— И это тоже, но я подумала о том, что сегодня суббота. Мне сегодня не нужно работать. А тебе?
Вряд ли он придерживается стандартного распорядка, но, может быть, у него тоже бывают выходные.
Он провел указательным пальцем вокруг ее правого соска, и плоть мгновенно набухла и затвердела.
— Единственное, над чем я хочу сегодня работать, — это мы.
Дыхание задержалось в ее груди на целых пять секунд, а потом со свистом вырвалось наружу. Неужели он правда сказал это? Что он хотел работать над ними… что существуют именно «они», а не просто два отдельных человека, которые отлично совместимы в постели.
Ее мысли прервались, когда он снова начал доказывать эту совместимость.
Саймон отнес Аманду в душ. Она была права. Рядом с ней в нем просыпались инстинкты первобытного человека, но ей это нравилось. Она могла бы надменно протестовать против его привычки постоянно подхватывать ее на руки, но она всегда прижималась к нему с доверчивой чувственностью, что, по его мнению, и вызывало эту привычку.
Черт, в Аманде все вызывало привыкание. Оттого, как она задержала дыхание, когда он в первый раз нащупывал вход в ее тело, до того, как она поддразнивала Джейкоба за то, что он влюбился в одну из главных героинь из сериала Джиллиан. Теплый солнечный свет, который, казалось, исходил от нее, рассеял все мрачные тени в его душе, кроме одной. Он не мог отогнать мысль, что скоро наступит день, когда она покинет его.
Поэтому он твердо решил дать ей самое полное наслаждение, пока она еще с ним. Его либидо откликнулось на это решение с энтузиазмом, которого он не знал с юности. Их последнее занятие любовью было быстрым и страстным, идеальное начало дня, который пройдет в ее обществе.
Он позволил ей соскользнуть со своего тела и открыл краны. Она любила более горячий душ, чем он, поэтому он установил температуру душевых насадок слева выше, чем справа.
Он почувствовал невесомое прикосновение к спине и повернулся, чтобы посмотреть на нее. На ее лице было странное выражение.
— Что такое?
— Я просто дотронулась, чтобы проверить, настоящий ли ты. — В ее глазах отражалось необъяснимое удивление.
У него едва не подогнулись колени.
— Я настоящий. — Он не только вел себя как пещерный человек, он и говорил так же, практически рыча в ответ ей.
— Да, — прошептала она восторженно. Потом улыбнулась и протянула руку, чтобы попробовать воду. — Горячая.
Он кивнул, все еще немного оглушенный благоговением, которое отразилось на ее лице в тот короткий миг.
Они вошли в огромную душевую кабину.
Он приказал построить ее такой, потому что любил простор вокруг себя. Пять душевых насадок были роскошью, в которой он решил себе не отказывать, что оказалось вдвойне удобным, когда они с Амандой мылись с ними. Он обнаружил несколько очень интересных применений для направленных струй воды, когда занимался с ней любовью, применений, которые заставляли Аманду краснеть и одновременно распадаться на части от наслаждения.
Но сегодня он хотел большего, чем просто заниматься любовью с этой прекрасной женщиной, полной волнующих противоречий. Он хотел, чтобы она занималась любовью с ним. Ему потребовалось время, по в конце кон нов он понял, что она почти никогда сама не инициирует их близость и что она очень сдержанна, когда прикасается к его телу. Он сразу же понял, что это не из-за того, что она не хочет этого. Она смотрела на него с жаждой, возбуждающей самые сокровенные его инстинкты, но никогда ничего не делала, чтобы утолить эту жажду.
Вначале он был рад. Он был очень осторожен, чтобы не испугать ее своим размером, но она ни малейшим намеком не показывала, что считает его обнаженную мужественность пугающей. Больше того, она сходила с ума, когда он касался ее своей возбужденной плотью так глубоко внутри, что не мог продвинуться дальше. В сравнении с ним она была крошечной, но ее страстность помогала им идеально сочетаться друг с другом.
Вот только она не прикасалась к нему, а Саймону ужасно хотелось почувствовать ее милые маленькие ручки на своем члене.
Он протянул ей мыло:
— Намылишь меня?
Она вскинула голову и посмотрела на него бездонными карими глазами, в которых можно было утонуть.
— Везде? — спросила она, как будто ей требовалось его разрешение.
О да.
— Пожалуйста.
Ее глаза зажглись предвкушением.
— Я все время хотела этого, но не была уверена… — Она умолкла и осторожно провела, лаская, мылом по его груди. — Ты ведь скажешь мне, если я сделаю что-то не так?
Будь проклят тот ублюдок, за которым она была замужем.
Саймон нежно взял ее лицо в ладони, заставляя Аманду посмотреть на него.
— Как бы ты ни дотронулась до меня, все будет правильно. Я умираю от желания почувствовать твои руки на моей коже. Аманда, разве ты не понимаешь, что ты самая лучшая любовница, которая у меня когда-либо была? Пожалуйста, малышка, не позволяй этому ублюдку остановить тебя и лишить меня того, чего ему не хватило ума захотеть.
Она просияла, хотя в ее глазах стояли слезы.
— Да. — Она отложила мыло. — Я хочу почувствовать тебя обеими руками, хорошо?
Он подумал, что потребуется время, чтобы эта нерешительность полностью исчезла.
— Более чем хорошо. Это идеально.
Больше говорить он не мог, потому что ее руки делали то, о чем он мечтал с того самого момента, как встретил ее. Она начала с головы, массируя кожу, играя с длинными прядями волос, прежде чем прикоснуться к его лицу легкими, словно бабочка, ласками. Когда она провела пальцами по его скулам, он закрыл глаза.
Кончиком пальца она обвела его губы.
— Я люблю твой рот, Саймон.
Он поймал губами ее палец.
— Мой рот любит тебя, малышка.
Она рассмеялась нежно, чувственно.
Потом ее руки оказались на его шее, едва касаясь бешено пульсирующей жилки.
— Твое сердце бьется слишком быстро, дорогой. Может быть, тебе нужно проверить кровяное давление.
— Это не поможет. Оно всегда высокое, когда ты рядом.
Легкий как пух поцелуй коснулся его пульса. Ее пальцы пробежали вниз по груди, кружась по маленьким коричневым дискам его сосков.
— Они такие же, как мои. Им тоже нравятся прикосновения.
Он не мог вымолвить ни слова. Все, что он мог, — это только застонать от дразнящего наслаждения, которое она дарила ему.
— Интересно, а другие вещи им нравятся?
Она чертовски хорошо знала, что нравятся. Прошлой ночью она сосала их до тех пор, пока он не набросился на нее так неистово, что всерьез боялся сделать ей больно.
