– Удой молока, нашествие стрекоз, чья-то свадьба… Я-то здесь при чём? Я много раз был женат, сыт этим по горло и знаю в этих делах уже все подводные камни. – Серые глаза недоуменно смотрели на Раверинуса.
– А при том, что вороны не принесли в клюве самого главного! – вспылил Квирл, схватил со стола злополучное письмо и швырнул его Тайернаку. – Читай.
– Знакомый почерк, – хмыкнул тот, разворачивая скомканный листок. А когда начал читать, то столь довольно растянул губы, что Раверинус ревниво поморщился. – Так вот почему вы потребовали срочно явиться в Тир-Арбенин. Я-то уже навертел себе в голове. Думал, к чему столько чести простому магу…
Но Раверинус перебил.
– Простые маги не варят эликсир жизни. Даже верховные маги не варят эликсир жизни, а ты как-то набил руку. Да так основательно, что теперь и учеников берёшь. Тебе известно, что это? Тут, между прочим, твоя подпись на последней странице. – Квирл схватил со стола другую книгу – ту, что была тоньше и в красном переплете, – и затряс ей в воздухе так яростно, что из середины высыпалась добрая половина страниц.
– Свод правил, – спокойно отвечал Тайернак, щёлкая костяшками пальцев
– Именно. Устав Ордена магов, написанный нашими предками. И писались эти правила не для того, чтобы каждый, кому взбредёт в голову возомнить себя великим чародеем, их нарушал. Пять тысяч лет назад магистр Зерру уже получил эликсир жизни. Он преследовал благую цель – оживить голубую бабочку-махаона, последнюю в своём роде. А что в результате получил мир? Тебе напомнить? Яблоко раздора, которое привело к страшной и долгой войне между всеми королевствами. После этого в своде правил чёрным по белому было записано, что готовить эликсир жизни запрещено, и, вступая в Орден магов, ты поклялся этим правилам следовать. Как клялся у алтаря всю жизнь любить и оберегать мою дочь, когда брал её в жены. Не так ли?
Тайернак перевёл взгляд в сторону открытого окна, из которого слышался шум экипажей и девичий смех.
– Мне жаль, что всё вышло не так, как мы планировали, но не буду оригинальничать и повторю ваши слова: против судьбы не пойдёшь. Ваша дочь говорила так же, когда возвращала кольцо.
– Только вякни тут ещё раз про мою дочь! – взревел Квирл и с такой силой дал кулаком по столу, что с гладкой деревяшки посыпались искры на пушистый ковёр.
Тайернак среагировал молниеносно: повёл ладонью, и с длинных пальцев к занимающимся ковровым ворсинкам полетели снежинки, засыпали раздувающееся пламя и тут же растаяли.
– Ты нарушил тридцать седьмое правило устава, приготовил эликсир жизни. Вдобавок учишь этому простую девку, в роду которой нет ни одного мага, а это ещё и нарушение сорок четвёртого правила. Ты будешь сегодня же лишён звания магистра магии и на первом же собрании Совета изгнан из Ордена с позором. Твои потомки больше не смогут изучать чародейство, а на твой род будет наложено клеймо клятвонарушителя. Твоя трость останется у меня и будет уничтожена.
Раверинус выплёвывал слова, словно змея – яд, а когда закончил, то победоносно посмотрел на Тайернака, стоявшего напротив и даже не побледневшего.
– Ничего не скажешь в своё оправдание? – Квирл наслаждался моментом.
– Скажу, – ответил Тайернак, подошёл к небольшому кованому столику на изогнутых ножках, приподнял чёрного слона и передвинул на пять клеток вперёд. – Вам шах.
Квирл покачал головой.
– Мне не до тактических игр. Я жду объяснений или тотчас же отдаю распоряжение о вступлении наказания в силу.
– Объяснение первое. – Тайернак решил не дожидаться того, что произойдёт после слова «или». – Я никогда не готовил эликсира жизни и, по правде говоря, не имею ни малейшего понятия, как его готовить.
Раверинус остолбенел.
– Но письмо? И то, что ты устроил в Штормовом замке…
– В письме говорится, что я утверждал, будто знаю об эликсире всё. Я врал. Я иногда вру. Вы удивлены? Вы ведь знаете мой характер и мои склонности. Не скрою, я пытался приготовить зелье – свод правил не карает попытки – но ничего не получилось.
– Почему? – столь откровенный вопрос Квирла заставил Тайернака на мгновенье замешкаться.
Признаться, вопрос верховного мага был очевиден: на смену недовольству и чувству ответственности за поддержание равновесия сил в мире пришло праздное спортивное любопытство обыденного чародея. То самое, когда знаешь, что цель рядом, но подобраться к ней никому не удаётся. Вдруг разгадаешь секрет и станешь первым?
– Вам, должно быть, известен термин «Rhan’or’enaid»? – продолжал говорить загадками Тайернак.
Квирл пожал плечами.
– Древние языки – это то, с чего начинает любой маг. Что тут непонятного?
– Но ведь это просто термин. Абстракция. То, что не пощупаешь и не взвесишь, не купишь и не вырастишь. И как вы прикажите это добавлять в эликсир?
Раверинус задумался.
– В рецепте этот ингредиент указан.
Тайернак кивнул.
– И он последний. Я дошёл до самого конца, смешал все компоненты, какие нужно, получил зелье прозрачное, как слеза, и абсолютно безвкусное, но последний компонент так и не разгадал. По-вашему, я приготовил эликсир? Что вы представите Совету в качестве доказательств? Мои неудавшиеся опыты?
Верховный маг почесал затылок.
– По духу правил ты, бесспорно, устав нарушил, но по букве… А как ты намерен выкручиваться из ситуации с девчонкой, которую обучаешь? По правилам Ордена магия не должна уходить за пределы семьи. Будь девушка твоей дочерью, кузиной, женой, да хоть бабкой троюродной, я бы и бровью не повёл. Но непонятно кто, без роду, без племени…
– Чему же я её учу? – триумфальная улыбка закралась в уголки губ Тайернака. – Как воду с листьями смешивать?
– Это часть рецепта!
– Вы бы видели эту девушку. Она слишком нетерпелива и капризна, чтобы осилить рецепт. Обдерёт ладони, собьёт ноги в кровь, потянет спину да бросит, и вернётся к себе домой ни с чем.
– А в чём твоя выгода? – Квирл скрестил руки на груди и прищурил тёмные, как мутная болотная вода, глаза.
– Против судьбы не пойдёшь, не так ли? – опять повторил Тайернак, сверля Квирла подозрительным взглядом. – Эта взбалмошная девчонка расколотила каблуком башмака миску изобилия. Разве я могу такое стерпеть? Пусть теперь хоть котёл мне отдраит – хоть какая-то польза с неё будет.
– Котёл? – Раверинус закашлял от смеха.
– Всё, как Латчна видела в картах. Зачем же идти наперекор судьбе?
– И ты поверил её картам?
– Вы же поверили её письму, – Тайернак кивнул на смятый листок.
– Она моя дочь! И, между прочим, до сих обижена на тебя!
– По её милости меня сегодня чуть не сравняли с земляным червём.
