– Увы, нет, но теперь император проникся этой идеей. На что играем? – поинтересовался Хальер.
– Обычно ставят пять тогрохов, – растерялась Алеся от вопроса и от сомнений, к чему была реплика про магистраты.
На нее посмотрели с такой иронией, что она поспешила исправиться и предложила, гордо вздернув носик:
– Ставка – десять рохов!
Ей опять удалось рассмешить своего врага:
– Ого, какие богатые девушки идут нынче в содержанки! – воскликнул тот, откровенно развлекаясь за ее счет.
– Ник был щедрым любовником, – разозленно парировала Алеся.
Хальер саркастично глянул и неожиданно холодно сказал:
– Твоя легенда о содержанке Дираса хромает на обе ноги. Если собираешься и дальше выдавать себя за его любовницу, то научись хотя бы не вздрагивать от его прикосновений. Ах, да, и разучись смотреть гордо, прямо, проницательно, с чувством собственного достоинства. Это примерно десятая часть твоих огрехов, моя милая беглянка.
У Алеси оборвалось сердце. Руки задрожали, по спине пробежал холодок страха. Вот так... Маски сброшены, ее опознали. Хальер сообразил, что она – беглая иномирная магиня, та самая, за которой он столько дней безуспешно охотился. Но как он пришел к такому выводу???
– Ты правда думала, что я не знаю о подпольных развлечениях Ника Дираса? – хмыкнул Хальер. – Или до сих пор не понял, что ты связалась с этими горе оппозиционерами? Не трудно было сообразить, с какой-такой новой «дамой сердца» явился во дворец озлобленный рейт.
Он верно оценил смятение на лице Алеси и расхохотался:
– Тебя уверили, что тайная канцелярия не в курсе негласной деятельности Дираса? И ты реально полагала, что я клюну на первую попавшуюся доступную куколку и потащу ее в свои покои? Алеся, беглянка моя иномирная, опасно быть такой наивной, мне известно всё, что творится в империи, что бы там ни думали все остальные. – Он резко сменил тему разговора и кивнул на доску: – Ты играешь белыми, уступаю тебе первый ход. И перестань мне «выкать», вряд ли ты столь вежлива со мной в своих мыслях.
– Не привыкла панибратски обращаться к незнакомым, – сухо ответила Алеся, отбросив притворное восхищение своим врагом.
– Разве мы так уж незнакомы? У меня сложилось другое впечатление: ты уже позволяешь себе объявлять благодарности от моего имени и собирать пожертвования, которые мне приходится отрабатывать, – с колким ехидством ответил Хальер. – Ходи, Алеся. Мы играем на желание.
В дверь робко постучали, и Хальер отправился забирать у лакея поднос с миниатюрными пирожными, который установил сбоку от доски рядом с полным Алесиным бокалом, на который та рассеянно взирала в полном смятении.
Алеся растерялась вконец: в чем смысл игры на желание? Разве она не дала понять ранее, что согласна исполнить все его желания, даже самые неприличные? Она же пришла с ним в его комнаты как потенциальная любовница! Или он не заводит интрижек с беглыми магинями (вернее сказать – беглыми рабынями)? Или его желания не неприличны? Тьфу, о чем она думает?! Почему он не тащит ее в камеру, не запирает в Греблине, не начинает пытать с целью выяснить, куда она дела его секретные формулы, не грозится забрать ее жизнь в счет уплаты по всем этим накопившимся счетам? Он может обвинить ее в нескольких крупных мошеннических аферах, в краже важнейших бумаг, а вместо этого соглашается сыграть партию в шахматы?
Совсем не так представляла себе Алеся первую встречу с Хальером в качестве его пленницы. Что он замыслил? И еще один вопрос:
– Если я выиграю, вы исполните любое мое желание? – медленно спросила она.
– Если оно не угрожает безопасности империи и жизни ее граждан, и если в моих силах выполнить его, – подтвердил Хальер.
– Уверена, вы любое мое желание выверните так, будто оно угрожает безопасности империи, – фыркнула Алеся.
– Нет, я не любитель пустого сотрясения воздуха и подмены понятий. Предлагаю условие: ты высказываешь желание, и если я сумею убедить тебя, что его исполнение опасно для людей, то ты меняешь его на другое.
– А если не сможете убедить?
– Тогда исполню. Как видишь, я верю в твою осторожность, разумность и доброту куда больше, чем ты – в мою честность, – иронично упрекнул Хальер.
– Мне стоило бы взять с вас магическую клятву на обязующем амулете, – пробормотала не убежденная Алеся.
– Порядочным людям верят на слово, – заявил Хальер и сверкнул синим взглядом, словно подначивая Алесю усомниться в его добродетельности. – Я тебе определенно верю, что ты не станешь уклоняться от взятых на себя обязательств в случае проигрыша. И я очень рассчитываю, что ты проиграешь.
Алеся так и не разобралась в мотивах своего чересчур странного и непонятного врага, но азарт победить этого гада забурлил в ее венах. Она сосредоточилась на предстоящем сражении, стоило просчитать предполагаемый стиль игры противника, как он поведет себя за шахматной доской. Все утверждали, что глава тайной канцелярии – непревзойденный шахматист, что конкуренцию ему могут составить лишь немногие, так что по идее он должен вести быструю и уверенную партию. Однако, он слишком умен, чтобы рисковать с незнакомым противником, в котором подозревает немалый опыт в этой игре. И верно подозревает. Придется играть на два фронта: усиленно атаковать, демонстрировать свои умения и вести активные действия на одном фланге, и тихонько планировать внезапный удар на другом. Это чревато тем, что придется совершить несколько рискованных ходов и если он раскусит ее замысел, то от поражения будет не отвертеться, но с самого начала стремиться свести партию вничью – это неспортивно.
И что ей терять в случае проигрыша? Что такое он может пожелать, к чему бы она не успела уже морально подготовиться, затевая сегодняшнее столкновение с ним? Потерять жизнь, свободу, стать сексуальной игрушкой – все эти варианты грозили ей с того момента, как она оказалась в роли преследуемой бесправной беглянки в чужом мире, и ее судьба так и так полностью в руках Хальера, если ей не удастся улизнуть от него.
М-да, загадочно ведет себя этот кровопийца. Может, он действительно сумасшедший маньяк? Или просто сумасшедший?
Она протянула руку к пешке и сделала первый ход. Хальер взял в руки свою пешку, покрутил ее в пальцах, кажется, даже понюхал, а потом походил без раздумий и нестандартно. Ничего, Алеся всегда любила импровизацию, а не разыгрывание заученных сценариев от великих мастеров. Несколько ходов они сделали молча. Алеся не ощущала никаких эмоций противника, он снова закрылся от нее, а она горько жалела, что сама не умеет поступить так же: ей не хотелось, чтобы он ощутил ее лихорадочное нетерпение пережить поскорее те полчаса, за которые ребят должны успеть освободить и скрыться. Магия шарфа работала отлично: никаких сигналов – ни на амулет связи, ни на датчик сигнала тревоги – главе тайной канцелярии не поступало.
Когда они разменяли первые фигуры, Хальер заговорил:
