— Почему мне об этом рассказал барон Коваленко, а не сам Карпович? — нахмурился Никита. — Мы отдаем три процента от своих прибылей, чтобы наше присутствие на арабском рынке тканей было ощутимым. Эмир об этом знает, но никаким образом не помог Каримову.
— Не могу знать, Никита Анатольевич, — Житин развел руками. — Вы уж сами с Карповичем разговаривайте. А по вашему партнеру скажу: в Бухаре его позиции слабоваты, если честно. Соперников сдерживает лишь присутствие экспедиционного корпуса русских. Зная, что Фархад Каримов заручился поддержкой генерала Вершинина, они предпочли затихнуть.
— У нас возникает вопрос: Каримов может играть на обе стороны? — спросил Меньшиков, потягивая напиток из фужера.
Житин ответил не сразу. Чувствовалось, что генералу не хотелось дать неверную информацию. Здесь была боязнь не ошибиться в раскладе сил и допустимости в игру человека, бросившегося в одиночку бодаться с Ватиканом. Да, Житин прекрасно знал о безрассудном решении Назарова, и втайне радовался, что его можно использовать против Западной католической церкви, усиливающей свое влияние в восточноевропейских княжествах и странах.
— Нет, Каримов не будет играть на обе стороны, — пошевелился Самуил Петрович. Скорее, он хочет чужими руками задавить врагов. Рассчитывает на вашу магию.
— Я не буду в одиночку драться за его территорию, — усмехнулся Никита. — Здесь он ошибается.
— Давайте исходить из ситуации, что затеянная возня в Бухаре и вокруг вашей туристической базы — звенья одной цепи, — Пронский возбужденно схватил пластинку лимона и отправил в рот, вызвав внутреннюю дрожь у Никиты. Он никогда не любил жевать этот цитрус без сахара, и подивился стойкости вкусовых рецепторов генерала. — Не приходила мысль в голову, что вас раздергивают, господин Назаров?
— Приходила, — признался волхв. — И все равно хочу съездить в Бухару, понять на месте суть происходящего.
— Тогда может произойти какой-то инцидент во время вашего отсутствия, — снова взял слово Житин. — Ватикан просто так не возбуждается, простите за пошлость. А он именно что сделал стойку после слов о приверженности к древним традициям гиперборейского Ордена. Ему нужны ваши связи с адептами Ордена, ведь так?
— Да, не буду этого отрицать.
— А вы сами-то знаете этих людей? Патриарх Назаров должен был передать вам свои связи, — Житин усмехнулся, поглядывая через стекло фужера на бесстрастного Никиту. — Молчите, если не считаете нужным раскрывать свои карты. Тогда у меня версия одна. Инквизиция будет давить на вас через самых любимых людей: жен и детей. Поэтому возможно похищение оных. Это как вариант. Неважно, когда произойдет акция. Будете ли вы в Бухаре или в Вологде — но нужно к ней готовиться. Обезопасить своих родных, увеличить охрану…
— Я вас услышал, господин генерал, — кивнул Никита. — Спасибо за информацию. Теперь мне лучше видны расклады в междоусобице бухарских кланов. Юрий Яковлевич, я могу рассчитывать на помощь генерала Вершинина? Вернее, на его незримое присутствие рядом со мной?
Никита смущенно хмыкнул, признавая превосходство армейских чинов перед своим самовольством. Куда без поддержки в чужой стране? Демон в рукаве — великолепный аргумент для излишне горячих, но мудрее будет позиционировать стоящих за спиной русских солдат с оружием в руках.
— Я свяжусь с комендантом, — Пронский сложил ладони вместе, словно хотел поаплодировать, но передумал. Так и застыл. — За Авлодовыми и Фархадовыми присмотрят. Но в любом случае думайте головой и заранее продумайте пути отхода. И не устраивайте там разборки в обрамлении местного колорита.
— Обещаю, — улыбнулся Никита.
После ухода двух влиятельных офицеров Константин Михайлович пригласил Никиту к столу, уже накрытому для ужина.
— Мать сказала, чтобы я тебя ни в коем случае не отпускал, — проворчал Меньшиков тихо в спину Никиты, когда оба мужчины появились в гостиной. Хитрюга Катя как будто знала, что зять не сразу побежит к своим ненаглядным женам, решила продемонстрировать себя во всей красе. Распустив длинные, переливающиеся темно-каштановыми волнами, волосы по спине, девушка в светло-голубом платье с неглубоким декольте и длиной, чуть-чуть не доходящей до колен, прошествовала к столу, и села так, чтобы Никита оказался рядом. Поправила цепочку с крохотной сапфировой капелькой, выпущенную поверх волнующего взор бюста, и скромно замерла, сложив руки на коленях.
Надежна Игнатьевна удивленно вздернула бровь. Она все прекрасно понимала и переживала за дочь, попавшую под обаятельную власть молодого зятя. Любой разговор о личной жизни девушка прерывала, не желая слушать ничего о замужестве, к которому ее исподволь готовили. Чем их всех пленяет Никита? — вот что больше всего мучило княгиню. — Таких парней по России хоть половником черпай, не вычерпаешь.
Разговор за столом крутился больше всего вокруг Миши и Полины. Надежда Игнатьевна сетовала на недостаток времени, хотя очень хотела приехать в Вологду на пару недель, чтобы вдосталь повозиться с внуками.
— Никита, а вы не думали о переезде в Петербург? — осторожно прощупывала почву женщина. — Можно ведь и не в самой столице жить, а где-нибудь поблизости. Хотя, что я говорю. Вологда в этом отношении ничем не отличается от пригорода. Но у вас же есть особняк на Обводном…
— Рано, матушка, — Никиту забавило желание княгини нехитрым ходом добиться, чтобы Тамара с детьми была рядом. — В Вологде у нас намечаются крупные изменения. Строится поселок, туристическая база, люди приезжают. Уже несколько местных дворянских родов прошение на вассальную службу подали. Я не могу вот так просто взять и бросить дело, на которое планирую потратить большую часть жизни.
— Возрождение родового имения — дело правильное, — Константин Михайлович положил на тарелку вилку и нож, промокнул губы салфеткой после уничтоженной с аппетитом запеченной радужной форели (коньячок сказывался!), и запил белым вином. — Не вижу в этом ничего страшного, мать. Мы же знаем, что в любой момент молодые могут появиться в Петербурге. Всего один шаг отделяет Вологду от столицы. Зачем переживать? Не заходят в гости? Есть свои причины. А Тамара частенько забегает.
— Но внуки…
— Подрастут, и тогда родители с радостью будут отдавать их нам на несколько месяцев в году, лишь бы побыть наедине, — хмыкнул Великий князь.
— Дашу не забывай, — обрезала его Надежда Игнатьевна. — Как она там? Скромно молчите, сударь.
— Хорошо. Уже четвертый месяц идет, — кивнул Никита, заметив, как вспыхнуло румянцем лицо Кати, напряженно слушавшей разговор. — Мальчик будет.
— А Даша успела нам сказать, — вдруг произнесла девушка.
— Даша? — изумился Никита. — Сама?
— Мы разговаривали по телефону, — подтвердила княгиня. — Ты хотя бы представляешь, в какой пустоте оказалась бедная девочка? Раз уж судьба уготовила мне быть похожей на ее мать, я взяла на себя роль заботливой наседки.
— Я не позволяю Даше замыкаться в себе, — слова Надежды Игнатьевны неприятно царапнули по сердцу. — Она не чувствует отчужденности. Тамара с ней сошлась очень близко.
