Он взмахнул рукой и вся аудитория вспыхнула крыльями сотен бабочек. Красных, синих, фиолетовых, розовых, ядовито-желтых. Мой взгляд бегал по ним в поисках «моего» цвета. Пока наконец я не обнаружил крохотное зеленое создание в метрах семи от меня. Минутная концентрация, фокусировка, теперь расщепление.
Едва я «вмешался» в иллюзию Коршуна, время сразу остановилось. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать произошедшее. Учитель «заморозил» свою иллюзию. Бабочки, все до одной, замерли в воздухе, словно висели на тонкой леске. Это же какой у него уровень концентрации, что он все так контролирует?
— Ты доволен собой? — зло спросил Коршун.
— Нет, — не сразу ответил я.
— Я слышу в твоем голосе неуверенность. Ну же, смелее. Ты должен быть абсолютно уверен в своих действиях. Итак, давай на счет три. Ты доволен собой? Раз, два, три.
— Да.
— Нет! — одновременно со мной сказал Коршун. — Это настолько ужасно, насколько только может быть. Заклинание похоже не на Расщепление, а скорее на Взрыв. Посмотри внимательно, — поднял он руку, сверля меня глазами. — Тринадцать бабочек уничтожено. А должна быть одна. Ты не аккуратно исправил иллюзию, а влез в нее грязными сапогами, оставляя за собой следы. Внимательнее, еще внимательнее, от этого будет зависеть твоя жизнь!
После такого начала в следующей попытке я уничтожил в полтора раза больше бабочек, вместо заветной одной, а Коршун взбеленился пуще прежнего. Если бы я не знал про дрянной характер учителя, то подумал бы, что тот лично меня терпеть не может. Да и, признаться, на уроках он не выдавал и половины той ненависти к нашим магическим способностям, с которой приходилось сталкиваться мне. Но ничего, я сам напросился на подобного рода факультатив. К тому же, занятия давали результат. На шестой день зеленая бабочка, чуть опалив крыло соседней желтой, была уничтожена.
— Не идеально, — скривился Коршун. Однако помолчал немного и добавил. — Отдыхаешь, а с понедельника начинаем усложнять тренировки.
И надо сказать, учитель не обманул. Спустя всего три недели мы вышли на такой уровень, о котором я в начале января и подумать не мог.
— Красная, синяя, желтая, синяя, красная… Быстрее, не хлопай глазами, желтая, фиолетовая, синяя, розовая.
Бабочки по воле своего создателя мгновенно меняли цвет, а я должен был быстро уничтожить ту, про которую говорил Коршун. И если по первому времени приходилось жестко тупить, то постепенно задание уже перестало казаться таким уж сложным. Более того, два раза за все время в конце занятий Коршун сказал «хорошо». Оказывается, он знал и такие слова, а не только: «ужасно», «соберись» и «недоучка».
Что до Петровича, то и здесь я ошибся. Почему-то казалось, что забитый и бубнящий под нос любитель разных мифологических животных будет рассказывать мне о милых собачках тире ящерах. Ну, и о том, как найти с ним общий язык. Именно для этого Якут заставлял ходить к нему. И, надо сказать, что первые несколько дней все так и было. Петрович вывалил кучу информации, в которой я чуть не утонул, а потом привел Его.
— Это че? — застыл я от ужаса, глядя на чудище.
— Помни, главное не бояться. Всякое животное чувствует страх. Ты должен вести себя уверенно. При этом не совершая резких движений, смотри ему в глаза, медленно подними руки и покажи ладони. Они умные. Должны увидеть, что у тебя нет оружия.
— Это че? — повторил я свой вопрос.
— Крылья я ему подрезал, поэтому сверху напасть он на тебя не сможет. — продолжал частить Петрович. — Ты можешь попробовать подавить его силой, но я никогда не советую так делать с незнакомыми животными. Существо может оказаться энергетически мощнее тебя. В таком случае…
— Яков Петрович, это че? — уже сделал пару шагов назад я.
— Аралез, — только теперь услышал меня Петрович, но взгляда с земли так и не поднял. В ступор не впал и на том спасибо. — Подобрал после драки с самцом его же вида. Делили территорию. Этот проиграл. Чудом выходил. Хотел выпустить на следующей неделе, но тут ты. Пришлось перья подрезать, чтобы не улетел…
Я слушал его вполуха, разглядывая крылатого волкодава. В холке он был с Петровича. Крылья аккуратно сложены на спине. Шкура украшена глубокими шрамами, свидетельствующими об участии в серьезном бою. Взгляд у животины суровый и одновременно спокойный, уверенный в собственных силах.
Вот этого, значит, я должен не бояться?
— Я его отпускаю.
Петрович вытащил из кармана небольшой свисток и… действительно убрал руку с шеи аралеза. Никаких тебе «на счет три» или «приготовься». Я, если честно, даже в штаны наложить не успел. Громадный крылатый пес рыкнул, а после бросился на меня, на ходу расправив крылья и сбивая с ног. Наверное, еще мгновение и перегрыз бы горло, но обернулся на тоненький, едва уловимый звук свистка. А я так и остался лежать, орошаемый его густыми слюнями. Замечательно, если я не могу справиться с волшебной собачкой этого мира, то что говорить о теневике?
— Кстати, слюна аралеза является целебной. — подошел к нам Петрович с видом, что все идет по плану. — Именно из-за этого их почти всех и истребили.
— Отлично, маску для омоложения себя сделаю, — сквозь зубы ответил я, стараясь, чтобы слюна не попала в рот.
— Нет, я же говорю, она целебная. С магической косметологией ничего общего, — не понял Петрович мою иронию. Он похлопал аралеза по загривку и волколак наконец слез с меня. — Вставай, попробуем еще раз.
Я послушно поднялся, чтобы меньше чем через минуту вновь оказаться на лопатках. Только теперь клыки временно нелетающего волколака максимально приблизились к моей шее. Хорошо, что Петрович успел отозвать пса. Потому что я не смог справиться с волнением.
Так и пошло. День сменял другой, одна неделя следующую. Утро начиналось с тренировки в клубе, продолжалось учебой и заканчивалось сдвоенным занятием сначала у Петровича, а потом у Коршуна. Вжух, и вот уже воскресенье, хотя вчера вроде была среда. Или вторник, кто ж теперь разберет?
Из всех друзей у меня остался только Рамиль. Нет, с этими двумя архаровцами мы тоже помирились, даже продолжали вести дела по амулетам, взаимно обогащая друг друга, но былая теплота куда-то ушла. А в отношении Димона у меня появлялось все больше сомнений. А после одного из разговоров они обрели почву.
Я подходил к беседе, понимая, как это может выглядеть в случае неудачи. Практически плевком в сторону благородного. Но все же решился. И, как оказалось, не зря.
— Дим, ты один? — спросил я, заглядывая в комнату. Байков занимался очевидным-невероятным. Делал уроки. — У тебя же по геральдике пятерка. К тому же ты все рода наизусть знаешь, так?
— Да, конечно, — не отрываясь, бросил мне друг.
— Не напомнишь, кому герб принадлежит? На нем верстак и рука.
Байков, не почувствовавший подвоха, открыл рот, чтобы ответить. И тут же свалился на пол, корчась в конвульсиях. Во мне боролись ангел и демон: один хотел броситься к товарищу на помощь, другой злорадно наблюдал за страданиями Димона. Благо, Байкова относительно быстро отпустило. Он уперся руками в стол и поднялся на ноги, испуганно глядя на меня.
