— Да, слышал я о таком, — сказал Колесников и сочувственно покачал головой. — От этого, по-моему, лечить еще не научились.
— Вот именно! А я когда про этого профессора прочитал, сразу подумал. Может, он как-то поможет? — Атас отхлебнул пива и тягостно вздохнул. — Сеструхе Нинке написал, мол, найди этого профессора Береженникова, поговори с ним. Месяца через два она прислала ответ, что у профессора была, тот Клаву смотрел. Сказал, что случай очень трудный, но он обязательно постарается помочь. Вроде того, как раз сейчас этим вопросом и занимается. Нинка с Клавой к нему еще раза два ездили. Он какой-то аппарат сделал, им и пользовал племяшку. Вроде бы, знаешь, пошло на улучшение!
— А лечиться у него дорого стоит? — поинтересовался Колесников и тоже отхлебнул из кружки.
— Он бабок вообще не берет, даже когда ему их предлагают. Ему Нинка предлагала. Но он даже и слушать не стал. Сказал ей, мол, здоровье ребенка бесценно, и переводить его в рубли недопустимо. Вот такой классный мужик!
— Да, — согласился с этим Колесников. — Сегодня таких людей по пальцам пересчитать можно. Но он, как сейчас сказал этот опер, пропал без вести. Интересно, что же с ним такое стряслось? — Он недоуменно покрутил головой.
— Витек, только тебе! — Атас склонился в сторону Колесникова и перешел на полушепот: — Того мужика в халате, который сейчас шел по территории, помнишь? Вот он не так давно еще с одним и трепался насчет этого профессора, ляпнул, что кто-то там собирается деда кокнуть по беспределу. Меня, когда я это услышал, как будто пиковиной в бок ширнули. Думаю, что это за уроды? Кому он мог дорогу перейти? А тут вижу по телику, что пропал профессор и никто не знает, где он сейчас! Мне аж тошно стало. Кто ж теперь племяшку мою спасать будет?
— Если он такой башковитый, толковый, то его вообще-то могли выкрасть и за границу утащить, — задумчиво проговорил Колесников.
Приятели еще немного поговорили о том о сем, потом попрощались и направились каждый в свою сторону. Атас поспешил на свой маленький, но ответственный трудовой пост, опять взялся за метлу. Колесников вышел из образа недавнего зека, вновь стал самим собой, опером главка угрозыска Станиславом Крячко.
Когда он в условленном месте нашел авто своего приятеля Льва Гурова, тот сидел на водительском месте и просматривал городскую газету, специализирующуюся на криминальных новостях. Стас устроился рядом с ним и слегка пристукнул по приборной панели кончиками пальцев.
— Есть результат! — с торжеством в голосе объявил он. — Лева, ты запомнил мужика в белом халате, с которым разминулся в дверях административного корпуса?
— Ну да, запомнил, — ответил Лев Иванович, сложил газету, взглянул в его сторону и спросил: — Он один из тех двух ученых, разговор которых слышал Атас?
— Вот именно! — с торжеством в голосе подтвердил Крячко. — Отсюда вопрос. Как бы нам с ним потолковать? Ведь мне теперь на территории института, наверное, больше уже показываться не стоит.
— Само собой! — сказал Гуров и согласно кивнул. — Минут десять посиди, газету почитай, а я сейчас пойду разыщу этого типа. Да и его собеседника тоже, если получится.
— Дуй! — Стас потянулся за газетой, но взять ее не успел, в его кармане внезапно ожил телефон. — Кто бы это мог быть? — задумчиво произнес Стас, поднося аппарат к уху.
Звонила ему Люба, его вчерашняя собеседница из НИИ практической геронтологии.
Голос молодой женщины звучал очень взволнованно, даже с горечью:
— Станислав Васильевич, здравствуйте! У нас в институте серьезное ЧП! Кто-то ночью побывал в лаборатории профессора Береженникова, украл оттуда самую ценную документацию по разработкам и устроил поджог. Хорошо, пожарные успели вовремя. А то сгорел бы весь корпус. Полиция уже здесь.
— Люба, огромное вам спасибо за звонок. Я скоро подъеду. — Крячко сунул телефон в карман и с досадой в голосе сообщил Льву Ивановичу о пожаре в НИИ.
— Черт побери! Я как чуял. Какие-то твари нас опередили, — заявил Стас. — Говорил же я Петрухе! Блин, надо было самому вечером туда подъехать и подежурить. Я вчера Лариске пообещал, что приеду. Вот дурак! Ночь не поспал бы, и мы сегодня, вполне возможно, имели бы реального подозреваемого!
— Ладно, хорош казниться. Здесь и я лопухнулся. — Гуров шумно выдохнул и спросил: — Ты сейчас туда?
— Да. На такси доскачу, гляну, что там и как, соберу информацию. — Он открыл дверцу и поставил ногу на тротуар.
— Давай я сейчас созвонюсь с кинологической службой. Пусть пришлют сотрудника с собакой, — предложил Лев Иванович.
— Собаку? Да, она будет очень даже кстати! — одобрил Станислав идею лучшего друга.
Он вышел из салона «Пежо», почти сразу же поймал такси и тут же уехал.
Гуров созвонился с кинологами и попросил прислать к НИИ практической геронтологии Анатолия с его Азартом. Однако тот на данный момент оказался занят. Поэтому подъехать должен был кто-нибудь другой.
Гуров вышел из машины, включил охранную сигнализацию и вновь отправился к проходной ИХО. В свой первый визит в институт он не только разыграл сценку со Стасом, но и пообщался со здешними, так сказать, топ-управленцами.
Толстенький и пухленький заместитель директора института в этот момент спешно доделывал какой-то отчет. Он узнал, с каким именно вопросом в их организацию прибыл полковник из главка, и растерянно сообщил ему, что о Береженникове впервые услышал лишь из криминальной сводки, повествовавшей о его бесследном исчезновении. До этого он даже не знал о существовании этого человека, поэтому ничего дельного о беде, случившейся с ним, сказать не мог.
Затем Лев Иванович зашел к директору. Сухощавый фитиль в черном костюме, с седоватой шевелюрой, выслушал Гурова, некоторое время размышлял, после чего утвердительно кивнул. Он подтвердил, что Береженникова немного знал. Они пару раз пересекались на совещаниях и конференциях. По мнению собеседника Льва Ивановича, профессор Береженников был человеком, безусловно, очень грамотным, отличным специалистом в области медицины, но слишком уж уверенным в себе, не признающим никаких авторитетов.
— Посудите сами, он запросто мог перебить почтеннейшего академика, который высказал ему критическое замечание! Береженников выдвигал совершенно антинаучные теории, которые, что называется, ни в одни ворота не лезли. Это вопиюще! — с нотками патетики проговорил хозяин кабинета.
— Но, простите, наука способна развиваться только там, где властвуют научные идеи, а не чины, звания и авторитеты, — заявил Гуров, улыбнулся и развел руками. — Когда-то Парижская академия наук своим незыблемым авторитетом признала антинаучным факт падения камней с неба. Она же назвала невозможным и создание вечного двигателя…
— А вы считаете, что он возможен? — перебил его директор института, в глазах которого вдруг пробудился живой интерес.
Надо же, сыщик, рассуждающий о научных гипотезах!
