С трудом сдержав улыбку, Тамара почувствовала прикосновение руки Никиты. Его аура полыхала ярко-алыми и желто-зелеными протуберанцами. С огромным волнением муж встал и принял из рук того же офицера императорскую грамоту и поклонился императору.
Меньшиков пригубил шампанское.
— Горчит оно, — удивленно произнес Александр Михайлович. — Ей-богу, горчит!
— Горько! — заревели гости и дружно зазвенели бокалами.
Даша, покрывшаяся румянцем, попала в крепкий капкан мужских рук и запрокинула голову, подставляя губы для поцелуя. Невероятное облегчение, что период неизвестности и томительного ожидания неприятностей закончился, накатило на нее. Только сейчас девушка поняла, что у них начинается странная, но интересная жизнь, пугающая и будоражащая своей новизной. Разве не этого ей хотелось?
Примечания:
[1] Ханака — странноприимный дом с мечетью и кельями, обитель дервишей. В архитектуре Ближнего и Среднего Востока крупная многокамерная постройка с центральным купольным залом, прорезанным неглубокими нишами по сторонам. Ханаку иногда сравнивают с гостиницей. Почти в каждой из них имелись правила кратковременных или долгосрочных посещений.
[2] Спасибо
[3] Эфталиты — крупное племенное объединение раннего Средневековья (4–6 века), создавшее обширное государство, в которое входили Согдиана, Бактрия, Афганистан, Гандхара (северная Индия). Предположительно, эфталиты были сообществом людей разного этнического происхождения, в котором были представлены европеоиды и монголоиды.
Часть вторая: розы с шипами
Глава первая
Вологда, декабрь 2013 года
Никита
Жбан с облегчением вышел из промороженного уличного сортира, на ходу застегивая пряжку ремня, и по проторенной в снегу дорожке направился к дому, уютно светившемуся в ночи янтарно-желтыми окнами. Свет из кухни падал на фиолетово-темные сугробы, которые почему-то было лень раскидывать — так и лежали неряшливыми кучами. Да и кому охота заниматься ненужной работой? Хозяин дома — инвалид, еле передвигается, как бы до весны не загнулся. Лосю, как командиру пятерки, плевать на порядок во дворе. Главное, пока не высовывать носа из этой деревеньки, где они уже третий месяц торчат, скрываясь от рыскающих по лесам поисковых команд Назарова — того самого клиента, чьих людей они немножко «обидели», легонечко поломав ребра. Не убили же! Но почему-то Чубарь строго-настрого приказал всем пятеркам рассыпаться по окрестностям, а по возможности, уехать в другие города подальше от Вологды на время. И ждать сигнала к сбору.
Вот и ждут уже три месяца. Скоро Коловорот — веселый праздник для души и сердца, а они сидят в этой дыре как сычи, и от нечего делать водку глушат, хотя Лось в первый месяц лютовал, запрещая прикасаться к спиртному. Да видно самого одолело безделье и непонятная ситуация, до осатанения.
А все Рябой! Божился, что знает местечко, где можно спокойно пересидеть даже до весны. Лесная глухомань у черта на куличках, куда даже дорог приличных нет. Одни охотники да рыболовы лямку жизненную тянут да не ропщут. Ладно хоть у каждого здесь генератор электрический есть. Все же не самые бедные люди, денежка в кармане водятся. До магических светильников никто не охоч, надо признать.
Сплюнув в сторону покосившегося заплота, за которым угадывались грядки запущенного огорода, плотно укрытого снежным покрывалом, Жбан засунул руки в карманы бушлата и заторопился в дом. Небось уже всю бутыль самогона вылакали. Хмель на морозе отпустил, и наемник чувствовал себя бодро.
Внезапно периферийным зрением он уловил качнувшуюся на заборе тень от светящегося окна. Как будто нарисованная на бумаге ломаная линия зашевелилась и превратилась в тяжелую тягучую каплю. А потом дернулась и пропала.
Жбан задумался. Местные никогда по чужим дворам не лазят. Выследили группу? Хорошо, что дом, в котором они поселились, находится в самой середке деревни. Скрытно подобраться очень тяжело, и стрельбу никто устраивать не станет. Здесь у каждого карабин. Чужаков стараются отваживать раз и навсегда. Если бы не Рябой, который корешился с местными охотниками, вряд ли им дали бы жить в деревне.
Жбан без спешки откинул левую полу бушлата, под которым висела расстегнутая кобура, и ухватился за теплую ребристую рукоять пистолета. И замер. Острая сталь ножа обожгла горло, насытив сердце жутью, а опытная рука выломала из пальцев рукоять, забирая оружие к себе.
— Пикнешь — умрешь, — прошептал густой, пропитанный мятными леденцами мужской голос. Вкус конфет был настолько явственный, что Жбан мгновенно поверил в реальность происходящего. Их вычислили. — Давай к крыльцу.
Возле высокого лестничного марша, ведущего в дом, стояли еще двое с автоматами. На них были странные костюмы переливающиеся серебристой чернотой и теплые шапочки с прорезями для глаз и носа.
— Сколько человек в доме? — шепотом спросил один из них, сверкая белками глаз.
— Хозяин-калека и четверо наших, — сглотнул слюну Жбан. Орать или сдать всех, чтобы остаться в живых? Начнет предупреждать, точно глотку перережут. Ну почему собаку не завели? Любая шавка уже давно облаяла бы непрошенных гостей!
— Оружие?
— Автоматы, пистолеты, ножи, — пожал плечами Жбан.
— Расположение комнат? — продолжал допытываться незнакомец.
Попавший в плотный захват Жбан краем глаза заметил еще несколько фигур, рассыпавшихся по двору. И все тоже в таких же комбинезонах. Люди осторожно занимали места под окнами и замирали в ожидании атаки.
— Холодные сени, вход в дом, небольшой коридор, — стал перечислять пленник. — Слева хозяйская комната, потом идет большая комната, вроде гостиной. Посредине стоит печка. Справа от нее две спальни и кухня.
— Все на кухне или уже спать легли?
— На кухне сидят, — признался Жбан.
— Водяру жрут, небось, — сказал за его спиной тот, кто держал нож возле горла.
Жбан благоразумно промолчал.
— Ладно, свободен, — кивнул тот, кто расспрашивал.
И Жбан повалился на землю, оглушенный сильным ударом рукоятью ножа.
— Под крыльцо его затащи, — приказал Ильяс Слону. — Руки и ноги перетяни, кляп в рот не забудь.
Вжикнули нейлоновые шнуры, плотно стягивающие руки и лодыжки упавшего пленника. Слон со всей обстоятельностью обшарил бесчувственного Жбана, и его пистолет с ножом перекочевали к новому владельцу. Легко, без натуги боец перетащил пленника под крыльцо, захламленное картонными коробками и перевязанными пачками старых газет.
— Полежи здесь, — похлопал Слон наемника по щекам и запихал в рот заранее приготовленный кляп. — Не замерзнешь, надеюсь.
Ильяс прижал ладонь к уху и дал короткую команду. На крыльцо взлетели двое бойцов, осторожно открыли дверь — беспечность наемников не удивила Бекешева. Почувствовали себя неуязвимыми, вот и расслабились.
