— А вы обращались по этому поводу в полицию, прокуратуру? — спросил Орлов с напряженной, весьма хмурой гримасой на лице.
— Разумеется! — Соболянцев энергично кивнул. — Я сам делал запрос в ГИБДД по этому ДТП. Меня уведомили, что это несчастный случай, потерпевший не справился с управлением автомобиля. Бред! Василий Васильевич за рулем лет сорок, и у него за все эти годы не было ни одного ДТП! Ни единого! Тут вообще какая-то чертовщина творится. Сегодня вдова собиралась забрать тело из морга, но ей в этом отказали. Дескать, проводится судмедэкспертиза, проверяют наличие алкоголя в организме. Ага! Чую, скоро мы получим результат, будто Лукошников был мертвецки пьян.
Выступали и другие люди, обманутые этими дельцами, уже не единожды безуспешно искавшие управу на обнаглевшее, зарвавшееся ворье.
Последним к микрофону подошел дед, с виду еще крепкий, который, как оказалось, участвовал в разгроме Квантунской армии и освобождении Курильских островов.
Фронтовик по-военному лаконично рассказал о своих попытках добиться правды, а потом с сарказмом отметил:
— Знаете, тогда, в сорок пятом, я и подумать не мог, что настанет время, когда жуликов и мерзавцев будут прикрывать те самые люди, которые обязаны защищать закон, интересы населения. Очень уж крепко мы опустились в девяностые, ни дна им ни покрышки. Разве в сталинские времена мыслимо было такое, чтобы прокурор, судья, милиционер брали взятки? Да ни за что и никогда! А сегодня? На каждом шагу деньги, блат, ты мне, я тебе. Я человек не жестокий. Стрелять в японцев мне приходилось много раз, но это были наши враги. А кем считать тех особ, которые предали свой долг, нарушили присягу? Это изменники! Они должны караться самым суровым образом, вплоть до расстрела. Иначе стране не выжить, она погибнет. — Старик замолчал, тяжело вздохнул и горестно покачал головой.
Орлов, которого слова ветерана явно задели за живое, поспешил к микрофону и во всеуслышание пообещал, что лично берет под контроль расследование всех криминальных дел Хантарика и его шайки.
— Негодяи от уголовной ответственности не уйдут! — объявил он в заключение. — Даю слово!
Петр лично принял от визитеров их коллективное заявление, подписанное не только людьми, прибывшими в главк, но и еще более чем полусотней человек.
Когда по завершении этой, так сказать, пресс-конференции журналисты потянулись к выходу, Гуров услышал диалог двух телевизионщиков.
Тот из них, который представлял федеральный телеканал, едко поддел своего коллегу из частного, придерживавшегося либеральных настроений:
— Ну и что я тебе сказал? Главк — это главк, и с ним шутки плохи. Сядет этот Хантарик теперь гарантированно! Проспорил ты, Севочка!
— Это мы еще посмотрим! Когда Брюква нажмет…
Они скрылись за дверью.
Лев Иванович так и не смог услышать, на кого или на что нажмет адвокат Брюква, чтобы избавить Лаврентия от уголовной ответственности. Но из этого разговора он понял, что это уголовное дело уже приняло политический оттенок. Столичные либералы из кожи вылезут вон, чтобы оправдать и увести от ответственности честного предпринимателя, чем-то очень близкого им.
Когда наконец со всеми этими делами было покончено, Гуров смог отправиться в свой кабинет.
Когда он отпер замок, со стороны входа по коридору живым ураганом примчался Станислав.
— Лева, это что тут за катавасия?! Пресса, телевидение! Представляешь, я даже с этим раздолбаем Мальвином Барабасовым чуть не носом к носу столкнулся. Что вообще стряслось?
Лев Иванович вошел в кабинет и лаконично, емко пояснил лучшему другу суть дела. Изложил он и итоги своих поисков.
На рассказ о задержании Хантарика Крячко отреагировал восторженно, бурно:
— Правильно! Молодец! Чую, что он каким-то боком имеет отношение к пропаже Береженникова. А вот что касается той парковки, то что-то тут непонятное. Как-то странно складывается. При первой встрече этот Угадалов темнить начал, а потом оказалось, что его машина и Береженников находились в непосредственной близости. Теперь он резко смылся в отпуск, не оставив никаких координат. Это «ж-ж-ж-ж-ж» неспроста!
— Да, я тоже так думаю. Ну а у тебя что?
Результаты работы Стаса оказались довольно скромными. Если бы не одно весьма необычное приключение, пережитое им в дороге, то эту поездку вообще можно было бы считать напрасной тратой времени.
Прибыв в шарашку, громко поименованную АУК — Ассоциация управляющих компаний, — Стас долго не мог найти ее руководителя, Леонида Пупрыгуша, бывшего директора НИИ практической геронтологии. Почему-то ни один из сотрудников, усердно просиживающих в своей конторе штаны или юбки, не мог сказать визитеру, куда он уехал и где мог быть. По их словам, телефон директора почему-то находился вне зоны действия сети.
На поиски Пупрыгуша ушло около часа. Крячко уж было заподозрил, что кто-то предупредил этого субъекта о его прибытии и тот элементарно залег на дно. Стас принял решение завтра же приехать сюда с нарядом оперов, чтобы вместе с ними изловить неуловимого Пупрыгуша, и уже собрался уходить, но тут искомый гражданин неожиданно нашелся сам.
Когда в коридоре офиса появился пошатывающийся толстяк со снулым лицом, одна из конторских сотрудниц шепнула Станиславу на ухо:
— Это Леонид Харитонович, он же Леохар!
Крячко немедленно зашагал ему навстречу. Тот увидел крепкого незнакомца в потертой кожаной ветровке, остановился и удивленно взглянул на него. Подойдя к нему поближе, Стас сразу же ощутил запах дорогого коньяка, исходящий от этого типа.
— Леонид Харитонович? — суховато осведомился он, увидел утвердительный кивок и продолжил: — Полковник Крячко, Главное управление уголовного розыска. Вы догадываетесь, по какому вопросу я сюда прибыл? — Он специально решил подпустить тумана, чтобы выбить Леохара из колеи и заставить его стать посговорчивее.
— Да… — Пупрыгуш испуганно закивал, глядя на служебное удостоверение сыщика. — Но я не виноват! Меня принудили!
— Давайте зайдем к вам, и вы мне там все расскажете в подробностях, — проговорил Станислав, глядя на Леохара как инквизитор на еретика.
— Да, конечно! — поспешил согласиться тот.
Они зашли в просторный кабинет, обставленный с кичливой роскошью.
Стас без приглашения сел в кресло, указал Пупрыгушу на другое, стоящее напротив, и заявил:
— Садитесь. Так кто, когда и при каких обстоятельствах принудил вас совершить столь опрометчивый шаг?
— Кто… — Пупрыгуш досадливо шмыгнул носом. — Люлечкин Ревмир Павлович, бывший начальник треста «Горкомспецстройсервис», уволенный за взятки еще два года назад. Он в меня вцепился как клещ, постоянно шантажирует и тянет деньги. Мне ежемесячно приходится отдавать ему до двух миллионов. А где я такие деньги возьму?
— Да! — с саркастичным сочувствием в голосе согласился Стас. — Сидеть по шею в деньгах и не иметь возможности что-то выкроить себе — что может быть печальнее? А чем же он вас шантажирует-то, за горло держит?
