— Никогда! — заорал Игерь, начав извиваться в захвате сильных пальцев Третьего, по-прежнему сжимающего его волосы. Штурман осознал требование напавших, но думал при этом совсем не о том, о чём я. — Вы — покойники! И мы — покойники! Едва отчалите, по вам дадут общий залп и сожгут ко всем чертям. Так какой смысл?.. — захрипел, когда вторая рука амиота схватила его за горло… и рухнул в кресло, хватаясь за грудь, судорожно дыша и откашливаясь.
Третий его отпустил. Я не сразу поняла почему. Как и не сразу осознала, что Седьмого больше нет рядом со мной — он так же быстро, как в ангаре, скользнул к штурману и теперь, нависал над ним, вжавшимся в сиденье.
— Думать. Подчиняться, — холодно отчеканил амиот. — А если нет…
Он отступил, оглядываясь, и, будто среагировав на безмолвный приказ, ещё один монстр лёгким движением выдернул из соседнего кресла не самого щуплого мужчину в рабочей униформе — одного из тех пленных, что, подобно мне, амиоты захватили живыми. Одной рукой за шкирку поднял над полом, словно тот ничего не весил, перехватил другую и…
Я думала, что снова увижу фиолетовую тень, вытягивающую жизнь из бренного тела. Отнюдь. В арсенале этих чудовищных созданий оказалось куда больше отвратительных способов устрашения.
Душераздирающий крик боли заполнил рубку, заставив меня судорожно зажать ладонями уши и зажмуриться. Видеть, как безвольно повисает медленно выдернутая из сустава рука, оказалось выше моих сил.
— Хочешь быть… на его… месте? — я не видела, но всё равно слышала гортанный голос Седьмого. Отстранённый и невозмутимый — это только добавляло ужаса ситуации. Неужели мы — все, кого амиоты оставили в живых, — скоро позавидуем мёртвым? — Мучения… Обещаю. Лёгкой смерти. Не будет. Если останемся. Залп… Это мгновенная смерть? Ты. Её. Предпочтёшь? Для себя. И других. Решай, — амиот неспешно обернулся, ткнув в меня рукой. — Следующая она. Буду на спине сдирать. Кожу. Начинаю?
Даже не осознав этого поначалу, я завизжала. Сипло, из последних сил — больше всего визг походил на монотонную трель звонка. Что кричу, поняла, лишь встретившись взглядом с ошалевшими глазами штурмана. Словно все органы чувств атрофировались: слух, обоняние — я ничего не осознавала, а тело окаменело, перестав ощущаться. Предвестие невыносимой боли?
Сиреневые глаза Седьмого смотрели спокойно, даже с изучающим интересом. Это спокойствие… ужасало. В один момент я поняла, что не выдержу. Кажется, к этому же выводу пришёл член экипажа, которому по злому року судьбы пришло в голову разболтать мне о своих навыках. Наблюдение за чужой болью — мощный стимул. И штурман обречённо стиснул зубы, сделав нужный амиотам выбор.
«И пусть, — мысленно заклинала я совесть, испытав сравнимое с воскрешением облегчение, едва поняла, что Игеря сломили. — Мы всё одно погибнем. Ведь транспортник уничтожат, едва он отстыкуется от станции. Уж лучше так, чем…»
Бледный, на шатающихся ногах штурман добрёл до передней панели. Остальные члены экипажа сидели с не менее бледными лицами — кто-то отводил взгляд, кто-то просто смежил веки, силясь пережить миг ужаса. Трясущимися руками Игерь надел шлем и принялся активировать системы, но внезапно замер, словно наткнулся на какое-то препятствие. Обернулся и растерянно развёл руками, боясь поднять взгляд на похитителей:
— Я не с-смогу отчалить. С-стыковочный уз-зел заклинило.
