— Простите, я задам вам, наверное, не вполне тактичный вопрос. У Николая Романовича не могло быть другой женщины? — Гуров внимательно посмотрел на свою собеседницу.
Та пожала плечами, чуть заметно отрицательно качнула головой и проговорила:
— Мне прекрасно известно, что Николай Романович не из ходоков по этой части. Хотя есть немало примеров того, что безгранично верный супруг, прекрасный семьянин в глазах жены на самом деле был беспросветным бабником. Я за мужем никогда не следила. Однако мне хорошо известно, что даже в нашем доме есть особы, которые пытались добиться его внимания. Это и неудивительно. Николай Романович, несмотря на возраст, смотрится молодо, в нем бездна энергии. Поэтому я отчасти и допускаю, что кто-то из ветрениц, каковых везде пруд пруди, сумел найти к нему подходы. Но если у него кто-то и имеется, то, скорее всего, где-то достаточно далеко и от дома, и от работы. Если такие мужчины, как он, и имеют женщин на стороне, то придерживаются главного донжуанского постулата: не гуляй, где живешь, не живи, где гуляешь.
— А то, чем он занимался на работе, не могло стать причиной чьей-то зависти? Он вам ничего такого не рассказывал?
Лев Иванович в какой-то мере уже назначил на роль главного подозреваемого того мордастого типа, однако решил отработать и все иные варианты, поискать других злопыхателей, недоброжелателей и прочих негодяев, кому профессор мог перейти дорогу.
Тамара заявила, что о работе своего мужа знала не слишком много. Он ей как-то рассказывал о том, что его лаборатория занимается изучением механизмов старения организма человека. Поскольку их НИИ имел профиль именно практической геронтологии, сотрудники Береженникова очень часто работали, как они это называли, в поле, то есть вне стен своего института, ездили по столице и области, изучали образ жизни и среду, окружающую тех людей, которым было за восемьдесят-девяносто лет. Именно такой подход позволил ученым из лаборатории Береженникова сделать ряд весьма интересных открытий по части того, какие факторы способствуют продлению жизни, а какие, наоборот, ее сокращают.
— Год назад муж начал работу над каким-то особым устройством, которое, как он говорил, могло потянуть на Нобелевскую премию в медицине. Больше мне ничего не известно, — проговорила собеседница Гурова и крепко стиснула руки. — Лев Иванович, знаете, у меня такое ощущение, что его похитили какие-то недобрые люди. Возможно, для того, чтобы потребовать выкуп. В гораздо меньшей степени я допускаю, что он стал жертвой каких-то отморозков, которым нужно было добыть денег на дозу наркотика. Тот вариант, что муж мог просто куда-то скрыться по собственной воле, считаю очень маловероятным. Конечно, если откровенно, без утаек, то мы с ним последние годы вместе жили просто по инерции. Это правда. К сожалению, наши близкие отношения сошли на нет уже достаточно давно. Но я все равно хотела бы, чтобы он был найден живым и невредимым.
— Мы постараемся это сделать, — сказал Лев Иванович и вдруг подумал, что последнее предположение Тамары насчет собственной воли как раз и является самым реалистичным.
— Окидывая взглядом прожитые годы, я вдруг начинаю понимать, что в те страшные девяностые мы с ним были по-настоящему счастливы. А вот когда наконец-то пришел достаток, наше счастье как-то незаметно испарилось, — проговорила Береженникова.
Гуров выслушал Тамару, задумчиво потер мочку уха и произнес, как бы рассуждая вслух:
— Может быть, есть смысл развесить листовки «Найти человека»? Вдруг кто-то что-то видел и даст нам хоть какую-то информацию, необходимую для начала поисков?
— Наверное, стоило бы так и поступить. — Собеседница сыщика растерянно пожала плечами и продолжила: — Но я даже не представляю, как все это делается, кто на это дает разрешение, где можно, а где нельзя развешивать такие листовки. Вы не подскажете?
— Не беспокойтесь, этот вопрос я попытаюсь решить сам, — сказал Гуров и ободряюще улыбнулся.
Он заснял камерой мобильника портретное фото профессора, записал адреса и телефоны родственников и знакомых Береженниковых и попросил Тамару дать ему какую-нибудь личную вещь Николая Романовича. Та чуть подумала и принесла носовой платок, который достала из кармана костюма мужа. Гуров положил платок в пакет и пояснил, что хочет привлечь к делу кинолога со служебно-разыскной собакой. Прямо тут же он созвонился с главком и попросил, чтобы на Сапожную прислали хорошо знакомого ему Анатолия с его питомцем Азартом.
Перед уходом Лев Иванович оставил своей собеседнице визитку. Он попросил ее звонить ему немедленно, если вдруг появится какая-либо информация, пусть даже самая малозначащая.
Выйдя из подъезда, Гуров первым делом отправил с телефона в информотдел фото Береженникова, чтобы там было сделано объявление о том, что этот человек пропал без вести. После этого он направился к Артамошину скверу, который оказался вполне уютным и ухоженным местом отдыха, с детской площадкой и лавочками для посетителей. Этот оазис местного значения был даже огорожен. Правда, почти символически, редким рядом столбиков из обрезков труб, над которыми тянулся металлический прут. Зато все это было покрашено синей краской, что придавало скверику достаточно опрятный вид.
Ожидая прибытия кинолога, Лев Иванович пошел по аллее, окидывая территорию сквера профессиональным, изучающим взглядом сыщика. Но чего-то характерного, указывающего на то, что здесь происходили какие-то события криминального характера, заметно не было. Сквер особо большими размерами не отличался — всего-то сотня с лишним шагов в длину и полсотни в ширину.
Со всех сторон его окружали многоэтажки. Это объясняло, почему местные жители столь яростно отстаивали свой сквер. Если застроить и его, то вся эта территория превратится в однообразные каменные джунгли, раздражающие взор. Не позиция ли профессора, возглавившего протесты, и в самом деле стала причиной его исчезновения?
Размышления Гурова прервал телефонный звонок. Кинолог Анатолий сообщил полковнику, что уже прибыл на Сапожную. Лев Иванович объяснил ему, куда надо подойти, и вернулся к входу в сквер.
Гуров поздоровался с Анатолием, на правах старого знакомого потрепал Азарта по холке и достал из кармана пакет с носовым платком Береженникова. Пес его обнюхал, чуть побегал зигзагом по дорожке, уверенно взял след и рванулся в дальний конец сквера. Не доходя до другого входа в дальнем конце зеленой зоны метров восемь-десять, он резко свернул влево и помчался в самый глухой угол напрямую, через кусты. Анатолий и Гуров неотступно следовали за ним.
Пес и люди, сопровождающие его, продрались через колючий куст боярышника, перескочили через ограду и оказались на задворках блока, состоявшего из нескольких гаражей-«ракушек», состряпанного неведомо кем и когда. Скорее всего, это был самострой, учиненный местными автовладельцами. Дальше Азарт прорвался через куртину молодых кленов и выскочил к пустырю у соседнего дома, укатанному колесами, где находилась стихийная парковка легковушек.
Здесь след обрывался. Пес огорченно поскуливал, бегал кругами, но найти ничего так и не смог. Это говорило о том, что Береженников, возможно, кем-то преследуемый, скорее всего, прибежал сюда, обратился за помощью к кому-то из автовладельцев и куда-то уехал с ним на его машине.
