Обеспокоенно перевожу взгляд на девушку. Ищу в ней если не спасение, то хоть какую-то поддержку. Она же явно неплохой человек. Очень милая, женственная такая. Мягкая, наверное. По крайней мере, Давидом общается так. Но она смотрит на меня без сочувствия. Только с интересом.
Нервно заламываю пальцы. Сглатываю, потому что в горле ком.
— Здесь? — тихо спрашиваю я.
— Здесь, — кивнув, произносит девушка.
Что они хотят от меня? Секса втроём? ЖМЖ? Или стриптиз? Что им от меня надо? Опять чувствую слабость в ногах из-за подступающего страха. Я не понимаю этих людей…
— Не заставляй меня применять силу, — заиграв желваками, произносит Давид.
И я вижу, что он не шутит.
— Мне нужно, чтобы кто-то расстегнул мою платье сзади…
Девушка встаёт, подходит ко мне, и я поворачиваюсь к ней спиной. Она расстёгивает молнию и возвращается обратно в кресло. Садится как-то по кошачьи, полубоком и подогнув под себя одну ногу. Явно чувствует себя расслабленно в присутствии Давида. Не боится его. Чего не скажешь обо мне.
Несколько движений и платье слетает на пол. Я остаюсь в комплекте чёрного кружевного белья. С чулками и подвязками.
— Татуировок нет? — спрашивает у меня девушка.
— Нет… — сглотнув, говорю я. — А что?
— Вопросы здесь задаёшь не ты, — ледяным тоном произносит Давид. — Ты делаешь то, что тебе скажут. И говорить начинаешь тогда, когда тебе это разрешено.
От меня не ускользает недоумение, промелькнувшее во взгляде девушки на Давида. Но она быстро его прячет.
— Бельё тоже, — произносит Давид. — Снимай всё.
Раздеваюсь догола. Стопка одежды лежит у ног, на белом ковре. Руки безвольно висят вдоль тела. Почему-то мне кажется, что я закрою ими лобок и киску, то нарвусь на жёсткую реакцию Давида. А злить его мне точно не хочется…
— Что скажешь? — поворачивается он к девушке.
— Ну… — в раздумьи она пару раз легонько качает головой, — она хорошенькая. И в принципе пропорции схожи. Хотя бёдра чуть покруглее. Но вообще фигура красивая. Хотя кожа не такая смуглая, как у Марии, это проблема. Повернись, пожалуйста, — это уже мне.
Делаю так, как она сказала.
— Попа круглая, аккуратная, целлюлита нет, — доносится до меня её приятный, певучий голос. — Волосы длинноваты, цвет другой и всё-таки с пропорциями надо думать… Повернись обратно, пожалуйста.
Поворачиваюсь.
Они внимательно смотрят на меня. Но не в глаза. Осматривают, изучают взглядами моё тело. Я чувствую себя, будто в кабинете доктора.
— Грудь другая, — склонив голову набок и оперев её на пальцы, задумчиво говорит Давид. — Совсем другая.
— Да, — отвечает она. — Соски надо переделывать, видишь, у неё ореолы более круглые и очертания не такие чёткие. К тому же они розовые, а не коричневые. Соски торчат. При возбуждении будут ещё сильнее выпирать.
— Но и ореолы станут поменьше.
— Это да, но не настолько. Разница в сантиметра два в диаметре, не меньше. Ну и просто, Дава, это другой размер. У Марии был между первым и вторым. А здесь третий.
— Думаешь, это плохо?
— Нет, Дава, это даже хорошо. Трендово у них. Просто переделывать надо много. Это же работы не на день.
Кто они такие?! Чего от меня хотят?! Что значит "переделывать"?!
— Слушай, она такая испуганная, — поворачивается к Давиду девушка. — Ты ей что, вообще, что ли, ничего не объяснял?
— Нет.
— А откуда она?
— Проститутка из России. Эскортница.
— Дава, но… — подаётся к нему девушка.
Он поднимает свою крупную ладонь.
— Всё нормально. Я её выиграл.
— В смысле, "выиграл"? — округляет и без того большие глаза девушка.
— В казино. Снявший её мужик, трахарь её, под неё занял у меня деньги. И проиграл. Она обошлась мне в двадцать тысяч франков. Монакских.
— А документы?
Давид кивает на стул:
— В пиджаке.
— Простите, — испуганно вклиниваюсь я, — но вы не могли бы объяснить мне, что вообще происхо…
— Рот закрой, — жёстко пресекает меня Давид. — Не серди меня. Тебе не понравится. Ты будешь говорить тогда, когда я тебе разрешу. А до тех пор — только отвечать на вопросы. Всё.
— Дава, — качает головой девушка, — но она работать не сможет, если не будет в курсе.
— Она будет в курсе, — жёстко отвечает он и ей. — Ты мне главное скажи, утверждаешь или нет. Я видел, как она танцует. Даже пьяной видел. С грацией, сексуальностью, изяществом у неё всё в полном порядке. Плюс сама посмотри, какая она стройная. Фитнес, как минимум. И я уверен, что она чувственная.
На несколько секунд воцаряется тишина. Я слышу только отдалённое птичье пение в саду, да потрескивание углей в камине.
— Ну… Попробовать можно, — неопределённо отвечает девушка.
— Точный ответ дай мне.
Девушка качает головой.
— Я сегодня ею заняться не смогу, — говорит она. — Мне в Милан скоро лететь. Вернусь только завтра утром. Какой точный ответ сейчас? Я даже не знаю, получает она оргазмы или имитирует. Так что так сходу, я не скажу.
— Внешне.
— Внешне — годится. Цвет и длина волос смущает. Но это ерунда, дело часа-двух. Если под Марию переделывать. — девушка смотрит мне в глаза. — Естественный цвет волос какой у тебя?
— Золотисто-русый, — робко отвечаю я.
— Что, красить? — интересуется у Давида девушка. — Она же не брюнетка по типажу. Будет диссонанс. Чёрный цвет волос не всем идёт. Она же явная европейка со славянской внешностью. Причём с северо-востока.
— А чем этот плох? — хмурится он. — Естественный, я имею в виду. Да, на Марию не похожа. Но, по-моему, всё окей. И то, что они вьются немного — очень даже хорошо.
— Ты много видел там вьющихся волос? — возражает девушка. — В принципе, плойка решит.
— Нет, пускай будут вьющимися. Создадим новый тренд.
— Но это же финансово рискованно.
— Я всё же думаю, что это хороший вариант.
— Ладно, — она разводит руками, — волосы в данном случае, вообще не проблема. Проблема только в чертах лица и в том, что грудь, как минимум, на размер больше. Кстати, ты так и не сказал, как её зовут.
— Полина, — отвечает он. — Морозова.
— А возраст?
— Двадцать три года по паспорту.
— Тут подходит. В принципе, это внешне видно. А глаза? А нос? Что, пластику?
Давид качает головой.
— Как раз нет, я не хочу повторять Марию. Я хочу начать заново. С нуля.
