- Нет, - ответила снова сквозь смех. – Я расскажу, что будет дальше. Тебе тоже стоит послушать, Альяр. Я убью тебя, Алистера и вашу драгоценную полукровку. Мои твари граней сравняют половину Сарраша с землей, обезглавят и обескровят оставшиеся семьи, а потом я взойду на престол. Сделаю то, к чему готовил меня Мираш, сделаю то, на что у Катарин никогда не хватало духа! Заберу то, что всегда принадлежало мне!
И стоило последним ядовитым словам сорваться с губ, все вокруг вспыхнуло белым, аркан Стэра все еще незаконченный сорвался с пальцев, разбиваясь искрами о холодный камень. Свет ударил наотмашь, заставив зажмуриться на вдох, раздался приглушенный болезненный вскрик, и в моей голове снова заговорила Шайнила, пока плетение под ногами, стягивалось вокруг все туже и туже, пока маска Шайнилы проникала в меня все глубже и глубже, врастала, пуская корни.
«Давай посмотрим, каким учителем был Мираш, давай узнаем, как долго ты сможешь бороться с теми, кого любишь. Защищайся, Катарин, борись с ними»!
И я открыла глаза.
Открыла, чтобы понять, что плетения под моими ногами больше нет так же, как и нет больше заклинаний на стене, они будто сгорели во вспышке ослепительно-белого. У самого входа лежала без сознания я, стоял на коленях рядом Стэр, прощупывая пульс. Льяр полностью изменился, капал с его клыков яд, тени лорда-наместника почти подобрались к моим ногам. И сумасшедшая снова заговорила через меня.
- Очень по-мужски нападать вдвоем на девушку, - я отскочила вглубь комнаты, повинуясь предыдущему приказу темной, выпустила Ночную, не сводя взгляда с ощетинившегося Льяра, с теней Алистера, скользящих вдоль стен, подбирающихся ко мне. С Основной теневого оставшейся защищать «меня», в то время как он сам поднялся на ноги, снова вскидывая сумеречный клинок.
- Можешь не стараться, - выплюнул Стэр, бросаясь ко мне, Ночная вцепилась в его Сумеречную, а я спустила с поводков остальных теней. Искажение Шайнилы изменило их, по крайней мере, визуально. Рваные связи, дыры и рябь.
Дерьмо-дерьмо-дерьмо!
Надо добраться до Шайнилы, прикончить ее…
Ага, и постараться не сдохнуть самой.
Я попробовала пробиться к Альяру в сознание, отступая еще глубже, но натолкнулась на такой отпор, что из глаз брызнули слезы. Видимо, он укрепил щиты с момента последней нашей встречи.
Я не справлюсь с ними двумя, не смогу… Я вообще не хочу с ними драться.
«Амир» - позвала я стража мысленно, - «Сними искажение»!
Дух не появился, не отозвался, ничего не произошло.
А Алистер с Альяром продолжали наступать, теснить меня все дальше и дальше.
В моей левой руке выросла плеть, в правой – сумеречный клинок. И несмотря на водную магию, плеть казалась сотканной из хаоса. Мать его, да она даже пахла как хаос.
Гребаное искажение, гребаная Шайнила.
«Может, нападешь первой, Катарин?» - спросила Шайнила. Прямым приказом это не было, поэтому я продолжила отступать, стараясь следить сразу за всем: за Льяром, Стэром, сцепившимися тенями и Шайнилой.
Но тени тянули силы. Много. Сильно.
Я старалась сдерживать их гнев и желание атаковать, сконцентрировавшись на обороне, только получалось хреново. Мелькали в воздухе когти, сплетенные несуразные тела метались по стенам, первый порез проступил на левом бедре, заставив зашипеть, пусть и был неглубоким.
И Альяр, будто уловив, распробовав запах моей крови, бросился вперед. Рассекли воздух над головой водяные иглы.
Мать твою!
Я бросила взгляд за спину, присела и через миг метнулась в сторону лабиринта из стеллажей сзади, зажигая над ладонью светляка. И снова вниз. Проскользнула в узкий проход между каменными шкафами, потом еще раз и еще. Снова толкнулась к Альяру в мозг. Усилила давление на сознание, пытаясь понять, чего мне будет стоить уничтожение его щитов.
Мираш учил, что любую защиту можно вскрыть, к тому же я сильнее повелителя Шхассада, надо просто сосредоточиться.
Я слилась с Основной и двигаться стало проще. Скользила между полками, игнорируя новые следы от когтей теней на теле, и давила на сознание Альяра. Слышала, как где-то совсем рядом он шипит и сыплет проклятьями, как крошится камень, рвется бумага под ударами чужих пересмешников, плетей, игл и дух грани знает чего еще, видела отблески заклинаний, стараясь двигаться максимально тихо.
Алистер остался у входа, очевидно, опасаясь оставлять «меня» одну, возможно, его в достаточной степени отвлекали тени, возможно, он решил, что Альяр справится. Я не хотела думать о том, что будет, если сумеречный клинок все-таки достанет кого-то из моих теней. Просто дала им полную свободу.
Остановилась только тогда, когда поняла, что дальше отступать некуда, когда уперлась в стену. Доползла до дальнего угла, вжалась в него спиной, села, гася светляка и тут же выскальзывая из Основной. Нет света – нет тени. Закон всемирного свинства.
Правую руку обожгло от локтя до плеча, невидимый удар выбил из легких воздух – Утренняя подставилась.
Я только зубы сцепила.
Несколько вдохов, мне надо несколько вдохов.
Защита Альяра начала пружинить, выгибаться от моих ударов. Как тонкое стекло, как плотная ткань. Еще немного и пойдут трещины, еще немного и она рассыпится от моих бросков. Просто нужно еще несколько вдохов.
- Они громят архивы, Амир! – прошипела я зло. – Где ты и остальные стражи?!
И снова никакой реакции. По крайней мере ничего, что я бы услышала. И я снова сосредоточилась на повелителе Шхассада, отбросив бесполезные попытки достучаться до скорпионов.
Его сознание, его щиты…
Такие знакомые. Все такое знакомое. Мы проходили через это много раз. Проходили, когда я его чуть не убила впервые войдя в силу, проходили, когда я заставила его видеть пустую комнату и пустынную лисицу в ее центре вместо меня спустя два года, проходили снова и снова, когда Мираш заставлял меня копаться у него в голове.
Ну же. Давай!
Поддавайся!
И невидимая стена прогнулась сильнее, я почти ощущала пульсацию сознания за ней, ощущала знакомое тепло, силу, упрямство и гордыню размером с Шхассад.
Давай же!
Еще немного, совсем чуть-чуть. Я надавила сильнее, сразу со всех сторон, услышала шипение, какой-то грохот, увидела новый сноп искр совсем рядом.
Еще сильнее! Пусти меня!
Когтистая лапа сомкнулась на моем горле, чужое дыхание хлестнуло плетью, я открыла глаза, чтобы увидеть изменившееся, искаженное ненавистью лицо повелителя.
- Ты убила Энору, сука, - прошипел Льяр, золотые глаза сверкали такой яростью, какой я никогда у него не видела, хватка на моем горле усилилась, когти прошили кожу, яд с клыков капал на рубашку, превращая плотную ткань в обрывки и ошметки. Он дышал тяжело и шумно, как зверь, загнанный в угол.
