Эта модель до сих пор довольно распространена. Возьмем, к примеру, смартфон. Впервые сотовый телефон получил применение в 1985 году в американской армии. Камера, находящаяся в смартфоне, была разработана Национальным управлением военно-космической разведки США для разведывательных спутников. Функция GPS в сотовом телефоне разработана и внедрена американскими ВВС, литиево-ионные батареи – Министерством энергетики, а пионером в области разработки Интернета стало Управление перспективных исследовательских проектов Министерства обороны Соединенных Штатов. Поэтому все, что вы видите в смартфоне, – это наследство военных технологий: большинство из функций были созданы университетскими учеными, при помощи корпораций получили применение в военной сфере, а затем уже стали распространяться среди гражданского населения. Поскольку изобретения в рамках федерального финансирования нельзя патентовать, компании вроде Apple позаимствовали технологию и разработали смартфон. Наука, производство и федеральная власть (в особенности военные) объединили свои усилия, чтобы придать ускорение американской экономике. Именно в отношении федерального правительства к переоценке институтов заложены и триумф, и провал системы.
Данная модель помогла США стать победителем во Второй мировой и сделала Штаты одной из двух мировых супердержав. Благодаря этой модели завершилась Великая депрессия и последовало дальнейшее, довольно впечатляющее развитие страны. Отношение федерального центра к частной сфере в период Второй мировой изменилось. Это было необходимо для победы в войне, поскольку выигрыш зависел от возможности использования промышленной базы. Это означало, что необходимо соединить различные элементы индустриального общества в единое и управляемое целое. По сути, федеральный центр регулировал экономику, распределяя сырье, диктуя объемы и порядок производства.
Американские институты и общество после Второй мировой крайне отличались от того, чем они являлись в начале войны. Это ознаменовало окончание второго институционального цикла, и Америка снова себя переформатировала.
Третий институциональный цикл
Идея, созревшая в результате «Нового курса» и Второй мировой, заключалась в том, что государство, управляемое профессионалами, ориентированными на принятие решений без какой-либо идеологической окраски, сделает для страны то же самое, что сделало в условиях войны: приведет к успеху. Конечно же, такая идея стала принципом, принцип стал убеждением, а убеждение – идеологией. Вот так и был создан класс, который считал себя наделенным правом управления и верил, что подходит для такой миссии.
Подобное положение дел принесло некоторую долю власти и ученым, но этот класс включал в себя не только правительственных специалистов. Были и корпоративные эксперты, и академические мужи, и обладатели высшего журналистского или юридического образования, и выпускники бизнес-школ. Прошли те времена, когда можно было быть судьей Верховного суда, не будучи юристом по образованию. Теперь в состав Верховного суда входили юристы, а не люди, выбранные за свою мудрость. Финансовое сообщество тоже контролировалось экспертами. Согласно концепции технократии, возникшей в начале XX века, управлять государством должны профессионалы, находящиеся вне идеологии и политики, чья власть основана исключительно на их знаниях. Технократия изначально не была связана с богатством. Она основывалась на заслугах, независимо от наград. Таким образом, миллиардеры, сделавшие состояние на высоких технологиях, и ученые одинаково верили во власть знаний и заслуг, и прежде всего – в документы, которые подтверждали подобные вещи, – то есть дипломы правильных высших учебных заведений. Как мы еще увидим, технократия играет жизненно важную роль в нашем действующем и будущем циклах.
Внимание технократии было сосредоточено на социальной инженерии, помогающей перестроить способ работы экономических и социальных институтов в целях улучшения жизни граждан. У подобного стремления были прецеденты. Система распределения земель на западных территориях во время первого институционального цикла, безусловно, переделала общество. На данном этапе отличие заключалось в создании крайне организованных систем, взаимодействующих в целом с экономическими и общественными институтами. Существует большая разница между передачей земель поселенцам и созданием финансовой системы для владения домами – которая, в свою очередь, в корне изменила американский пейзаж.
Вернувшиеся с войны ветераны Второй мировой стали привилегированной частью общества. Многие женились и хотели иметь собственные дома, но им не хватало денег для первоначального взноса. Государство вмешалось в дело и поручилось за займы, поскольку они были сделаны без гарантийного депозита и по низкой процентной ставке. Так ветераны получили справедливое вознаграждение, а экономика была простимулирована. В концептуальном плане программа была простой, но беспрецедентной в плане вмешательства в сферу, которая раньше считалась сугубо частной: между кредитным учреждением и заемщиком. Программа следовала принципам нового цикла и имела далеко идущие последствия в плане создания среднего класса послевоенной эпохи. Прослеживая этот путь, мы можем видеть, как он привел к кризису 2008 года.
Ветераны получили ипотечные кредиты – а значит, надо было строить дома. Однако под дома требовалась земля. Строить в уже переполненных городах было невозможно – там не нашлось бы нужного количества земли. Нельзя было строиться и вдалеке от городов, потому что трудящимся нужно было ежедневно приезжать в город на работу. В результате появились пригороды, окружавшие крупные города. Пригород, разумеется, требовал дорог, которые соединяли бы его с городом и с другими населенными пунктами. В пригородах, конечно же, должны быть магазины, чтобы удовлетворять запросы жителей, и парковки. Пришлось также строить новые школы, церкви, больницы и другие объекты инфраструктуры.
Федеральное правительство, желая обеспечить домами вернувшихся с войны солдат, коренным образом изменило американское общество. Можно спорить, вышло ли это к лучшему, но отрицать сам факт изменения нельзя. И хотя технократы тщательно и успешно разрабатывали проект предоставления ветеранам жилья, обнаружились неожиданные препятствия для их усилий: степень социальной инженерии и узкоспециализированные знания технократов. Провал проекта означал пустую растрату ресурсов. Если же проект оказывался удачным, то ситуация выглядела так, как если бы Микки Маус сыграл в «Ученике чародея»
[30] – случайно выпустив на свободу всевозможные силы. Идеология узкоспециализированных знаний не учитывала следующего: узкий профиль задействованных экспертов не позволит им осознать, какие силы они выпустили на волю.
В данном случае пригород разрастался и за счет аналогичных программ, переплетавшихся с другими американскими реалиями. Концепцию ипотечного кредита ветеранам войны под госгарантии распространили впоследствии и на покупателей жилья с низким доходом, не являвшихся ветеранами. Программа проводилась Федеральным управлением жилищного строительства и позволяла нижней прослойке среднего класса покупать дома. Программа имела большой успех, и было решено, что задействованные банки могут продавать эти гарантированные ипотечные кредиты инвесторам, увеличивая количество денег, доступных для кредитования. Данное увеличение доступных денег стало манной небесной для строительной отрасли, покупателей жилья и банков.