Каких действий он ожидал в ответ? Мы все ожидали? Собственных мук, вызванных яростью и бессилием недавних подопытных? Вероятно, да. Однако голос Седьмого по-прежнему звучал ровно:
— Знаю. Тебе — готовить корабль. И ждать. Сигнал. Дам.
Наступившая тишина лучше всяких слов выразила общее потрясение. Неловко развернувшись к панели управления, штурман вновь принялся что-то там активировать трясущимися руками. Поверил ли он словам амиота? Поверили ли мы все? Ведь если они реальны?.. Эти… монстры… как быстро они освоятся в наших технологиях? Так презираемых ими физических механизмах?
Инстинктивно облизнув сухие губы, поняла, что мы присутствуем при зарождении апокалипсиса для нашей вселенной. Бомба с неизвестным механизмом запустилась — наши учёные из жутких фантомов создали нечто… несоизмеримо более кошмарное. Физическое воплощение вселенского ужаса. Разумное, бесчувственное, совершенное и самообучаемое воплощение.
Что именно скрывалось за словами Седьмого? Из-под полуприкрытых век я наблюдала за ним, страшась оторвать взгляд хоть на миг и пропустить… нападение? Когда, как он и сказал, придёт мой черед «послужить» их интересам. Внешне амиот походил на статую — замер, уставившись своими странными глазами в пространство, перестав обращать на происходящее вокруг внимание.
Вновь закравшаяся прежде мысль мелькнула в голове. Как он делал это прежде? Дистанционно. «Слышал», как Игерь разболтал мне о своих умениях. Пусть всё это плохо укладывалось в моей голове, но, вероятно, это норма для существ, привычных к бестелесному существованию?.. Что, если здесь сейчас лишь тело амиота, а упрятанная в его недра чудовищная суть «бродит» где-то, подобно неприкаянному духу? Всегда ли это сопровождается фиолетовым туманом?
Выходит, и во время нашей болтовни в лазарете это инопланетное злое «привидение» было рядом? Это так работает или… всё куда хуже и возможности амиотов предполагают нечто, что мне даже в голову не приходит? Телекинез? Какие-то ментальные способности? Возможность раздваиваться, незримо присутствуя сразу в нескольких местах? И сейчас «тело» монстра здесь, а его фантомные сущности?.. Где? И чем они заняты?
Продолжают уничтожать защитников станции, обеспечивая безопасный отлёт? Или… каким-то неведомым образом влияя на механизмы, созданные нами, чинят сейчас повреждённые зоны транспортника и стыковочного механизма? Наоборот? Это вообще возможно?! Впрочем, из того, что о них говорили, — поглощали целые планеты и космические станции — у этих существ иное восприятие.
Невольно тряхнув головой, я прогнала совсем уж дикие мысли. Я всерьёз размышляла о том, что Седьмой исправит ущерб, намеренно нанесённый обитателями станции стыковочному узлу? Или, наоборот, лишит возможности работать системы, призванные помешать отлёту?
Заметив быстрый нервный взгляд штурмана в сторону Седьмого, вдруг заподозрила, что он размышляет о том же: есть ли у подопытных возможность обеспечить свой побег?
Стараясь не думать о том, что монстры рядом, возможно, всесильны, как мифические боги, заметила странность. В рубке управления стало тесно. За последние минуты сюда ввалилось столько амиотов, что я аж задохнулась. Многие из них держали на руках… тела? Казалось, воздуха в помещении перестало хватать.
Вместе с монстрами нахлынула и новая волна запахов. Знакомых и чужих, привычных и нервирующих. Потных тел, гари, жжёного мяса, медикаментов и дезинфектантов, знакомых по посещениям лабораторного сектора…
Ощущение тесноты усугубила практически у моих ног уложенная на пол ноша одного из амиотов. Инстинктивно поджав ноги, я перевела взгляд на тело внизу. Только мелькнувшая мысль — ещё один несчастный, приготовленный на «ужин», — исчезла мгновенно, едва я поняла, что это тоже один из бывших подопытных. Только без сознания, одежды и…
