— Не только. Там четыре гостевые комнаты, обсерватория и малая гостиная.
— Обсерватория? — удивился Лев.
— А вы не знали? Игорь страстно увлекался астрономией, любил наблюдать звездное небо. Часами мог говорить о фазах Луны, о спутниках Юпитера, кольцах Сатурна… Он там поставил довольно мощный телескоп — самый мощный, какой только удалось достать. И всех гостей обязательно водил туда, на крышу, — звезды смотреть. Это помещение с телескопом он назвал обсерваторией. А рядом с обсерваторией Игорь устроил малую гостиную с зимним садом. Там окно во всю стену, открывается прекрасный вид на окрестности. Ну, вы завтра сами все увидите.
Гуров подумал, что цель его приезда плохо совмещается с наслаждением прекрасными видами, как и вообще с отдыхом, но говорить ничего не стал. Они дошли до следующего лестничного марша и поднялись на третий этаж. Прошли немного по коридору, и вдова, открыв одну из дверей, сказала:
— Вот ваша комната, Лев Иванович. Располагайтесь. Я попросила Лену приготовить завтра завтрак к восьми часам, как обычно. Но если вы захотите перекусить пораньше, спуститесь вниз, найдите Лену, и она живо вам что-нибудь приготовит.
— Не беспокойтесь так обо мне, — вежливо улыбнулся Гуров. — Меня вполне устроит и завтрак в восемь часов.
— Тогда я вас оставлю. Честно говоря, очень хочу спать. Надеюсь, мне удастся заснуть. Иначе не знаю, как завтра справлюсь со всеми заботами.
И Светлана Павловна вышла. Оставшись один, Гуров обошел комнату. Нашел душ, туалет. Потрогал матрас на кровати, на котором ему предстояло спать. Он боялся, что матрас окажется слишком мягким, как старинная перина, — он же такие терпеть не мог. Но нет, матрас оказался достаточно жестким, как надо. Лев быстро разделся, достал пижаму, почистил зубы. После этого вернулся к двери. Ему не понравился рассказ вдовы о ее муже, который по неизвестной причине встал посреди ночи, послал ему в Москву отчаянное письмо с просьбой о помощи, а потом вдруг упал с лестницы. Да, он видел, как вдова заперла входную дверь. Но все эти рассказы о привидениях и шляющихся по дому призраках заставляли позаботиться о собственной безопасности.
Сначала Лев проверил, как дверь открывается. И обнаружил две вещи. Во-первых, дверь открывалась наружу, то есть ее нельзя было припереть изнутри какой-нибудь тумбочкой. Во-вторых, открывалась она совершенно бесшумно — складывалось такое впечатление, что дверные петли недавно кто-то смазывал.
Дверь закрывалась поворотом рукоятки, стало быть, человек, имеющий ключ, легко мог открыть ее снаружи.
— Интересно, у них в доме все двери таким образом устроены? — спросил Гуров в пространство. — В таком случае здесь никто не может чувствовать себя в безопасности.
Он некоторое время постоял, глядя на дверь, затем взял стул и продел его ножку в дверную ручку. Затем занялся окном и выяснил, что оно также открывается без малейшего шума. А под окном Гуров заметил пожарную лестницу. Тогда он закрыл окно, покрепче повернул ручку, какой оно запиралось, и решил, что этого достаточно. «В конце концов, окно — не дверь, с этой стороны не всякий решится лезть». С этой мыслью Лев и уснул.
Глава 4
До утра Гуров спал без происшествий. Однако, проснувшись утром, обнаружил, что стул, служивший ему засовом, уже не торчит в ручке, а валяется на полу возле двери. Тут он припомнил, что под утро ему почудился какой-то шум, но он до конца так и не проснулся.
— И что же это явление означает? — вновь спросил Лев у кровати и стенного шкафа. — Что кто-то хотел ночью нанести мне визит, да раздумал?
С этими словами он нажал на дверную ручку, хорошо помня, что, ложась спать, запирал ее. Однако теперь ручка легко повернулась, и дверь открылась.
— Ну, если такое случается, то могут и кровавые пятна на стенах появляться, и все остальные чудеса, — покрутил Лев головой и пошел умываться.
Умывшись и побрившись, вышел из своей комнаты и прислушался. В доме было тихо, но откуда-то снизу доносилась едва слышная музыка. Он взглянул на часы — была только половина восьмого. Стало быть, до завтрака оставалось еще полчаса. «Что ж, и эти полчаса на что-то пригодятся, — подумал Гуров. — Их тоже можно использовать с толком».
Спустившись вниз, он направился туда, откуда доносились звуки музыки, и попал на кухню. У плиты хозяйничала женщина лет сорока. Чуть ниже среднего роста, белокурая, голубоглазая, с открытым лицом, которое казалось простодушным. Однако, начав говорить с ней, Лев пришел к выводу, что женщина не так проста, как кажется на первый взгляд.
— Доброе утро! — приветствовал он хозяйку кухни. — Вы, наверное, Лена, здешняя экономка?
— Угадали, — ответила женщина. — А вы, наверное, Лев Иванович Гуров, которого хозяйка вчера ждала?
— Так и есть, — кивнул сыщик.
— Вижу, Лев Иванович, вы человек ранний, — заметила экономка. — Из тех, кого называют «жаворонками». Видимо, вы и завтракать любите рано. Может, мне вам завтрак прямо сейчас предложить? Я могу что-нибудь соорудить по-быстрому…
— Нет-нет, я совсем не голоден, — заверил ее Гуров. — Лучше пойду погуляю до завтрака. Как я понял, здесь прекрасный парк, мне вчера сказали, что в штат прислуги входит садовник…
— Да, у нас есть свой садовник, его Никитой зовут, — ответила Лена. — Вы его, может быть, встретите. Он тоже рано на работу приходит, как и я. А насчет парка — он у нас не очень большой. Ведь тут лес кругом, Игорь Сергеевич, когда был жив, любил по лесу гулять.
— Вот как? — Гуров слегка удивился. — Парк небольшой, но садовника все равно содержат… Странно… Скажите, Лена, а вы давно работаете у Кирилловых?
— А с того самого времени, как этот дом построили. То есть полтора года.
— И как вам работается? Конфликтов нет?
— С какой стати должны быть конфликты? — вскинула брови экономка. — У нас с хозяевами прекрасные отношения. Надеюсь, они такими и останутся.
— Значит, вы не собираетесь уходить от Светланы Павловны?
— Нет, зачем мне уходить?
— Ну а как же все эти странные явления, которые у вас в доме происходят? Ведь мне и Игорь Сергеевич о них писал, и вчера водитель Юра рассказывал. То у вас двери начинают сами собой открываться, то кровавые пятна на стенах появляются, то посуда падает… Вас это разве не пугает?
— Да, вещи тут и правда странные происходят, — вздохнула экономка. — Что посуда падает — это я сама не раз видела. И детские рубашонки, платьица с кровью на них на лестнице находила. От всего этого оторопь, конечно, берет. Но будет ли мне лучше в другом месте, у других хозяев? Может, у них характер окажется плохой? Знаете, какие грубые, злые люди бывают? Будут тебя унижать, хамить… Как об этом подумаешь, так и начнешь взвешивать — что хуже: нечистая сила в доме или людская грубость? Лично мне от этой нечистой силы никакого особого вреда не было. Так что я пока подожду уходить.
