Группу экспертов возглавлял сам начальник криминалистической лаборатории майор Рыхлин. Когда они вошли в кухню и майор увидел тело экономки, Гуров рассказал ему о найденной записке, а также о стакане и передал эксперту эти улики. Рыхлин понюхал стакан и заключил:
— Кажется, перед нами старый знакомец — цианистый калий. Впрочем, анализ покажет.
— А что вы скажете о записке?
— В моей практике был похожий случай, — ответил криминалист. — На месте преступления была найдена бумажка, оборванная с двух сторон, и на ней имелось несколько слов. Экспертиза показала, что текст написан рукой погибшего. Но нам удалось установить, что запись сделана давно, и вообще эти несколько слов — только часть большого текста.
— То есть это «ненавижу» вырвали из какого-то письма или другого документа?
— Вот именно!
Майор Кузнецов, внимательно слушавший их разговор, решил вмешаться.
— Но это значит, что здесь мы имеем дело с преступлением, — заявил он. — Что на кухне кроме экономки был еще кто-то. И этот человек подсунул Зайцевой яд или заставил его выпить. А затем изготовил эту так называемую «записку». То есть можно сделать вывод, что перед нами убийство, замаскированное под самоубийство.
— Я тоже так считаю, — сказал Гуров. — Только я думаю, что записка была изготовлена заранее. Впопыхах такие вещи не делаются. Преступление было тщательно спланировано. Ладно, вы тут работайте, а я пойду сниму показания с гувернантки и садовника.
Он отправился в парк, предложил Тане Красовской занять детей какой-нибудь игрой, а сам в это время сообщил ей о гибели экономки. На лице гувернантки отразился ужас.
— Лена мертва?! — прошептала она. — Но как же так?!
— Да, и у нас есть основания полагать, что она убита. В связи с этим мне очень важно знать, что происходило в доме после завтрака и после нашего общего отъезда в город. Опишите, пожалуйста, подробно, где вы были в это время и что видели.
Татьяна не стала ссылаться на плохую память или невнимательность и детально ответила на вопрос Гурова. Однако она могла сказать не так много. Сразу после завтрака она с детьми, воспользовавшись хорошей погодой, отправилась сюда, на лужайку, и все это время находилась здесь. По ее словам, за это время она видела только одного человека, вышедшего из дома, — адвоката.
— А когда вы уходили гулять, вы не видели экономку? — спросил Лев. — Не разговаривали с ней?
— Видела, — ответила Татьяна. — И мы даже перекинулись парой слов. Я зашла на кухню, спросила, когда можно приводить детей на полдник. Она сказала, что полдник будет готов к двенадцати, как обычно.
— И как она выглядела? Может, была мрачной, чем-то озабоченной?
— Мрачной? Нет, ничего такого я не заметила. Наоборот, она была веселой, что-то напевала… У нее еще радио играло — приемник стоял на кухонной полке. Там передавали какую-то танцевальную музыку, и Лена слегка пританцовывала у плиты.
— Значит, у нее работало радио… — задумчиво повторил слова Татьяны Гуров. То, что сказала гувернантка, было важно. Это могло кое-что объяснить — в частности, два голоса, которые слышал на кухне адвокат.
Он еще некоторое время расспрашивал Татьяну, но ничего существенного от нее больше не услышал. Тогда он проводил девушку на кухню. Там работала группа экспертов, и одну Татьяну туда, скорее всего, не пустили бы. Лев помог ей выгрести из холодильника несколько йогуртов, из шкафа достать кексы. С этим запасом Татьяна удалилась в столовую — кормить детей полдником, а он вернулся в парк, чтобы отыскать садовника Никиту.
Найти его оказалось проще простого — садовник занимался стрижкой газона на берегу небольшого искусственного прудика с западной стороны дома, и звук работающей косилки разносился повсюду. С садовником повторилась та же процедура, что и с гувернанткой: Гуров сообщил Никите о смерти экономки, а затем стал задавать вопросы. Но имелись и существенные отличия: Никита воспринял новость довольно спокойно, а на вопросы не мог ответить практически ничего. Смерть Лены Зайцевой его не потрясла и даже не особенно удивила, из чего Лев сделал вывод, что садовник страдает чем-то вроде эмоциональной глухоты — ничего в жизни не производит на него впечатления. Что же касается вопросов, то Никита, по его словам, сегодня в дом вообще не заходил. Он утверждал, что, придя в усадьбу, сразу занялся своей работой в парке: сначала рассаживал цветы, потом пропалывал, а теперь вот, наконец, занялся газоном. Помучавшись с ним полчаса, Гуров отступился от садовника. Уходя, он услышал, как за его спиной вновь застрекотала газонокосилка.
К дому он вернулся вовремя: когда он подходил, в ворота как раз въехал «Мерседес». Светлана Кириллова и ее брат вернулись домой. Хозяйка усадьбы выглядела удрученной.
— Вы ведь, наверное, уже все знаете, Лев Иванович, — сказала она, обращаясь к Гурову. — У нас с Борисом в крови обнаружили мышьяк. Это может означать только одно: что Лена нас отравила. Я не могу в это поверить!
— И не надо в это верить, — покачал он головой. — Потому что такой вывод делать рано. Зато вам придется поверить в другое печальное известие: Лена Зайцева мертва.
— Что?! — воскликнула Кириллова. Ее лицо исказилось от ужаса. — Лена мертва?! Что случилось?
— По всей видимости, ее убили. И также с помощью яда. Так что у вас появилась еще одна забота: вам потребуется новая экономка.
Глава 13
В этот момент из дома вышел адвокат Бессонов.
— Я как раз собирался вызывать такси и тут услышал шум машины, — сказал он. — Это очень удачно, что вы приехали. Юра сможет отвезти меня в аэропорт?
— Что? Ах да, вы уезжаете… — ответила Светлана Павловна. Было видно, что она с трудом воспринимает реальность. — Да, конечно, Юра вас отвезет, сейчас я ему скажу…
— Не беспокойтесь, я скажу водителю, — вызвался Гуров. — А вы ступайте к детям — ведь вы их с утра не видели.
— В таком случае я сейчас спущусь, — бросил адвокат и скрылся в доме.
Гуров подошел к «Мерседесу» и сообщил водителю, что ему нужно будет отвезти Бессонова в аэропорт.
— Отвезу, конечно, — кивнул Юра. — А скажите… Я краем уха слышал ваш разговор со Светланой Павловной… Что, с Леной что-то случилось?
— Лена мертва, — коротко ответил Лев. — Выпила какой-то яд. Вообще, такое впечатление, что она отравилась.
— Ленка — и чтобы отравилась? — произнес водитель с выражением крайнего недоверия. — Быть такого не может!
— Почему же не может? У каждого человека случаются минуты слабости… отчаяния, наконец…
— У каждого случаются, а у Ленки Зайцевой таких минут случиться не может, — категорически заявил Юра. — Я ее немного знал. Это человек крайне стойкий! Ее никаким ураганом с ног не собьешь, ничем не испугаешь! Ленка бы никогда так не поступила. И потом, я утром забегал на кухню, перекинуться с ней парой слов, и глоток кофе успел выпить. Она была веселая, шутила вовсю… С чего ей травиться? Нет, ее убили, это факт!
