Тут же собрались зеваки — мальчишки, чьим ремеслом было ныряние за брошенными путешественниками монетками, заметили прыгающую в волнах голову. Наконец какому-то проворному матросу удалось багром подцепить евнуха за трещащие по всем швам льняные портки и вытянуть на палубу.
Купец хотел отомстить Виетриксу, но вмешался Мирабаль. В конце концов торгаш дал приказание отправить смуглянку, невольную виновницу происшествия, в самую нижнюю каюту, связать ее и не выпускать вплоть до особого его распоряжения. Бедная малышка расплакалась, и Виетрикс горько раскаялся в своем неуместном любопытстве. Она бросила на него укоризненный взгляд, доставивший, впрочем, ему определенное удовольствие.
Что ему особенно не понравилось в произошедшем инциденте, так это поведение Канабаля. В тот момент, когда ссора могла принять дурной оборот, капитан второго судна не вымолвил ни слова в его защиту — наоборот, даже пытался подлить масла в огонь. Да и вообще похоже было, что они с работорговцем большие друзья.
— Миленькая эта малышка, — небрежно бросил Канабаль приятелю. — Можешь высечь ее, а потом пришли мне.
— Вот уж нет, старина, — отвечал торговец. — Разбазаривать добро? Вы, матросня, только портите такой хороший товар. Если я и уступлю тебе какую-нибудь женщину, это случится не раньше, чем мы доберемся до Крита! Так что можешь подготовить хорошенькую кучку монет!
* * *
Тем временем матросы выбрали якоря. Стоя на капитанском мостике, Мирабаль отдавал последние приказы. Не без волнения взглянул Виетрикс на утлое суденышко, уносящее его от твердой земли, земли галлов. К какому новому приключению спешил он?
Завершив маневр, капитан склонился к пассажиру.
— День был не самый благоприятный, — сообщил он. — Но я совершил жертвоприношение Астарте
[15]. Да пребудут с нами древние боги кабиры
[16], защитники мореплавателей!..
Голос старого морского волка задрожал.
Глава III
НА ФИНИКИЙСКОМ СУДНЕ
Жизнь на борту. — От Харибды к Сцилле. — Буря. — Заход в критский порт. — Храм. — Покупка рабыни. — Татуированная девственница.
Подтвердились ли опасения капитана Мирабаля? Как бы то ни было, неподалеку от Сицилийского пролива на маленькую эскадру обрушилась жестокая буря.
До этого момента плавание проходило спокойно. Виетрикс уже не сожалел о том, что покинул галльскую землю. Теперь он горел желанием посетить страны Востока, культура которых была куда более утонченная, чем у паризиев. Уже в Марселе и на этих финикийских суднах он встретился с неведомыми ему прежде, но столь притягательными роскошью удобствами и с отнюдь не варварским, а вполне просвещенным взглядом на жизнь. Да и сам капитан Мирабаль проявлял познания, какие тщетно было бы искать даже у самых именитых из воинственных галлов. Так, например, он сообщил Виетриксу, что на земле этрусков набирает силу новая, чрезвычайно одаренная народность, чье влияние, по всей вероятности, вскоре ощутит на себе весь мир. Кое с кем из этого молодого племени Мирабаль был знаком. Даже греческие республики, без сомнения, пострадает от этой опасной конкуренции. Так, увлеченный восхитительными беседами под безоблачным небом и убаюкивающим ветерком, Виетрикс предавался на корабле беззаботной жизни. Сушеный инжир и изюм, составлявшие рацион путешественника, казались ему пищей богов.
Увы, чудовищному несчастью суждено было омрачить это морское путешествие. Корабли успешно миновали пучины Харибды, но на подступах к Сцилле ветер усилился, и море вздыбилось зловещими валами. Капитан отдал приказ пассажирам и большей части команды укрыться в каютах, оставшись на палубе вдвоем с кормчим. Неожиданно корпус судна задрожал, вокруг неистово вздыбились волны. Образовался водоворот и две гигантские волны, столкнувшись между собой, с жутким грохотом обрушились на смельчака. Послышался последний приказ кормчему, затем возглас: «Ваал Шамаим!
[17]» Вал схлынул, но капитана и кормчего на палубе не было!
Помощник капитана бросился на корму и ухватился за кормило. Мощным поворотом выправил судно прямо по ветру и остановил корабль. Тщетно пытались обнаружить место, где смыло отважных моряков. Пучина в считанные секунды поглотила свою добычу.
Судно снова двинулось в путь — оставаться здесь было опасно. Впрочем, буря утихла. Второе судно и галеры сумели сменить курс, заметив, какой опасности подвергся Мирабаль, глава каравана. Всем кораблям незамедлительно сигнализировали об ужасном происшествии. Не теряя ни минуты, Канабаль ответил:
— Теперь я старший и беру командование на себя. Приказ «Милитану» (так называлось судно Мирабаля) занять второе место.
Вскоре, теперь под командованием Канабаля, маленькая эскадра благополучно завершила переход к острову Крит. После трагического происшествия Виетрикс утратил доброе расположение духа. Помимо того, что его болезненно потрясла смерть добродушного Мирабаля, он не ожидал ничего хорошего от новых порядков. Тем не менее путешествие приближалось к концу.
Буря серьезно потрепала парусные и гребные суда, так что пребывание в критском порту должно было продлиться не менее недели.
Поблизости находилась Греция. Виетрикс подумал, что более благоприятного случая получить представление об этой необычайной цивилизации у него не будет. С самого своего отбытия из Лютеции он, обложившись картами и свитками, усердно занимался изучением сведений о восточных странах, их культуре и языках, сожалея при этом, что у него нет времени лично посетить эти замечательные земли. Путеводные звезды — финансовые и прочие — вели его все дальше к Востоку. К тому же Виетрикс все чаще подумывал о том, что его холостяцкое существование лишено многих благ и удовольствий, а потому спешил поскорее встретить обещанное ему таинственное создание, отмеченное знаком свастики, который друид начертал на священном камне.
* * *
Первый день пребывания на Крите был посвящен столице острова, Кноссу, где галл полюбовался лабиринтом Дедала и величественным храмом олимпийского божества. Бог был изображен здесь без ушей, дабы показать — чтобы услышать жалобы и молитвы людей, полновластный владыка вселенной не нуждается в этих органах.
За крепостной стеной, посреди священной рощи, располагалось прекрасное здание. Портик с двадцатью колоннами из восточного гранита вел к изукрашенным богатой отделкой бронзовым воротам, возле которых возвышались два изваяния, олицетворявших Истину и Правосудие.
За воротами храма открывался широкий перистиль, окруженный колоннами из порфира и нумидийского мрамора.
