— Не припомню такого. А кто он и откуда? С какого бодуна я должен его знать?
— Вы помните вашу попытку организовать строительство на месте Артамошина сквера, на улице Сапожной? У людей, проживающих там, это вызвало возмущение, и вам пришлось отказаться от своих намерений. Одним из инициаторов выступления против строительства как раз и был Береженников. — Гуров внимательно взглянул на Хантарика.
— Так это тот самый зловредный старикашка, который влез не в свое дело и оставил уйму народу без квартир? — осведомился Хантарик и презрительно скривился.
В этот момент из будуара, поправляя платье, вышла пышнотелая девица, которая, пряча глаза, жалобно поинтересовалась:
— Лаврентий Анатольевич, ну так я принята на работу?
— Принята! Иди в кадры, оформляйся, — заявил босс и махнул в сторону двери рукой, в которой дымилась сигарета.
— Это не старикашка, а большой ученый в области медицины, очень уважаемый человек! — строго проговорил Лев Иванович, очень внимательно отслеживая реакцию своего собеседника на эти слова. — Так, значит, вы его помните.
— Ну да, помню, и что из этого? — Хантарик подался вперед и картинно развел руками. — Да, он является зловредным склочником, главным врагом тех дольщиков, которым я должен был построить дом. Все было законно оформлено в управе и мэрии, я потратился на технику и стройматериалы, а на деле ничего не вышло. Из-за каких-то баранов почти триста человек, вложивших в это дело свои кровные средства, теперь квартир не увидят еще очень долго.
— Ах какой добрый! — Гуров саркастично улыбнулся. — Прямо отец и благодетель для своих клиентов. Ну, насчет законности мы сейчас уточним. — Он быстро набрал номер информационного отдела и попросил майора Жаворонкова оперативно выяснить, было ли законным оформление земельного участка на Сапожной под строительство нового многоквартирного дома.
После этого сыщик задал следующий вопрос:
— Гражданин Хантарик, когда и при каких обстоятельствах вы видели Береженникова последний раз?
В глазах Лаврентия отчего-то вдруг обозначилась какая-то тревога.
Он вмял недокуренную сигарету в пепельницу, вновь подался вперед и спросил, заметно приглушив голос:
— А с ним что-то случилось?
— Да, случилось. — Голос Льва Ивановича звучал невозмутимо, вроде бы даже миролюбиво, но за всем этим таилось нечто иное, весьма суровое. — Позавчера он пропал без вести. Кто мог бы сказать мне, что с ним произошло и где он сейчас может находиться?
Хантарик отчего-то сразу вспотел и снова поспешил закурить.
В этот момент Гурову позвонил Жаворонков. Он сообщил ему, что согласно информации, взятой и в управе, и в мэрии, никто и никогда не выделял землю под строительство на месте Артамошина сквера.
Сыщик положил телефон в карман, с некоторым сочувствием окинул взглядом своего собеседника, покачал головой и проговорил:
— Нет, милейший, разрешения на строительство у вас не было.
— Ну и что это доказывает? — с натянутой, деланой усмешкой и слишком уж искренним возмущением произнес Лаврентий. — Если даже я и собирался что-то состряпать самовольно, то это никак не говорит о какой-то моей причастности к исчезновению этого самого Береженникова! У вас есть какие-то факты, которые уличали бы меня в чем-то нехорошем? Нет! Согласно презумпции невиновности свою непричастность я доказывать не обязан. Это должны сделать вы.
— Да, конечно. Законы я знаю, — сказал Лев Иванович и чуть наморщил нос. — Я, может быть, и поверил бы в вашу невиновность, если бы не одно «но»! Только что возле вашего офиса я общался с человеком, который был бессовестно обманут вами. Вы ему продали квартиру в доме, который нигде не числится. Он оказался не первым ее покупателем. А теперь скажите, вам знакомо такое имя — Лукошников Василий Васильевич?
У Хантарика при упоминании о Лукошникове нервно дернулась щека, и он поспешил изложить суть проблемы:
— А с этим-то что приключилось? Он тоже пропал без вести?
— Нет, два дня назад он погиб в ДТП при загадочных обстоятельствах, а должен был сегодня проводить у вашего офиса митинг клиентов, обманутых вами. Именно позавчера бесследно исчез профессор Береженников, который стоял во главе протестов по поводу Артамошина сквера. Занятное совпадение, не правда ли? Похоже на то, что кто-то своевременно провел зачистку тех людей, которые выдвигали обвинения против вас. Кстати! Ведь в вашей биографии уже имелся эпизод с покушением на убийство и отсидкой за мошенничество. Я прав? — Гуров наблюдал за тем, как его собеседник все больше и больше впадает в истеричную нервозность.
— Все! Без адвокатов я больше не скажу ни слова! — окончательно утратив самообладание, выкрикнул Хантарик.
— Хорошо. Можете позвонить своим адвокатам, — сказал Лев Иванович и согласно кивнул. — Но сориентируйте их на Главное управление уголовного розыска. Пусть они подъезжают туда. Я вас задерживаю на три часа по подозрению в крупном мошенничестве и организации физического устранения двух и более лиц. Одевайтесь и не тяните время. Иначе мне придется доставить вас куда следует в том, в чем вы есть. Время пошло!
Лаврентий схватил трубку городского телефона с той же степенью паники, с которой безнадежно тонущий человек хватается за соломинку.
Он нервно набрал чей-то номер, услышал отклик и торопливо проговорил:
— Вольдемар Эрнстович, тут ко мне пришел сотрудник главка угрозыска полковник Гуров. Он предъявил мне какие-то вздорные обвинения и сказал, что задерживает меня на три часа. Да, именно так. Ага, хорошо. Передаю. — Он протянул Льву Ивановичу трубку и с изрядной долей ехидства уведомил его: — Вас просят к телефону!
Гуров поднес трубку к уху и услышал хорошо знакомый голос известного столичного адвоката Вольдемара Брюквы, который славился тем, что ухитрялся найти смягчающие обстоятельства даже там, где их по определению быть не могло. Криминальные авторитеты на него только что не молились.
— Лев Иванович, добрый день! — проговорил адвокат. — Вы могли бы дать уточнения по поводу того, в связи с чем намереваетесь задержать моего подзащитного?
— Добрый день! Хотя я не уверен, что он такой для всех. — В голосе Гурова сквозила убийственная ирония. — Да, я задерживаю гражданина Хантарика на три часа по подозрению в совершении достаточно серьезных преступлений, от мошенничества до организации двойного убийства.
— Господин Гуров, вы же прекрасно понимаете, что все ваши обвинения построены на песке! Вы не допускаете, что за подобное самоуправство вам придется отвечать?
— Отвечу, не беспокойтесь! До скорой встречи в стенах нашего гостеприимного ведомства! — произнес Лев Иванович, бросил трубку на аппарат и окинул взглядом Лаврентия, все еще не одевшегося. — Чего ждем? Каких чудес? Тридцать секунд на все про все, иначе ехать вам придется голым. Время пошло!
Ехидная ухмылочка в момент исчезла с лица Хантарика, и он опрометью кинулся одеваться.
