно, что она считает его характер нормальным, а не таким, которого следует бояться. Должно быть, ее супруг научил ее другому страху. Разве удивительно, что он научил ее также бояться брака как такового? Тея права. У женщин в браке очень мало прав и еще меньше шансов на защиту.
– Разве это не одно и то же? – спросил Джаред. – Если она не верит, что я не причиню ей боли, значит, боится меня, а не замужества.
Тея протянула руку и прикоснулась к нему.
– Возможно, так оно и есть, малыш. Может быть, она боится поверить тебе.
Джаред посмотрел на сестер и вспомнил, через что пришлось пройти обоим зятьям, чтобы убедить тех выйти за них. Похоже, Дрейку пришлось так же нелегко, каки Эштону. Однако ни один из них не сдался, и он, Джаред, тоже не сложит руки. Ему есть что терять. Он хочет Каланту, а Ханну любит, как собственную дочь, но честь не позволит ему оставить девочку у себя, если Каланта сама захочет ее воспитывать. Он должен сдержать слово, данное Мэри.
– Ваша светлость, лорд Рейвенсвуд милостиво просит принять его в гостиной.
Каланта даже не подняла глаз от базилика, который пересаживала в другой горшок. Обычно вечерами она занималась своими исследованиями, но сейчас не могла видеть ни пустую гостиную, ни книги.
Ей не пришлось думать дважды, чтобы сказать:
– Пожалуйста, сообщите виконту, что меня нет дома.
Каланта не могла его видеть. Ей придется извиниться за неприличное поведение, но не сейчас. Пока сил посмотреть ему в лицо не было.
Глаза обожгло слезами, но Каланта сморгнула их. Весь последний час, а то и дольше, она казалась себе лейкой и не могла больше выносить это. Необходимо укрепить оборону, снова окружить себя стеной изо льда, которая защитит ее от боли, рвущей сердце на части.
Томас не ответил, но Каланта чувствовала, что он не ушел.
– Ваша светлость?
– Да, Томас?
– Вы уверены, что хотите, чтобы я отослал виконта прочь?
«Нет!» – кричало ее сердце. «Да», – требовал разум.
– Совершенно уверена.
– Но, ваша светлость…
Каланта все-таки подняла глаза и увидела, что ее идеальный дворецкий в замешательстве. Он смотрел озабоченно и определенно не хотел сообщать Джареду, что ее нет дома. Он был тут, когда она выскочила из дома, требуя немедленно оседлать лошадь, узнав об исчезновении Ханны. Он был тут, и когда она вернулась с заплаканными глазами. Томас никогда раньше не видел, чтобы герцогиня теряла самообладание.
– Пожалуйста, Томас. Я не склонна к общению сегодня вечером.
– Но, ваша светлость, может быть, виконт… – Томас не договорил, не зная, как продолжить и при этом соблюсти достоинство дворецкого. Хорошие слуги не вмешиваются в дела своих господ.
– Спасибо за заботу, но я настаиваю, чтобы ты отослал виконта.
Томас кивнул и повернулся к двери.
Каланта едва не позвала его назад, но все же безжалостно подавила этот порыв.
