«Селиванов! — мелькнуло в голове у Гурова. — Это же тот самый человек, которому Светлана Кириллова хочет доверить управление всем имуществом покойного мужа! Очень интересно!»
— А почему же вы перестали у них работать, если вам там было хорошо? — заинтересованно взглянул он на гувернантку.
— Причина простая — дети выросли, — ответила Татьяна. — Обе девочки выросли, и гувернантка им больше не нужна.
— Понятно… — протянул Гуров. — А скажите…
Однако он не успел сформулировать свой вопрос. Сзади, от дома, послышался голос хозяйки, звавшей их:
— Лев Иванович! Татьяна! Ужинать!
— Ох, извините, я совсем вас заговорил. Идемте, а то без нас все съедят, — с улыбкой проговорил Лев.
Они повернули и мимо цветников двинулись обратно к дому.
— Так вы будете сидеть за столом вместе с нами? — войдя в холл, уточнил он.
— Да, Светлана Павловна мне так сказала, — ответила Красовская. — Я, в общем, была готова и со слугами, или вообще одна, но она сказала, что я должна сидеть за общим столом. Правда, вместе с детьми. И, конечно, я должна приглядывать за ними во время еды. То есть как бы отдыхать, но как бы и работать.
Здесь они разделились: Гуров отправился прямиком в столовую, а гувернантка поднялась наверх, в детскую, чтобы привести с собой малышей. В столовой Лев застал всех, кого видел на оглашении завещания. Во главе стола сидела хозяйка, рядом с ней адвокат Бессонов. По другую сторону от вдовы сидели ее брат Борис и его жена Настя. Место рядом с Бессоновым пустовало, очевидно, оно было предназначено для полковника. А еще три пустых места между ним и Настей, как видно, предназначались для детей и гувернантки.
Экономка начала разносить тарелки с едой. В это время послышались детские голоса и в столовую вошли Ната и Слава в сопровождении Татьяны Борисовны. Адвокат Бессонов открыл стоявшую перед ним бутылку «Бордо» и налил его хозяйке, себе и Насте. Борис Новиков, в свою очередь, взялся за стоявшую на столе бутылку дорогого виски, налил его себе и предложил Гурову. Тот не стал отказываться, хотя подумал, что самому виски предпочел бы рюмку «Столичной».
Постепенно завязалась беседа — сдержанная, как и полагается после похорон, но в то же время уже не такая мрачная, как бывает на поминках.
— Так вы сколько планируете погостить у нас? — спросила Светлана Павловна у брата. — Я надеюсь, что хотя бы недельку пробудете?
Однако в ответ и Борис, и его жена дружно покачали головами.
— Как же мы пробудем здесь неделю? — ответила за них обоих Настя. — Нет, я не могу оставить нашу малышку с няней на такой срок. И потом… В этом месте происходит что-то странное.
— Правда? — удивленно посмотрела на нее Светлана. — Что же такое у вас случилось?
— Ну, во-первых, вещи, — стала объяснять Настя. — Я хорошо помню, что после приезда разложила все вещи в шкафу по полкам. А когда приехала после поминок, все они валялись в общей куче на дне шкафа, среди коробок с обувью. Я не знаю, кто мог это сделать, но это просто возмутительно!
Последнюю фразу она произнесла, выразительно взглянув на экономку Лену, которая как раз в эту минуту внесла в столовую большое блюдо с салатом. Лицо экономки выразило возмущение. Поставив салат на стол, она повернулась к Насте и сердито произнесла:
— Это вы на меня, что ли, намекаете? Я в вашу комнату после вашего приезда ни разу не заходила! Зачем мне это надо? Все, что нужно, я заранее приготовила, постель застелила, уборку сделала. У меня и других дел хватает, чтобы в ваших вещах рыться. И вообще, если на меня так наговаривают, я здесь не останусь. Больно надо! Что, я себе работы не найду? Работать в доме с нечистой силой, да еще оскорбления всякие выслушивать!
Произнеся эту тираду, Лена решительно повернулась и вышла из столовой. Светлана Павловна проводила ее растерянным взглядом. Ей, видимо, хотелось успокоить рассерженную экономку, чтобы не потерять ее и не остаться без прислуги, но в то же время она не считала возможным бросить гостей. На помощь вдове пришел адвокат Бессонов. Он встал и вслед за экономкой вышел из столовой. Вскоре из кухни послышался его голос, который успокаивал Лену Зайцеву.
Воспользовавшись паузой в разговоре, Гуров повернулся к Насте и спросил:
— Значит, все вещи были свалены в кучу, в полном беспорядке?
— Да, это было просто ужасно! Белье, платья, косметика — все вместе, словно в мусорном баке!
— А вы, когда уезжали на похороны, прежде чем уйти, запирали комнату?
На этот вопрос вызвался ответить Борис:
— Да, я запирал. И ключ положил себе в карман.
— А когда вы вернулись, комната была заперта?
— Да, и вообще на первый взгляд все вроде было в порядке. Я открыл жене дверь и вышел во двор — мне хотелось покурить. А когда вернулся, она была в совершенном расстройстве и показала мне эту свалку в шкафу.
Гуров вновь обратился к Насте:
— А больше до ужина ничего не случилось? Только этот беспорядок с вещами? Или было еще что-то странное?
— Да, случилось еще кое-что. Но как вы догадались?
— Мне так положено — догадываться о всякого рода неприятностях. Так что именно случилось?
— Понимаете, какая странность, — начала рассказывать Настя. — Я только пережила шок от вида сваленных в кучу вещей, начала все снова разбирать, раскладывать по полкам. Сижу на скамеечке возле шкафа, вожусь. И вдруг слышу, как от двери донесся какой-то щелчок. Я встала, подошла к двери, повернула ручку… Но дверь не открылась. Она была заперта! Кто-то меня запер в комнате! Я занервничала, стала искать ключ… Я была почти в истерике! Тут вспомнила, что ключ у Бори, позвонила ему. Он пришел и открыл дверь.
— Да, вот, собственно, и все приключение, — вступил в разговор Борис. — Вроде ничего особенного. Но вместе с этим покушением на наши вещи все это произвело на нас гнетущее впечатление, особенно на Настю. Поэтому мы решили… — При этих словах Борис повернулся к сестре и теперь говорил, обращаясь к ней: — Мы решили уехать послезавтра. Ты уж извини, Светик, но иначе не получается.
— Да, я понимаю… я все понимаю… — проговорила Светлана Павловна.
В это время в столовую вернулся Бессонов. Он сел на свое место и, понизив голос, сообщил:
— Я все уладил. Она остается. Я заверил вашу экономку, что ее никто не хотел обидеть, и меньше всех — вы, Светлана Павловна. Я также обрисовал ей, насколько она здесь сейчас нужна, какой она ценный работник… В общем, сказал все, что положено. Но я попрошу всех в дальнейшем обращаться с нашей экономкой как можно уважительнее. Иначе она действительно может уйти, а для нашей хозяйки это станет большой неприятностью.
— Я очень, очень вам признательна, Александр Григорьевич! — сказала вдова. — Что бы я без вас делала!
Ужин подходил к концу. Лена Зайцева, храня на лице равнодушное выражение, убрала грязную посуду и подала чай. Затем, повернувшись к хозяйке, спросила:
