— В каждой деревне оставили не больше десятка солдат, но и те — не воины, а одно название. Дома не грабят, девок не насилуют, за постой платят. В общем, не похоже, что они пришли только на время, кажется, бунтовщики решили тут обосноваться. Сами деревенские не видят причин для беспокойства — им что Рьерт, что кто-то другой. Пока жизнь не меняется, ничего они замечать не станут.
Я кивнул, подтверждая, что услышал. Примерно чего-то подобного я и ожидал. Да и выступление лорда продемонстрировало настроения населения. Гром не грянет, мужик не перекрестится, как известно. Вот и здесь закон прежний — своя рубашка ближе к телу, а хата — с краю.
— Что по поводу жреца?
— Никто ничего не знает, — покачал головой Дон. — Насколько я понял, он либо слишком стар, чтобы высовываться, либо чересчур боится показываться — судя по ответам местных, Лерро никогда особо не вмешивался в дела своего народа.
Это может быть интересно, подумал я, поглаживая подбородок. Понятно, что у ликанов в Колыбели нет своего Героя, но мог ли об этом изначально знать их шаман? Предположим, все жрецы в курсе, чей Бог придет на Игру, а кого и ждать не стоит. В таком случае у его проповедника весьма шаткое положение — напророчишь вот так победу ликанам, а потом окажется, что ты всех обманул. Свои же на кол посадят. С другой стороны, если особо не светиться, то никто и внимания лишнего обращать на тебя не будет, и при этом почет при тебе остается, ты же по-прежнему жрец.
— Ладно, разберемся, — подытожил я. — Рассвет начинается, пора выдвигаться…
— А что делать с лордом? — уточнил Дон.
Я хмыкнул в ответ.
— А ничего, пока он с нами, все, что бы мы ни творили, законно и правильно. Полезное знамя нужно держать под рукой, но не более того. Пока что мы — всего лишь выполняем союзный договор между двумя лордами.
Дьявол довольно оскалился.
— Мне нравится, — заявил воин, поглаживая рукоять сабли.
— Да? — усмехнулся я. — Что же именно?
— Ты сказал «пока что».
* * *
Территория беров. Поселение к северу от пепелища деревни Мечки.
Утро началось с тревожного рога. Воины хватали оружие и спешили к южной границе. Женщины и дети прятались под корнями деревьев, пока старики готовились принять свой последний бой.
Правители беров так и не пришли к единому мнению. И хотя угроза дьяволов больше не казалась никому надуманной и несущественной, каждый лорд предпочел отсиживаться за надежными стенами, не раз и не два выручавшими беров от нападений. Простому народу такое не нравилось, но и поделать ничего они не могли — пара старост лишилась жизни за попытку вразумить собственного сюзерена.
Однако в этот раз все было иначе. Дьяволы не только оказались реальной опасностью, они еще и явились совершенно неожиданно. Несшие дежурство воины беров не подняли тревоги, а отряд дьяволов уже пришел под стены.
Их было всего три десятка, но от этого не становилось проще. Память о гибели Мечки вместе с его деревней все еще жила отголосками в сознании разумных медведей. И вид весело кричащих рогатых бойцов нисколько не облегчал страха. Наоборот, самые зоркие уже рассмотрели, чем завтракают дети Асмодея. Не узнать шкуры собственных воинов в деревне не могли.
Когда староста добрался до стены колючих зарослей, отделяющих его поселок от остального леса, рогатые убийцы как раз заканчивали жарить части убитых разведчиков. Сглотнув, старый бер недовольно зарычал от осознания собственного бессилия. Но никто из стоящих рядом не упрекнул бы его — что они могут числом в сорок воинов, когда даже один дьявол стоит целой деревни, а за стеной их тридцать?!
— Я пойду говорить, — решился староста, опираясь на толстый посох. — Луга, ты остаешься после меня, если я не вернусь.
Перечить никто не стал, никому не хотелось даже думать о том, чтобы выйти навстречу отряду рогатых убийц. Но жертва старосты не будет напрасной — его смерть позволит выиграть достаточно времени, чтобы умчавшийся гонцом молодой бер успел добраться до лорда. Так что все, что оставалось, тянуть время.
Кусты будто расступались перед сгорбленным пожилым старостой. Некогда могучий воин, сейчас он уже стал глух на левое ухо и плохо видел близкорасположенные предметы, но горячее сердце и яростная любовь к своему народу помогала передвигать ногами достаточно уверенно.
— Предки будут гордиться тобой, — прошептал в спину ушедшему назначенный преемником Луга.
Появление старосты не осталось незамеченным. От дьяволов отделился самый крупный, на чьем поясе болтались ножны с двумя мечами. Если бы Луга мог подобраться ближе, опознал бы в дьявольском оружии клинки нагов. Зато это заметил староста. И потому, еще больше сбитый с толку, замедлил шаг.
Крупный дьявол приближался, пока не замер, держа ладони на рукоятях мечей. Спокойно подняв голову, и без того огромный рогатый воин вяло помахивал хвостом, дожидаясь, когда старый бер подойдет достаточно, чтобы говорить, не повышая голоса.
Староста прищурил глаза, внимательно рассматривая вышедшего навстречу противника. Воин уверен в своем превосходстве, однако не торопится его проявлять. Старый бер подумал, что даже смерть стражей — не больше, чем демонстрация силы, чтобы заставить оставшихся в деревне подчиняться. Слабым чувствовать себя староста не любил, однако с годами привык — время брало свое, уже правнуки детей делают, тут кого угодно согнет и придавит к земле.
А потому он вспомнил о своих потомках, воткнул посох во влажную почвуи сложил на него передние лапы, уже спокойнее глядя на дьявола, избегая при этом смотреть тому в глаза.
— Что привело вас на нашу землю? — спросил он.
— Желание мира, — неожиданно ответил его собеседник, отпуская рукояти мечей. — Все началось не слишком правильно. Мы прекрасно понимаем, что ваш жрец не мог упустить случая, чтобы укрепить собственный авторитет, но он за это поплатился всем своим родом. Как и те бойцы, кто пошел к нам с желанием мести. Как мне к тебе обращаться, уважаемый?
— Можешь называть меня старостой, — ответил старый бер. — Я так давно управляю этой деревней, что отвык от собственного имени.
— Ну а меня зовут Адам, уважаемый староста, — чуть склонив голову, представился рогатый. — И, волею Асмодея, я направлен к вам с предложением мира между нашими народами.
— И поэтому вы перебили наших стражей границы? — чуть оскалив истертые зубы, рыкнул староста, окончательно перестав беспокоиться за свою жизнь. — Потому что пришли с миром?
— Они напали на моих воинов, — пожал плечами в ответ Адам. — А дети Асмодея не прощают своих врагов. Когда-то на этом весь мир держался, возможно, беры еще помнят те благословенные времена?
Староста выпрямился, чуть приоткрыв рот.
— Что ты можешь знать о времени до Вторжения?! — нервно щелкнул челюстями он. — Никто не живет так долго!..
