— Хорошо, поговорю я с Мартюшиным. Ну а вам со Стасом отвожу на это дело еще три дня. Надеюсь, этого будет достаточно? — теперь в голосе Орлова зазвучало какое-то сомнение.
— Постараемся уложиться, — ответил Лев Иванович и тут же спросил: — Ты, я так понял, недавно с кем-то поругался?
После секундной заминки Петр подтвердил этот факт:
— Ну да. Было такое дело. Как раз в связи с задержанием тобой и Стасом никаноровской опергруппы звонил из министерства наш лучший друг. Утверждал, что Береженников — шарлатан, на совести которого немало загубленных человеческих жизней. Пугал тем, что вас со Стасом могут обвинить в пособничестве, да и меня заодно. Я с ним, мягко говоря, не согласился. Так что, Лева, дал я вам три дня, и вы уж со Стасом смотрите, как выражаются молодые люди, не облажайтесь. Очень на это надеюсь!
— Представь себе, только на это всегда надеемся и мы сами, — в тон ему ответил Гуров.
— Завтра утром оба зайдите ко мне. Обсудим в деталях ваши дальнейшие шаги, а то, чего доброго, зарулите куда-нибудь не туда. Мне уже надоело собачиться со всякими проверяющими, — ворчливо добавил Орлов.
Когда Гуров уже заканчивал разговор, на дорожке появился Станислав.
Он подошел к лучшему другу, облегченно выдохнул и сказал:
— Все в порядке, квартира отличная, ключ взяли в условленном месте, поэтому никто нас там не видел. Профессора, думаю, не найдут. Ну так что, по домам?
— Садись, поехали! — Лев Иванович кивнул в сторону своего авто.
Но Стас отмахнулся и заявил:
— Я лучше на метро. Незачем тебя гонять лишний раз. Да и…
— Где-то неподалеку живет одна из твоих дам сердца, — закончил за него Гуров. — Я угадал?
— Возможно, — с интриганскими нотками в голосе сказал Крячко, прощально махнул рукой и поспешил к станции метро.
Следующим утром приятели прибыли на работу почти одновременно. Когда Лев Иванович поднимался на крыльцо главка, на ведомственную парковку с шиком зарулил на своем далеко не новом, но весьма приглядном «Мерседесе» Станислав Крячко. Приятели поздоровались и, минуя свой кабинет, отправились к Орлову.
Тот, как это было у него заведено еще в давние времена, уже корпел над какими-то планами и отчетами.
Петр увидел сыщиков, ответил на приветствие, указал им на гостевые кресла, выдержал небольшую паузу, потер пальцами подбородок и риторически спросил:
— Итак, что же у нас на сегодня? Вчера вечером я говорил с Мартюшиным по телефону, задал ему вопросы, интересовавшие тебя, Лева. Он сказал, что Бубошкина, который, кстати, официально числится в составе сотрудников Никаноровского РОВД, направлял к нам стажером, чтобы самому разобраться в том, годится этот парень для службы в полиции или нет. Судя по последним событиям, Мартюшин был вынужден сделать не самый утешительный вывод. Для службы в полиции Бубошкин совершенно не пригоден. Поэтому еще вчера вечером тот уволился по собственному желанию. Сегодня он приступает к работе в какой-то коммерческой фирме заместителем начальника службы безопасности.
— В контексте всего этого я могу сказать лишь одно. Мир праху этой фирмы! — проговорил Крячко и ернически воздел глаза к потолку. — Если за безопасность какой-то структуры будут отвечать такие люди, как Бубошкин, то о ней лучше забыть вообще.
Петр сделал вид, что этой реплики не слышал, и продолжил:
— Сам Мартюшин к истории с нападками на Береженникова никакого отношения не имеет. Он заявил мне об этом совершенно официально. Это все, что я могу сказать по данному поводу.
Сыщики при этих словах переглянулись, с трудом сдерживая смех.
— Я задержал немало преступников, в том числе и прямо в тот момент, когда они творили свои добрые дела. Девять из десяти этих типов честно глядели в мне глаза и совершенно официально заверяли меня в том, что это сделали не они, а кто-то другой, — с сарказмом произнес Гуров. — Надо же! Сам Мартюшин заверил нашего начальника в своей непричастности. А у меня есть кое-какая другая информация. Вчера вечером я созванивался с нашим общим другом Сашей Вольновым, и он мне кое-что рассказал про Мартюшина.
— Что же именно он тебе сообщил? — Орлов сразу же несколько скис.
— Кое-что весьма интересное. В девяностых годах Мартюшин в составе группы офицеров, тогда еще милиции, побывал на стажировке в США, в рамках обмена. Мы же тогда были «Россия и Америка — братья навек!». Учился он там полгода, вернулся, и его карьера пошла в гору как на дрожжах. Очень занятное совпадение, не правда ли? Кстати, один из таких стажеров руководил областным ОВД в том регионе, где особенно вольготно себя чувствовали американские компании, которые занимались лицензионной деятельностью, но с нарушениями нашего законодательства. Другой руководил УВД области, где более пятнадцати лет орудовала организованная преступная группа некоего Горибахи. Пришел на его место другой руководитель, не из тех стажеров, и банда тут же отправилась на нары. Ее главарь получил пожизненное.
— Ты считаешь, что всякий человек, который учился или работал в США, заведомый коррупционер или предатель? — чуть запальчиво, с нотками иронии уточнил Петр. — Но ведь и их офицеры учились в России. Получается, что и у нас самих там тоже есть своя агентура, не так ли?
Лев Иванович проигнорировал его иронию и проговорил:
— Разумеется, не все люди, побывавшие в США, становятся агентами влияния. Но многие. Кстати, из тех американских курсантов, которые учились у нас, ни один не получил генеральских погон. Они занимали далеко не самые высокие посты, а к концу девяностых всех их вообще вымели с работы. А ты не в курсе, почему американцы так яро добиваются межшкольных обменов? Причем к нам едут подростки постарше, а им тринадцатилетних подавай. Именно в этом возрасте, уважаемый господин генерал, ребенок формируется как будущая личность. Идеи, вбитые в его головенку, он воспринимает как свои собственные. Поэтому у нас эту систему и прикрыли. Но америкосы нашли другую лазейку. Они продолжили эту же практику обменов, правда односторонних, используя частные коммерческие фирмы. Наших детей к ним везут на перепрошивку, говоря компьютерным языком. Ты ведь наверняка помнишь теорию шахматной доски Збигнева Бжезинского, ныне уже покойного. Американцы получают наших пешек. Своими деньгами они усиленно продвигают их к политической восьмой горизонтали, на роль ферзей и даже королей России. Я со страхом представляю себе, кто проберется в российскую власть лет через восемь-десять и куда эти кадры потом поведут нашу страну.
— Лева, хватит этих теорий заговора! — заявил Орлов.
— Кстати, анекдот! — сказал Крячко и саркастично усмехнулся. — Разговаривают две овечки. Одна говорит: «Представляешь, на днях я от коровы услышала такое! Оказывается, люди очень коварны. Всю жизнь они нас стригут, забирают у нас ягнят, а потом, когда им захочется есть, нас режут на шашлык». Другая ей: «Что ты слушаешь эту шизофреничку корову? Вечно у нее на уме всякие эти теории заговора!»
