Расположенный сразу за лесом, городок Картерплаатс, обходимый честными гражданами стороной, давно приобрёл скандальную и грязную репутацию. Чего и кого здесь только не было: город притягивал к себе воров, бродяг, картежников, пьяниц, преступников и шарлатанов. У каждого из них была своя нелёгкая история, и все они в Картерплаатсе были на одно лицо: грязные, немытые, нечёсаные, в рваной и сильно поношенной одежде, неопрятные и некрасивые.
Карточный кудесник Флинн, ловко перекидывающий джокера из правой руки в левую, прячущий его за манжетой и незаметно для всех вытаскивающий в самый нужный момент, не был исключением. Со шрамом на губе, со сросшимися бровями и неаккуратной бородой, в которой застрял кусок лепёшки, он в очередной раз сгрёб в свою сторону кучу монет, проигранную посетителями и, нервно тасуя карты немытыми руками, склонился над игроком, проигравшим в эту ночь больше остальных и до сих не желавшим уходить. Со стороны было видно, что игрок был пьян, но не настолько, чтобы не понимать, что он делает или говорит.
Закончив тасовать колоду, Флинн убрал её в нагрудный карман залатанного жилета и прошипел:
– Долго ещё тут сидеть будешь? Шуруй уже отсюда, не пугай народ.
Молодой человек поднял голову и умоляюще посмотрел на ловкого раздавалу.
– Ещё разок... Глядишь, отыграю.
Глаза Флинна заблестели жаждой наживы.
– А что поставишь?
Юноша перевёл рассеянный взгляд с карманов на раздавалу и выдавил:
– Я третьего дня давал тебе камень! Его на месяц хватит!
Флинн хитро присвистнул.
– Фи-и, что камень?! Вы, ваша милость, на камень с тыщу раз уже сыграли. Вона глядите, у меня до сих руки в мозолях. Сроду так много за вечер не раздавал.
– Это был фамильный розовый бриллиант, тупица ты этакий! Да за него ты мне должен до конца жизни карты пулять.
– Бриллиант иль стекляшка разукрашенная – мы, ваша милость, в камнях разбираться не приучены. Блестит, и хорошо.
Флинн вытащил из кармашка кольцо с камушком, в аккурат такое же, какое было на безымянном пальце Арлины, сдул с него крошки, потёр о ткань жилета и попробовал выступающий край камня на зуб.
– Пёс вас богачей знает. Вот вы про бриллиант талдычите, а на вкус стекло и стекло.
Юноша взорвался.
– Отдай бриллиант, скотина!
Флинн поспешно отдёрнул руку.
– Эй-эй, ваша милость, будьте добры убрать ручонки. Проиграли – платите. У нас тут всё по-честному.
– По-честному? – зарычал проигравший. – Да я из всех партий ни разу джокера не словил, мошенник ты этакий.
– Ну, игра есть игра, – пожал плечами раздавала. – Теперь позвольте, я откланяюсь.
– Постой. – Юноша схватил Флинна за рукав. Его глаза одержимо блестели. – Давай ещё партию! Последнюю на сегодня.
Флинн аккуратно разжал пальцы молодого человека и высвободил свою руку.
– А платить чем собираетесь?
– Давай в долг!
– Э-э, нет, – протянул Флинн. – Вы только-только камушком прошлый долг отдали, а сегодня опять чуть ли ни состояние продули. Будьте так благородны, отдайте вначале этот долг, а потом уж и карты пуляйте.
– А ну, раздавай, дубина! – юноша готов был взорваться. – Ты, кретин, даже не понимаешь, кто перед тобой! Да у меня денег – служанка кур ими кормит!
– Что же вы сегодня опять не платите и на бумажке траты записываете? – ловко подначил Флинн.
– Не переживай, – надменно протянул собеседник. – Я скоро женюсь и получу приданым столько золота, что куплю весь ваш притон с потрохами. Посмотрим тогда, как ты запоёшь.
– Вот вы сначала женитесь, а потом угрожайте. Кстати, я должен предупредить, у нас правила железные: не платите в течение ста дней – на сто первый к вам приходят.
– И что? – глаза игрока настороженно заблестели.
– Ну, вот голову Арджая Зелёного Воротника нашли в тот же день в купальне, а руки и ноги аптекаря из Атоля сыскали только спустя полгода после того, как его жена хватилась. Так что вы уже сами решайте, что. И да, – раздавала посмотрел через плечо резко замолчавшего и задумавшегося собеседника и кивнул, – тут вот уже по вашу душу подоспели.
И, пользуясь моментом, когда юноша испуганно обернулся, Флинн поспешил исчезнуть в сизом тумане табачного дыма.
– Чего явился? – Недовольный хрип предназначался коренастому русоволосому пареньку, выросшему за спиной отчаявшегося игрока.
– Уже далеко за полночь, ваша милость, – озираясь по сторонам, зашептал тот. – Что скажет король, если вы опять явитесь домой к утру? Прошлые сказки про «сбились с пути» уже не пройдут. Король и так давно подозревает неладное. А скандалов накануне свадьбы ой как не хочется.
– Да и мне они ни к чему, – одумался, наконец, юноша. – Вот женюсь на дочке торгаша-толстосума, тогда и разгуляюсь. Кстати, отец ничего не узнал о камне?
– Даже главный придворный ювелир не заметил подделку. Сияет себе и сияет. Розовый и розовый. Прямо как настоящий!
– Да-а, – протянул принц, – теперь бы настоящий вернуть. Нужны деньги, Ланс. Много денег. Я должен отыграться.
– Может, уже хватит, ваша милость? Не к лицу это принцу Озёрного края, принцу Мартану Светлоозёрному, по притонам мотаться.
Мартан вскипел и брезгливо кинул.
– Знай своё место, слуга.
Ланс покорно потупил взгляд и сунул руки в карманы кафтана. Оба так и стояли, не проронив ни слова, пока по плечам Мартана не забарабанили длинные худые пальцы с нечищенными неровными ногтями. Худые руки были украшены многочисленными медными браслетами, побрякивающими при каждом малейшем движении.
– Расслабиться не хотите, мальчики? Всего один серебряный, и я, и моя подруга ваши.
– Иди-иди отсюда, – зашипел было Ланс на накрашенную полуголую девицу, но был остановлен.
– Жди меня на улице.
Будучи не в том статусе, чтобы спорить, Лансу только и оставалось, что смотреть, как хозяин растворился в темноте душных, пропитанных потом комнат. Обнимаемый девицей, Мартан даже не почувствовал, как ловкие пальцы нырнули в плохо затянутый мешочек на поясе и вытащили оттуда последний золотой, припасённый на обратную дорогу.
Глава 2. Переполох на площади
Столица Озёрного края, город Атоль, готовилась к празднованиям. По случаю свадьбы младшего сына король расщедрился и приказал расставить лотки с бесплатными угощениями по всей центральной площади. Тут и пиво наливали, а детям – сладкую воду, и куличи раздавали: кому с маком, кому с сахаром, а кому просто так – обмакнул один конец в толчёные абрикосы и жуй.
Повсюду кипела жизнь. До свадьбы оставалась неделя, и из своих каморок повылазили все: от убогих до калек, чтобы воспользоваться редким шансом хорошенько заработать на год-два вперёд. Богачей в эти дни на площади было много, и милостыня раздавалась щедро.