— Вы же утверждаете, что в ауре никаких следящих меток не было, — уцепился за несоответствие Гроссо. — Тогда как нашли Краусе? Я допускаю утверждение, что к нему подобрались с «черного входа». Но потом что произошло?
— Ищу ответ на этот загадочный вопрос, — развел руками Солера. — Я и сам не понимаю, Луи, как Назаров провернул этот фокус. Не ожидал от него такой умной и специфической работы. Может, с ним стоит дружить, а не вычищать, как сорную траву?
— Я не обсуждаю приказы Ватикана, — сухо ответил Луиджи. — Людям, которые окружают Папу, безразличны наши сомнения. Давайте думать, как еще можно выполнить задание.
— Позволите, шеф? — Серджио решительно встал чуть ли не посредине двух важных сеньоров, кинул взгляд на Гроссо, потом на мага. Получив благосклонный кивок от Луиджи, твердо сказал: — Я полагаю, мы форсировали события. Такие акции нужно подготавливать тщательно. С самого начала мне не нравилась идея Маккартура похитить ребенка. Дело даже не в моих моральных принципах; я был готов и на большее, чем шантажировать родителей отрубленными пальцами несчастного подставного мальчишки. Шеф, мы переоценили свои силы, понадеялись на быстрый результат. С такими людьми, как Назаров, торопиться не стоит. Разработка клиента должна вестись методично, не две или три недели. В итоге мне пришлось усиленно искать исполнителей, стоящих вне закона в России. А вы сами знаете, какие из таких людей получаются помощники. В результате на хвост сеньора Чубаря сели люди Назарова. Одну группу, судя по молчанию ее командира, уже уничтожили. На вторую могут вскоре выйти, если уже не вышли.
— Я тебя понял, Серджио, — оборвал его Гроссо. — Приказ государственного секретаря Борджиа и в самом деле скоропалителен. Ты сможешь найти аргументы в пользу плавной и аккуратной разработки Назарова? Если они есть в обойме твоих предложений, я готов завтра же забрать тебя в Рим и устроить встречу с Борджио.
— Понял, шеф, — Бертони отошел в сторону, держа в руках бутылку. Так как больше никто не протягивал бокал, он поставил ее на журнальный столик. — Будем работать.
— У тебя есть связь с русскими наемниками? — поинтересовался Гроссо. Предложение агента не было лишено благоразумия. Да так и надо было делать, черт возьми! Вот что подспудно давило на Луиджи уже несколько месяцев! Спешка! Что вдруг Ватикан возбудился от слов какого-то мальчишки, отчего пришлось сворачивать побочные акции и перебрасывать с других направлений опытных работников, и причем всех — в Россию! Будь на месте Борджио сам Луиджи, он бы обложил Назарова невидимым кольцом осведомителей, агентов, ложных друзей, подсунул бы ему смазливую девку из обедневших дворянок — какую-нибудь испанскую или немецкую княжну. И пусть такая игра грозила затянутостью и долгосрочностью, но в конце Ватикан сорвал бы крупный выигрыш! А теперь все пошло прахом! Мальчишка будет настороже, и попробуй при таком раскладе внедрить в его клан своего человека!
— Да, я периодически звоню атаману, — подтвердил Серджио.
— Когда будет очередной сеанс?
— Завтра в два часа дня.
— Звони сейчас, — предложил Гроссо.
— Тогда он не возьмет трубку, — покачал головой Бертони. — Мы обговорили все детали контактов. Звоню всегда я, потому что не разрешаю держать в памяти телефона мой номер. После общения наемник должен стереть его.
— Можно ведь приобрести «черный» номер, — пробурчал Луиджи. — А так, выходит, ты привязан к базе данных.
— Так он и есть «черный», — улыбнулся Серджио. — Когда похищали мальчишку Краусе, каждый звонок был одноразовый. Карта уничтожалась.
Гроссо встал с дивана и пересек комнату, чтобы полюбоваться видами заснеженного города и его изящными шпилями над замерзшим заливом. Он понял, что своим приездом вряд ли решит проблему в течение одной недели, которую зарезервировал для себя. Операция провалилась с треском, надо признать. Запустить механизм заново и без спешки подготовиться к бою. Учитывая новый фактор в деле Назарова, теперь работы прибавится не только гроссмейстерам Папской инквизиции, но и негаторам[1], которым предстоит найти оружие против демона и его силы. Только в этом случае можно с полной уверенностью придавить опасного врага, а не так…. Возня в песочнице получилась!
Чувствуя, что раздражение нарастает, Гроссо отвернулся от окна и поинтересовался:
— А русская кухня и в самом деле такая изумительная, что господин Солера не хочет отсюда уезжать?
— О, Луи, ты даже не представляешь! — гроссмейстер ожил и даже потер ладони. — Не желаешь ли вкусить варварской пищи? Она диво как хороша! Серджио, сынок, закажи нам в номер полноценный ужин! И бутылку вина не забудь!
Вологда, декабрь 2013 года
Никита
— Кирсанов, — подал Никите сухую морщинистую ладонь с длинными и тонкими, как у пианиста, пальцами старичок. Его слегка прищуренные глаза испытующе глядели на молодого человека, и чтобы в них нельзя было ничего прочесть, опускал пушистые посеребренные ресницы вниз. — Остап Демьянович. Не ожидал, что меня будут встречать с такой помпой. Впервые сам был в гуще событий, так сказать, хе-хе. С почетным эскортом!
— Вы не устали, Остап Демьянович? — поинтересовался Никита, показывая ментату на кресло, чтобы тот мог присесть после дороги. — Извините, что так срочно пришлось воспользоваться вашей услугой. Пациент требует немедленного осмотра. У него есть ценная информация, которая может грозить моей семье.
— Не вздумайте оправдываться! — Кирсанов замахал руками, в которых были зажаты темно-коричневый портфель с блестящими замками и лакированная трость с серебряной ручкой, на которой проглядывалась изящная чеканка. Старик подошел к дивану, сел на самый краешек, положив ручную кладь слева от себя, а трость упер в пол. — Я же все понимаю! Великий князь Константин Михайлович позвонил мне лично и попросил прибыть в Вологду. Я еще сообразить не мог, а что я забыл в далекой и дикой Вологде, как мне привезли билет на ближайший рейс, хе-хе! Пообещал сделать все возможное для его уважаемого зятя.
Кирсанов чуть-чуть склонил голову и тут же вздернул ее, внимательно глядя на Никиту.
— Говорите, что нужно сделать.
— У нашего клиента во время попытки снять слепок памяти обнаружилась многоступенчатая блокада, — пояснил Никита. — Возник большой риск потерять не только информацию, но и здоровье человека.
— Кто применял ментальное воздействие? — пристукнул тростью по полу Кирсанов. — Я в свое время преподавал в Медицинском императорском университете на факультете нейрофизиологии и ментальных техник. У меня много учеников, большинство из них помню.
— Вряд ли этот юноша слушал ваши лекции, — улыбнулся Никита. — Другая спецификация. Роман Возницын его зовут.
— Возницын? — наморщил лоб старый ментат. — Не родственник ли он Федору Ильичу?
— Да, это сын графа Возницына, главы ИСБ.
— Подумать только, как время бежит, — пробормотал Кирсанов, уперев подбородок в рукоять трости. — А какой сын? У Федора Ильича, кажется, их предостаточно!
