Подрулив к НИИ практической геронтологии, Лев Иванович сразу же обратил внимание на то, что рядом с корпусом института было довольно людно. У входа в здание стояли несколько мужчин в белых халатах. Они что-то возбужденно обсуждали, весьма экспрессивно жестикулировали и активно дымили сигаретами. В распахнутые настежь двери вестибюля то и дело скорым шагом вбегали какие-то люди в рабочих спецовках. Им навстречу столь же резво выходили сотрудники НИИ. Невдалеке от себя Гуров увидел две машины с проблесковыми маячками и полицейской раскраской.
В этот момент из дверей вестибюля показался Стас Крячко. Он огляделся и направился к машине Льва Ивановича. На его лице была гримаса хмурой озабоченности.
Гуров вышел из авто и вопросительно взглянул на приятеля. Мол, ну и что тут новенького? То есть плохонького?
Тот сокрушенно вздохнул, помотал головой и изрек:
— Полная задница! НИИ, можно сказать, мирового значения не имеет нормальной охраны, хорошей противопожарной сигнализации. Даже сейфов более-менее надежных у них нет! Куда смотрят вышестоящие конторы? Дурдом, блин, полнейший.
По словам Станислава выходило, что, когда он прибыл сюда, пожарные свою работу уже завершили и собирались уезжать. Их мнение о причинах возникновения пожара было однозначным: поджог.
Совместно с операми местного ОВД Крячко осмотрел помещения лаборатории, которая пережила сразу две напасти — ограбление и пожар. Они сразу же установили, что здесь орудовал один преступник.
Кинолог с собакой прошел по следу вора-поджигателя до ближайшего пустыря, где след этого негодяя обрывался. Там же был найден другой, оставленный колесами легковой машины. Это означало, что преступник приехал сюда на авто. Сделав свое черное дело, он вернулся на пустырь и подался восвояси. В данный момент один из оперов пошел собирать записи уличных и ведомственных камер видеонаблюдения.
Сотрудникам полиции удалось установить, что преступник проник в здание НИИ через запасной пожарный выход, который оказался оборудован столь хлипким запором, что открыть дверь никакого труда не составляло. Лаборатория была заперта, но дверной замок тоже не представлял собой чуда инженерной мысли.
К тому же, как уже установил криминалист-трасолог, вор и поджигатель имел очень хорошую подготовку по части работы отмычками. Ими же был вскрыт и сейф, весьма примитивный несгораемый железный шкаф едва ли не довоенного производства. В этом сейфе хранилась вся документация лаборатории — рабочие журналы, планы исследований, отчеты о проделанной работе, фото- и видеоматериалы.
После этого Стас и старший опергруппы встретились с руководством НИИ. Директор института Рубрайцев сразу же сослался на материальные проблемы. Мол, где взять денег на охрану, сигнализацию? Финансирование урезали, денег теперь едва хватает на зарплату сотрудникам. Заместитель директора Артацких первым делом вспомнил про завхоза, который отвечал за состояние дверей, в том числе и запасного, пожарного выхода.
Один лишь Кульминев отреагировал на все это более-менее самокритично.
Он выслушал вопросы Крячко, окинул взглядом закоптившиеся стены лаборатории и проговорил:
— Да что тут скажешь? Расслабились мы, не думали, что такое вообще возможно. Вот и вся причина. Так-то и я, и Николай Романович докладные на этот счет писали. Но толку с этого было мало, никто не отреагировал. Правда, и мы сами как-то быстро выдохлись, махнули на это рукой. Выходит, зря! Хотя наше руководство тоже понять можно. У нас ведь и в самом деле финансирование ужали до предела. Из-за этого наши лаборатории даже потеряли часть кадров. Причем уходили далеко не самые худшие специалисты. Где тонко, там и рвется.
Рассказывая о японских практикантах, Кульминев отозвался о них весьма позитивно. По его мнению, японцы показали себя и воспитанными, и дисциплинированными, и старательными, и дотошными. Они быстро, охотно и качественно выполняли любую работу, порученную им.
Впрочем, один из практикантов какие-то смутные сомнения у Василия все-таки вызвал. Было такое дело.
Дней через десять после начала стажировки иностранцев, уже перед вечером, Кульминев шел по коридору первого этажа к своей лаборатории. Вдруг он увидел, как из бокового коридорчика отчего-то излишне торопливо вышел один из практикантов. На его вопрос, что именно того там заинтересовало, студент на ломаном русском пояснил, что шел, задумавшись о чем-то своем, и чисто случайно свернул не туда, куда надо. Он попросил «насяльника-сан» простить его рассеянность и побежал убираться в клетках лабораторных грызунов.
— Только теперь я понял, чего он туда совался, — сказал Василий и огорченно покачал головой. — Там находится запасной, пожарный выход. Скорее всего, этот японец осматривал дверь и ее запоры. Неужели это он украл материалы исследований и устроил пожар?
— А как его зовут? — осведомился Крячко.
— Его зовут… смотри чего! Надо же, уже забыл! — Кульминев огорченно всплеснул руками. — Хотя постойте-ка! Я знаю, где этот парень обязательно должен быть. — Он пошарил по карманам, достал толстый блокнот в потертой обложке, быстро его перелистал и с нескрываемой радостью проговорил: — Ага! Нашел! Вот они у меня, голубчики, все записаны. Так-так. Это Танадо Хокубоши. Да, точно, он самый и есть!
Стас записал замысловатое японское имя и продолжил свои изыскания. Охранник, дежуривший в НИИ минувшей ночью, заверил его в том, что во время своего дежурства не спал и ничего подозрительного не замечал до того момента, как вдруг уловил запах гари, которым потянуло по коридору. Он немедленно кинулся в ту сторону, откуда мог исходить дым, заметил клубы, просачивающиеся из-под двери лаборатории профессора Береженникова, немедленно позвонил в пожарную охрану и директору. Случилось это уже под самое утро.
Охранник клялся в том, что именно так все и было. Он даже предложил сыщику проверить его показания на детекторе лжи.
Пожарные прибыли достаточно быстро, где-то через три-четыре минуты. Команда оказалась хорошо подготовленной, поэтому с огнем справилась. Но не сразу. Пламя в помещении лаборатории, уже казалось бы потушенное, с какого-то момента вдруг отчего-то вспыхивало вновь. Поэтому на тушение возгорания ушло больше часа. Потом еще столько же времени пожарные для профилактики проливали все помещения лаборатории.
Когда прибыли эксперты, они быстро установили, что причиной пожара стал поджог. У шкафов с текущей, рутинной документацией, которая не представляла никакого научного интереса, были обнаружены обгоревшие фрагменты зажигательного устройства, скорее всего, военного назначения. Экспресс-анализ показал, что оно было снаряжено горючей массой наподобие термита.
Опергруппа, прибывшая в НИИ практически одновременно со Станиславом, выяснила, что дверь запасного, пожарного выхода была изнутри заперта на большой навесной замок. Какой-то тип несколько месяцев назад полил дверную притолоку каким-то специальным составом, который впитывался в дерево, вызывал его размягчение и разрушение. Поэтому злоумышленнику достаточно было подойти к створке с наружной стороны и дернуть за дверную ручку. Проушина щеколды, вбитая в притолоку, тут же вылетела, и дверь открылась.
