Таким образом, мы не можем утверждать, что исключительно грудное вскармливание до года есть лучший выбор. Может быть, тогда ученые заблуждались. Или, может быть, они были правы и год был лучшим выбором в тех условиях, но сейчас это уже не так. В любом случае, учитывая историю вопроса, приведенную на рисунке 16, я не могу сказать с полной уверенностью, что вот сейчас-то мы знаем правду, только правду и ничего, кроме правды, о питании детей раннего возраста. Если нынешние эксперты говорят нечто совершенно отличное от того, что их коллеги говорили двадцать лет назад, то что скажут еще через двадцать (а тем более через пятьдесят) лет новые эксперты? Я сомневаюсь, что сейчас мы наблюдаем финал этой истории, мне лично кажется, что введение прикорма сдвинут на еще более поздний срок. Но это мое сугубо личное мнение. Сейчас давайте остановимся на том, что рекомендуется делать это в шесть месяцев — так надежнее.
Почему шесть месяцев?
При принятии решения, в каком именно возрасте нужно вводить прикорм, можно учитывать два разных критерия: один теоретический, другой эмпирический.
Теоретическое рассуждение звучит примерно так: «Дети в возрасте Х месяцев нуждаются в стольких-то миллиграммах витамина N; поскольку в материнском молоке его всего лишь столько-то миллиграммов, следовательно, начиная с Х месяцев детям нужна и другая еда».
Эмпирический же критерий таков: «Сравним сто детей, которые оставались на исключительно грудном вскармливании до Х месяцев, и сто детей, которые оставались на исключительно грудном вскармливании до Y месяцев. Рассмотрим их вес, рост, психомоторное развитие, подверженность инфекциям, процент анемии — и в результате выясним, что X месяцев дают лучший результат, чем Y месяцев».
Теоретическая нужда в питательных веществах
Проблема теоретических рассуждений в том, что нам для рассуждения не хватает данных. Можно сказать, что мы и вовсе ни о чем не имеем понятия. Вот базовый вопрос: сколько калорий нужно младенцу ежедневно? В таблице 2 есть разные ответы на выбор.
Сравниваем мы только цифры из источников серьезных, современных, я даже думать не хочу, что получится, если включить в сравнение книги за последние лет пятьдесят. В силу использованной методологии цифры Бутте (см. табл. 3) заслуживают, похоже, наибольшего доверия. Окончательны ли они, или же через несколько лет их снова изменят? Сдвинутся они дальше вниз — или вверх? Если цифры Бутте правильны, каковы последствия того, что годами эксперты рекомендовали давать детям на 25 % больше еды, чем им на самом деле нужно? Я сам вам скажу: дети отказывались столько съедать и кабинеты педиатров заполнились детьми-малоежками.
Но понятно, что не все дети, очевидно, едят одинаково. Эти цифры — всего лишь усредненные во времени и в пространстве данные. Во времени — потому что ребенку явно не может быть нужно 684 килокалории сегодня, а завтра — сразу же 894. Несомненно, изменение будет постепенным, а возможно и нелинейным; значит, могут быть периоды, когда потребность ребенка в еде растет быстро, и другие, когда она не растет вообще или даже уменьшается. В пространстве — потому что потребность в калориях — по определению, нечто среднее по популяции. Статистически нормально (это не то же самое, что медицинская норма) то, что расположено между ±2 % типичных отклонений; в этом интервале располагается 95 % медицински здоровой популяции. Примерно 5 % здоровых людей (и много больных) выходит за рамки этих ± 2 % отклонений.
Как видно из таблицы 3, одному ребенку в сутки может быть нужно вдвое больше еды, чем другому, и оба при этом совершенно нормальны. Если мы попытаемся кормить обоих одинаково, то или один из них будет страдать от недоедания, или другой заработает ожирение. И не забывайте: есть еще и два с небольшим процента детей, которым нужно меньше еды, и еще столько же тех, кому нужно немного больше.
Если в отношении калорий цифры скачут, в ситуации с конкретными питательными веществами (протеинами, витаминами, минералами) они прямо-таки кружатся в каком-то танце. Обычно потребности определяются не по среднему для популяции значению, а по двум типичным отклонениям выше среднего, округленным (обычно в сторону завышения), чтобы получилось красивое число. То есть когда говорят, что человеку нужно 300 миллиграммов витамина Х в день, то это потому, что, по мнению экспертов (обычно речь идет не о знании, а именно о мнении), 97,5 % популяции нуждается в меньшем его количестве. Официально речь идет не о потребности, употребляется другое название — рекомендуемая суточная норма потребления. В Великобритании она обозначается аббревиатурой RNI, в Испании — CDR, в США — RDI (ранее RDA). В повседневной же речи мы говорим: «Взрослому человеку необходимо 300 миллиграммов витамина Х в сутки», — как если бы речь шла о минимуме. Вернее было бы сказать: «Подавляющему большинству взрослых необходимо меньше 300 миллиграммов витамина X».
Рассмотрим для примера рекомендации для витамина, который вроде бы хорошо изучен, — для витамина C:
Различаются не только цифры; англичане с американцами не смогли даже договориться о том, нужно ли ребенку после года больше витамина С, чем раньше, или, наоборот, меньше.
С другим витамином, никотиновой кислотой (B5), ситуация еще более странная. Ежедневная рекомендованная доза его, согласно американским таблицам, равна двум миллиграммам до шести месяцев и четырем между семью и двенадцатью месяцами. Литр материнского молока содержит всего 1,5 миллиграмма витамина B5, а младенцы по литру в сутки не выпивают, так что, согласно этим цифрам, у всех грудных детей с момента рождения должен наблюдаться дефицит никотиновой кислоты. Им достается едва ли половина того, что нужно. Прими мы эти рекомендации дословно, всем детям пришлось бы принимать по миллиграмму дополнительной никотиновой кислоты в день. Что же произошло? Оказалось, эксперты понятия не имели, сколько никотиновой кислоты нужно младенцу, и решили, что за норму должно быть принято то его количество, которое получает грудной ребенок, поскольку вскармливаемые грудью дети не страдают от дефицита какого бы то ни было микроэлемента. В случае большинства витаминов и минералов ежедневная рекомендуемая доза для первых шести месяцев по определению равна тому их количеству, которое получает ребенок с материнским молоком при условии исключительно грудного вскармливания. Но тут подсчеты делались, исходя из других цифр (при анализе материнского молока никогда не получишь в точности одинаковые результаты), согласно которым в молоке 1,8 миллиграмма искомого вещества на литр. Следовательно, младенец получал бы 1,4 миллиграмма в сутки (если щедро округлить, то два миллиграмма). Четыре миллиграмма в сутки для второго полугодия жизни получаются из столь же щедрого округления среднего количества витамина B5, которое получает младенец, питающийся грудным молоком и прикормом.
