Когда самолет, выполнявший рейс в Глухов, набрал высоту, Гуров достал письмо, полученное от Игоря Кириллова, и принялся изучать его более внимательно, чем в первый раз. И чем дальше он читал послание своего школьного друга, тем сильнее хмурился. Сейчас, при внимательном изучении, письмо производило еще более нелепое, даже дикое впечатление, чем когда он прочел его впервые.
Ну, в самом деле, что это такое? Если верить Игорю, у него в доме в течение последнего месяца регулярно наблюдаются следующие явления. Со стен без всяких видимых причин вдруг падают висящие там картины, а из шкафов вываливается и бьется посуда, лопаются оконные стекла. Запертые на ночь двери оказываются открытыми, а открытые, наоборот, — запертыми. В разных частях дома обнаруживают части одежды, запачканные кровью. Ночью кто-то ходит по дому — Игорь уверяет в письме, что не раз и не два слышал чьи-то шаги. На стенах или на листах бумаги появляются надписи, сделанные то ли красной тушью, то ли опять же кровью. И так далее и тому подобное.
Все это выглядело как сюжет какого-то старого «ужастика» и не вызывало ничего, кроме скуки. Да, до сегодняшней ночи это могло бы вызвать только скуку, а по отношению к испуганному этими явлениями владельцу дома — жалость. Но сегодня ночью произошло событие, придавшее всей этой чепухе новый, зловещий смысл. В дом пришла смерть. И теперь ко всем этим шорохам, скрипам и открывающимся дверям следовало относиться со всей серьезностью.
«Правда, Игорь погиб не от шорохов и не от кровавых надписей, а оттого, что упал с лестницы, — размышлял Гуров. — То есть причина смерти вполне материальная. Но что заставило его ночью выйти из спальни и отправиться к лестнице? Жена об этом ничего не сказала. Надо будет обязательно спросить ее, не была ли вызвана ночная прогулка мужа обычным простатитом, необходимостью посетить туалет. Надо узнать, где он находится в доме. Надо также поговорить с лечащим врачом, выяснить, как у Игоря было с сердцем. А еще изучить его завещание, узнать, кому достанется имущество покойного и как велико это имущество. Да, первым делом, как всегда, нужно собрать информацию…»
В Глухов самолет прилетал в полночь по местному времени, на час опережавшее московское. Гуров не знал, где находится дом умершего Игоря Кириллова, как он будет туда добираться, но не слишком беспокоился обо всем этом — был уверен, что все каким-то образом образуется.
Так и случилось. Едва он вместе с группой пассажиров вошел в здание аэропорта, как увидел парня, державшего в руках табличку с надписью «Жду Л. Гурова». Когда Лев подошел к ожидавшему, тот спросил:
— Значит, это вы — Гуров? А я — Юрий, водителем у Кириллова работаю. Меня Светлана Павловна просила вас встретить и довезти.
— Что ж, поедем, раз Светлана Павловна тебя просила, — кивнул Лев. — Нет, сумку мою брать не надо, я свои вещи сам привык носить.
Они вышли из здания аэропорта и направились к машине. Уже усевшись на сиденье, Гуров спросил:
— А что, до дома Кирилловых просто на общественном транспорте добраться нельзя? Обязательно надо было тебя посылать?
— На общественном, говорите? — усмехнулся в ответ водитель. — Нет, это вряд ли. Ведь дом Кирилловых за городом расположен, примерно в километре от последних домов. Там лес кругом, какой же тут общественный транспорт? Туда не каждый таксист дорогу знает. Тем более в такое время, за полночь, таксисты такую цену заломят — ого-го! А вы про беду-то нашу слышали? Про Игоря Сергеича? Все-таки доконал его этот проклятый дом.
Они не проехали и пяти минут, а Гуров уже составил свое мнение о водителе Юре. И мнение было не слишком благоприятное: парень был излишне болтлив, развязен и, как заподозрил Гуров, не слишком дисциплинирован. Он знал людей такого типа — они часто встречались в криминальном мире, с которым ему приходилось иметь дело. С такими людьми Гуров старался держаться настороже, держать их на расстоянии. Но сейчас ему хотелось как можно скорее получить возможно более полную информацию, поэтому он не стал отмалчиваться, а спросил:
— Почему же ты называешь этот дом проклятым? Насколько я знаю, Игорь свой дом очень ценил, гордился им.
— Да, гордиться там есть чем, сооружение знатное, сами увидите, — кивнул водитель. — Только порченый он, дом этот. Как только они туда вселились, Кирилловы то есть, так все и началось.
— А что именно началось, расскажи, — попросил Лев.
— Ну, как же! А вы разве не слышали? Сплошной полтергейст и телекинез, и еще что похуже. Кровь на стенах, двери сами собой закрываются… Ну, все как в «ужастиках». Я не помню, как этот фильм называется, у меня вообще названия в голове не застревают, но там еще был такой, в шляпе, с когтями, всех на части раздирал…
— Фредди Крюгер?
— Во, точно, этот, — кивнул водитель. — Вот и у нас так. Джека-то и правда на части разорвали…
— Какого Джека? — заинтересовался Гуров. О такой подробности он не слышал.
— Ну, Джек, спаниель. Любимый пес был у Игоря Сергеевича. И вот где-то полтора месяца назад он вдруг пропал. Целый день искали. А потом нашли в лесу, в ста метрах от дома. Разорван на две части.
— Может, это бродячие собаки постарались? У вас, я думаю, бродячих собак много…
— Да, этого добра хватает. Только собаки, если рвут, то всегда на много частей. А тут аккуратно так разделали, словно пилой пилили или топором рубили. И ведь Джеком дело не ограничилось. Вслед за ним и Дымка пропала, кошка наша. И ее тоже убитой нашли — шею ей кто-то свернул. Кенару тоже шею свернули. А попугаев кто-то отравил. Так что в доме ничего живого не осталось, кроме Светланы Павловны и ее детей.
— Да, неприятная история… — задумчиво произнес Гуров. — Выходит, смерть Игоря была не первой в этом доме…
— Какая уж там первая! — воскликнул Юра. — Потому он вас и пригласил. Думал, наверное, что вы его сможете защитить. Да только полтергейст вас опередил.
— Скажи, Юрий, а ты давно у Кирилловых работаешь? — спросил Лев, меняя тему разговора.
— Я-то? Два года уже. Я начал у Игоря Сергеевича работать, еще когда они на набережной жили, в старой квартире. Этот дом тогда еще строился. Ну а потом вместе с семьей перебрался на новое место.
— Вместе с семьей? То есть ты тоже живешь в этом «проклятом доме»?
— Нет, вы меня не поняли! — энергично завертел головой водитель. — Я в городе живу. Каждое утро приезжаю к Игорю Сергеевичу, а вечером уезжаю. Езжу домой и обратно, конечно, на своей «ласточке», на «Рено». А их вожу, естественно, на их машинах, серьезных… Так что я вас сейчас доставлю, пересяду на свою «ласточку» и поеду домой.
— А кто-нибудь из обслуживающего персонала в доме живет?
— Нет, никого. Я же сказал: там теперь никого живого не осталось, кроме Светланы Павловны, Славика да Наташки — детей то есть. У них, у Кирилловых, еще кухарка работает, она же экономка, Лена Зайцева. Она тоже, как и я, в городе живет, на работу на своем «Матисе» ездит. И еще есть садовник Никита. Ну, он живет в деревне, пешком на работу ходит.
