Напряженность и взаимная неприязнь всегда способствуют росту противоречий в стране. Последний акт затухающей эпохи – избрание президента, страстно приверженного принципам и обычаям уходящей эпохи. Такие президенты: Адамс, Грант, Гувер и Картер – лишь подливали масла в огонь, пытаясь решить стоящие перед ними проблемы устаревшими методами. После них к власти приходят другие люди, которые, благодаря своему пониманию ситуации или же умению адекватно реагировать на события, способствуют мощному сдвигу в экономической политике прежней эпохи и, будучи избранными набирающей силу социальной группой, начинают масштабный процесс перехода в другой цикл.
При разворачивании подобного процесса мы сейчас и присутствуем. Эпоха Рейгана достигла собственных пределов и более не может поддерживать экономику. Такая несостоятельность становится причиной возникновения нового состава конкурирующих социальных классов. Отражением данного процесса является усиление политического кризиса в эпоху Трампа: новые социальные силы начинают бороться друг с другом. Этот кризис продлится в течение всех 2020-х годов. В 2024-м будет избран другой президент, он будет держаться за ценности уходящей эпохи. Под конец его неудачного правления у руля окажется набирающий силу класс, который начнет диктовать новые правила экономической игры.
И наконец, в 2030-х (после бурь, начавшихся в 2016 году) начнется новый цикл. В течение нескольких лет в 2030-е политическая конфронтация утихнет, социальная напряженность спадет, экономический кризис будет преодолен. Цикл вызовет к жизни новую эпоху, отличающуюся от прошлой, но построенную на том же самом принципе изобретения с нуля. Этот цикл будет длиться следующие 50 лет.
Часть третья
Кризис и затишье
Глава 8. Первые признаки грядущей бури
В тот момент, когда стало ясно, что новым президентом США станет Дональд Трамп, я находился в Австралии. Новость пришла около полудня, и весь день – и в течение всей поездки – на различных конференциях озадаченные журналисты спрашивали меня, как Трамп смог победить и что все это значит. В Брисбене и Сиднее к выборам относились столь же серьезно, как в Цинциннати или Нью-Йорке. Поскольку уже тогда я работал над этой книгой, я попытался объяснить, что основное внимание надо обращать не на личность нового президента, а на его место в структуре цикла. Моя мысль не была услышана, потому что все слишком увлеклись его харизматичностью. Похожая ситуация сохраняется и сейчас, но я покажу, что подобный подход ошибочен.
Фактически избрание Д. Трампа говорит о начале подготовки к четвертому институциональному циклу и шестому социально-экономическому. Существующая институциональная модель все больше теряет способность успешно функционировать, и ключ к решению проблемы лежит в обязанности федеральной власти переопределить отношение к самой себе. Экономический и социальный кризисы привели к ощутимому ухудшению положения тех, кто ранее представлял собой основополагающий элемент американского общества: рабочих, занятых на промышленном производстве. Так как ранее кризисы обоих циклов никогда не разворачивались практически одновременно, можно предполагать, что 2020-е годы будут крайне нестабильными. Наступившему десятилетию предшествовали крайне сложные выборы 2016 года, в которых каждый кандидат олицетворял социальный сегмент, конфликтующий с другим сегментом. Выборы завершились тем, что узел завязался еще туже: Хиллари Клинтон победила в общенародном голосовании, Трамп – в голосовании Коллегии выборщиков. Именно этот факт как ничто другое продемонстрировал, насколько напряженные грядут времена.
Итоги выборов-2016 свидетельствуют о том, что политическая система испытывает серьезную внутреннюю перегрузку, точно так же, как это было на выборах 1968 года. Политический конфликт 1968 года длился вплоть до 1980-х. Аналогично политическая напряженность 2016 года утихнет только к 2028 году. Первый сигнал: появляется политик, который представляет слабеющий класс и становится последним президентом, причем президентом-неудачником цикла. Скорее всего, им станет демократ, держащийся за технократию, – демократ в классическом смысле, в каком Джимми Картер был демократом, а Герберт Гувер – республиканцем, и так далее. Такие заканчивающие цикл президенты, за исключением Улисса Гранта, обычно являются правителями на один срок. Поэтому я предполагаю, что последний президент этого цикла будет избран в 2024-м (или в 2020 году, если он будет все же переизбран на второй срок).
Первый признак завершения цикла – рост политической напряженности, которая может начаться лет за десять до сдвига к новому циклу. К примеру, сдвиг к циклу Рейгана начался с политической нестабильности в конце 1960-х. Однако данная нестабильность никоим образом не помогает понять, каким будет новый цикл. Антивоенное движение или отставка Ричарда Никсона совершенно не проливали свет на природу нового цикла, начало которого совпало с приходом к власти Рональда Рейгана. Политическая система чувствительна и оперативно отражает первые признаки даже небольших экономических и социальных сдвигов. Сильные экономические и социальные потрясения 1970-х начинали проявляться незаметно для многих экспертов, но при этом они активно раскачивали политическую систему. Таким образом, политическая нестабильность – это пролог к социальному и экономическому кризису, который, возможно, десятилетие спустя станет крайне острым. Прежний цикл рушится под собственной тяжестью, на смену ему придет новый цикл с новым президентом. Рейган не создал новый цикл. Но он сел в президентское кресло благодаря умелой игре на напряженностях уходящего цикла, а затем присутствовал при рождении нового. Если бы не Рейган, был бы кто-нибудь другой, но прежний цикл исчерпал собственные возможности, а очертания нового были набросаны возникшей напряженной ситуацией.
Победа Трампа стала первым признаком того, что цикл Рейгана подходит к концу. Выборы проходили крайне напряженно, каждый кандидат старался очернить другого и настаивал на нечестности его уловок. Высокий уровень конфликтности объяснялся значительными сдвигами в американском обществе. Сторона, страдавшая от изменений, считала виновником своих неудач другую сторону – которая, в свою очередь, не имея подобного опыта, характеризовала первую как «жалкую», если использовать выражение Хиллари Клинтон. Они и в самом деле были жалкими, потому что цеплялись за культуру, которая уже выглядела устаревшей и порочной. Дальше это усложнилось тем, что победитель выборов не набрал большинства голосов при общенародном голосовании, а выиграл только в результате голосования Коллегии выборщиков. Поэтому противники Трампа начали считать его приход к власти нелегитимным, а сторонники заявили, что результаты всеобщего голосования оказались такими благодаря нелегальным иммигрантам.
После выборов политическая напряженность не рассеялась – наоборот, невероятно усилилась. Политические оппоненты осыпали друг друга гнусными оскорблениями, каждый был уверен, что его оппонент представляет опасность и являет собой пример безответственности. Все внимание было приковано к их личностям; Трамп, его оппоненты и проблемы утонули в атмосфере удушающего недоверия, поглотившего страну. Возможно, наиболее важным фактором явилась поляризованность фракций до такой степени, что во многих случаях спорящие представители сторон даже не были знакомы друг с другом, и дружеских отношений между политическими оппонентами практически не было. Подобная разделенность родилась не из ненависти к Трампу или Клинтон; ненависть была всего лишь симптомом. Настоящая проблема заключалась во внутреннем расколе страны, активно боровшейся с настоящим социальным, экономическим и институциональным кризисом, который и являлся источником напряженности.
