Крик, разлетевшийся над пропастью, оглушил. Меня залило кровью, на зубах заскрипели мельчайшие кусочки костей. Пылевая буря стала затихать, а взору открылся пытающийся подняться Ликомед с глазами полными боли и безумия.
Но я не дал ему ничего сделать. Ошарашенный не меньше царя, я понимал, что сейчас мой единственный шанс. Легкий взмах руки призвал на помощь кусок отколовшийся скалы. В любой другой момент Ликомед с легкостью парировал бы мою атаку, но не сейчас. Камень ударился ему в спину с такой силой, что царь нелепо взмахнул оставшейся рукой и подался навстречу мне. Его нога соскользнула с выступа, а мощное тело скрылось в темной пучине. До меня донесся лишь легкий хлопок.
Что делают герои после одержанной победы? Поднимают руку с мечом, ну, или копьем и кричат что-нибудь воинственное. А вот меня вырвало. Хорошо, что я успел перевернуться на бок, иначе бы захлебнулся собственным ужином. Лишь тяжело поднявшись на ноги и опираясь на колени, я выдавил из себя.
— Тесей будет жить.
А потом заметил небольшой свиток именно там, где Ликомед лишился руки. Я ожидал чего угодно. Загадок или очередных подлянок от Древних. Но преобразовавшиеся буквы выдали лишь короткое: «Достойный из достойных. Приди и возьми».
На негнущихся ногах я отправился вниз, первое время по нескольку раз останавливаясь, чтобы прийти в себя. Да и, по правде сказать, тропка не способствовала быстрому спуску. Глупее всего сейчас было бы сорваться вниз, вслед за Ликомедом.
Зато когда за очередным поворотом появилась Книга, все пережитое вдруг забылось. На меня накатило такое воодушевление, что я готов был пробежать сейчас несколько километров. И одновременно с этим в душе возник страх. Потому что перед мерцающим фолиантом, стянутым тремя коваными полосами, уже стоял Байков.
— Дима! — дрожащим голосом сказал я. — Дима!
Байков обернулся, отдернув руку от книги. Ему досталось. Одежда была порвана, лицо заляпан кровью. А в уголках глаз блестели слезы.
— Я не могу. Макс, я не могу ее вынести отсюда. Столько всего прошел ради нее и не могу!
Димон был близок к истерике. А вот это сейчас нам совершенно ни к чему. Ведь почти все удалось.
— Дима, все нормально. Я сам вынесу ее отсюда. Я ее уничтожу.
— Ты не сможешь, — замотал головой Байков. — Никто не сможет.
— Все получится, — почти подобрался я к нему. — У меня есть план. У нас есть план. Я тебе все расскажу. Мы ведь друзья, так?
Димон торопливо кивнул, искоса поглядывая на Книгу. Но вместе с тем попыток взять ее не предпринимал. Зато чем ближе я подходил к древнему артефакту, тем явственнее слышал голоса. Сначала их будто легкими порывами доносил ветер. Однако с каждым шагом они становились все более отчетливыми. Древние ругались, спорили, бесновались. Но все же первую скрипку здесь играл мой старый знакомый. Тот, чья сила хранилась в Оградителе Башни Волшебства.
— Я знал, что ты справишься. Я рассчитывал на тебя. Теперь следует сделать последний шаг. Прикоснись, всего лишь прикоснись к ней.
Рука против воли потянулась к кожаному переплету и мое сознание перенеслось далеко отсюда. Происходящее стало походить на начало остросюжетного фильма, где всю биографию героя должны показать за одну минуту.
На выпускном мне вручают самый большой кристалл, который я вычерпываю досуха. Учителя смущены, Елизавета Карловна долго переговаривается с директором, после чего объявляет: «Впервые Терново закончил ученик в ранге мастера».
Я в Конклаве. В длинной мантии, управляю целым магическом отделом. Мне заглядывают в рот, меня слушаются и… боятся.
Тринадцать великих семей больше не существует. Отныне их четырнадцать. Исключение сделано ради одного человека. Ради одного волшебника. Куракин жмет руку, Терлецкий похлопывает по плечу, остальные заискивающе сыпят комплиментами.
Подо мной расстилается холодное море. С чернеющими водами в свете закатного солнца. Я вздымаю руки, и оно расступается, обнажая дно. И едва угадываемый древний корабль с немыслимыми богатствами. Золото, серебро, драгоценные камни, множество артефактов. Самый молодой, самый могущественный, самый богатый…
Я отшатнулся от книги, испуганно убирая руку за спину. Встревоженный голос Древнего на мгновение дрогнул. Он опасался, что я сделаю неправильный выбор.
— Это все станет твоим!
— Не моим, — ответил я. — Твоим. Все красиво, красочно. Только ты просчитался с одним нюансом, я не Моисей, чтобы море расступилось передо мной. И даже не маг воды. Могу предположить, что им был ты. Ведь так?
Древний ничего не ответил, но спорящие с ним голоса стали еще громче. Правда, ко мне это уже никак не относилось.
— Мы не сможем вынести Книгу, — повторил Байков. — Они слишком сильные. И уже прорываются наружу через нее.
— Надо пробовать, — неуверенно сказал я.
— Я не смогу, — признался Байков.
— Я смогу!
Знакомый голос, казалось, разнесся по всему подземелью. И если честно, именно его я не ожидал услышать. Здесь! Сейчас! Байков был ошарашен не меньше моего. Поэтому отрешенным видом глядел на спускающуюся с противоположной стороны фигуру.
— Ты? Как? — единственное, что смог выдавить я из себя.
— Как и вы. Все испытания пройдены, путь к Книге открыт. Как и предполагали Древние, у каждого был свой шанс.
Катя изменилась за этот год. Казалось, ее веселые рыжие кудри, раньше торчащие в разные стороны, придавило какими-то невероятными заботами. Весь задор из пронзительных зеленых глаз выветрился. Да и сами они потускнели. И еще обзавелись синяками, которые совсем не украшали Зыбунину. Передо мной была взрослая женщина, по какой-то нелепой случайности оказавшаяся в теле девчонки.
— Катя, я тебе все объясню. Книгу нужно уничтожить.
— Нет, — твердо ответил ведьма. — Это Книга — мой единственный шанс закончить войну ковенов. Без нее мы погибнем.
Зыбунина двигалась самой решительной походкой, не собираясь останавливаться и что-то выяснять. И я понял, она не отступит ни при каких обстоятельствах. В душе родилось неприятное чувство безысходности. Я не хотел причинять ей вреда, но отдать Книгу…
— Прости, Максим, — разрешила все мои сомнения Катя.
Ловким движением она вытянула руку вверх и разжала кулак, уронив какие-то кривоватые коренья. Еще Зыбунина проводила их легким огнем, отчего от растений повалил густой белый дым, сразу окутавший нас. Через мгновение я лежал на каменном полу, точно парализованный, не в состоянии шевельнуться.
Катя нагнулась к самому лицу, бережно убирая волосы с моего лба.
— Прости, Максим. Я правда не могла поступить по-другому.
А после ведьма ушла. Торопливо стуча каблучками по неровному камню. И унося с собой могучий из когда-либо созданных артефактов. Унося Книгу Трех.
