– Ну что, мистер Спенсер, пора начать, – тем временем выдал «гора». – Кстати, звать меня Гога, но то имя по мой паспорт. Тут все называть меня Гарри… даже миссис управительница… как принца, что эта весна жениться. Я иметь такой же рыжий волос и тоже любить экзотик. Насчёт рыжий волос я, конечно, сомневаться, но погорячее я любить всем сердцем и парить свой клиент с настоящий русский размах. Английский человек такое и не снится!
Спенсер?! Он назвал его Спенсером?! Тарр лихорадочно соображал. В этом мире он, к своему горькому сожалению и недовольству, знал только одного Спенсера, ждал его как раз в этом самом месте, но отдуваться за него совсем не собирался.
– Позвольте-ка, – Тарр засуетился, чуя хвостом, которого лишился при превращении из дракона в человека, что назревает нечто масштабное, – произошло недоразумение. Я не…
– Не английский? – спросил мужик, расстилая на полке чистое белое полотенце. – Я догадаться. Ты ошен-ошен плохо говорить английский. Ну, ничего. Научисся. Я же научиться. А теперь не стой, как баобаб, как говорить дружественный нам народ великая страна Африка, и сымай портки. Без лишняя одежда я тебя в мульон раз лучше отдеру… Пардон, как говорят мусье. Надеру, конечно же. То есть, продеру. Ай!
Мужик махнул рукой, запутавшись в похожих глаголах, повернулся к камням и недовольно покачал головой. По груди Тарра побежали струйки пота: то ли от того, что в парилке уже начало основательно припекать, то ли от страха.
«Лаарг, – в мыслях заскулил Тарр, – спаси, Лаарг. Ты же говорил, в общественных местах портки снимать не надо!»
Сухой «букет» тем временем обмакнули в ведро с водой.
– Рассь. – Мужик сунул палец в воду, проверяя температуру. Та оказалась вовсе не прохладной свежести, как поначалу думал Тарр, потому что пухлый палец покраснел, как лапа рака.
– Двась. – «Букет» начали активно макать в воду.
– Трись. – «Букет» вытащили из ведра, а водой тут же сбрызнули камни.
– Четыресь. – В воздухе стало невыносимо жарко и запахло запаренным дубовым лесом.
– Пятьсь. Ты почему до сих пор в портках?
Тарр никак не мог оторвать пальцы от резинки на трусах. Он уже готов был заскулить не про себя, а вслух, как вдруг дверь отворилась, и в запаренное царство ворвался прохладный ветерок с освежающими тонами хлорки, а вместе с ним и… Марк!
– Вот же Спенсер! – завопил Тарр, совсем забыв о мести за папеньку и тыча пальцем в противника.
Мужик опустил руку с намоченным «букетом».
– Так. Я запутаться. Мне сказать, один штука мистер Спенсер заказывать в финский сауна один штука русский баня. С один веник. А теперь я имею два штука мистер Спенсер и один штука веник.
Брови банщика насупились, из ноздрей повалил пар, а лицо так раскраснелось, что Тарр невольно вздрогнул: мужик был похож на разъярённого дракона, из пасти которого вот-вот вырвется пламя.
– А что, Шон? – Марк подмигнул Тарру. – Расслабляться, так всем. Сейчас этот русский медведь задаст нам жару, а потом мы выплеснем всё на девочках.
«Русский медведь» по имени Гарри каждое слово не понял, но основное уловил и с нотками меркантильности в голосе ответил:
– За два штука мистер Спенсер оплата двойная.
– Хорошо-хорошо, – махнул рукой Марк. – Хоть тройная. Давай, Шон, кто дольше выдержит! Мне рассказывали, это ад такой, какого ты никогда в жизни не испытывал. Как на сковородке жарят…
На сковородке Тарр никогда не сидел, но нос утереть длинному нужно было любой ценой.
Оба распластались на горячих досках; оба принялись потеть и тяжело дышать, сильно напоминая медуз, вытащенных на солнце на раскалённый берег. Но когда мужик-гора занёс над собой вонючий «букет» и принялся им хлестать Тарра и Марка попеременно, Тарр понял, что с этой поры его уже ничем более не удивить.
– Как температур? – выкрикнул мужик, стараясь перекричать непрекращающийся хлёст.
Тарр открыл было рот, но получилось промычать нечто нечленораздельное. Зато Спенсер тут же выпендрился:
– Добавить бы надо, Гарри!
– Есть добавить, мистер Спенсер-штука-номер-два.
Тарр хотел было замахать руками, но вспомнил про папеньку, стиснул зубы и продолжал терпеть. Сердце стучало, словно вот-вот выпрыгнет, дыхалка сбилась. Всё тело горело, словно он нырнул в котёл с кипящей лавой.
Как? Как эти рыцари терпят, когда на них обрушивается пламя? Да ещё, будучи закованными в латы? Тут без лат и даже без портков начинаешь думать о себе, как о стейке степени прожарки very well done… Что даже угольки хрустят на зубах.
– Ещё добавить бы, Гарри! – послышался голос Спенсера на сильном выдохе.
– Нет! – завопил Тарр, а отлетевший от «букета» дубовый лист плотно прилип к левой ягодице дракона.
Не выдержав новой порции пара, повалившего с камней, Тарр соскочил с лавки, жахнул ногой по входной двери, чтобы та открылась быстрее, и со всего разбега нырнул в прохладную воду бассейна.
– Ай-яй-яй, – осуждающе покачал головой банщик. – Вот я сразу увидеть, что он хлюпик. Да, мистер Спенсер-штука-номер-два? Мистер Спенсер… Мистер Спенсер!
Пухлыми пальцами мужик ткнул Марка в спину и побледнел.
Глава 16. Тренировка третья: головокружительная
– Ущипни меня! – Фиби ткнула Назбу локтем в бок. – Ай! Не так больно!
– Просила ущипнуть – получай.
– Я просто до сих пор не верю, что не сплю.
– Не спишь. Вон, гляди, гадюка ползёт. Вряд ли тебе могло такое присниться.
Это было стопроцентное попадание! Гадюки во сне к девушке не приходили; только разные финтифлюшки являлись и Ник. Но вот обстановку вокруг, состоявшую из тёмной пещеры, соломы и камней, а также летучих мышей над головой и отвратительного смога, дышать которым было совершенно невозможно, назвать реальностью язык никак не поворачивался.
Девушка закашлялась.
– Как, говоришь, тебя звать?
– Назбу, – обронил парень, вытягивая вперёд затёкшие ноги.
– Ты же говорил: Шон.
– Да одна бабёшка, на которую я возлагал большие надежды, так меня удумала прозвать.
– Любовница что ли? Я была уверена, что ты голубой…
Назбу сверкнул изумрудными глазищами.
– Слышь, я пропустил время обеда, чтобы объяснить тебе, что изумрудный я! Голубых драконов в наших краях вообще не водится – только лазурные. А ты опять за своё.
– И ты – дракон... – протянула Фиби. – А ну, ущипни ещё раз. Ай! Да верю я, верю! Зачем так больно и сразу за ягодицу?
– Да почём я знаю, что там у тебя: рука, голова или что другое? За что щипать было проще, за то и ухватился.
