В голове лихорадочно и неловко толкались мысли, врезаясь одна в другую и рассыпаясь на отдельные слова и их обрывки. Слишком невнятные, чтобы успеть за них ухватиться.
Выход… Какой есть выход?
Я приняла очередной удар меча на свой и ушла вниз, закрываясь от когтей Основной Стэра. Мне вполне хватало раны на бедре, чтобы добавлять к ней новые. Странно, но теням Алистера пока не удалось достать меня ни разу. Возможно, еще одна часть той самой удачи.
«Хватит валять дурака, Катарин!» - прошипела Шайнила. – «Прикончи его!»
И следующий вдох застрял в моем горле. Вопрос о том, когда использовать свой шанс и ослабленное эсфиром плетение больше не стоял.
Я ускользнула от меча, нацеленного мне в шею, нашла нужные нити и сбросила с себя чужой приказ, гадая заметила ли сумасшедшая.
Судя по тишине в голове, темная ничего не поняла.
Хорошо. Еще одна часть моей удачи… надеюсь…
Вот теперь можно и побороться. Нити искажения все еще поддавались, и я еще могла попробовать использовать это в свою пользу позже. Хочется верить, что получится.
А еще через несколько мгновений, я снова оказалась практически в полной темноте, зажатая между стеллажами справа от входа. Сзади – стена, передо мной раздразненный и взбешенный лорд-наместник. И наши тени, истончившиеся и ослабевшие из-за нехватки света в тесном и отчего-то душном закутке, но все еще готовые драться.
Нападать снова Алистер почему-то не торопился.
Стоял и смотрел, вскинув смертельный клинок. Тяжело и быстро вздымалась и опадала грудная клетка от частого дыхания, пропиталась потом и кровью темная рубашка на груди, блестела на висках испарина. Улыбка снова искривила жесткую линию губ.
Страшно.
- Уже не такая смелая, да, Шайнила?
Я вздрогнула от звука его голоса. От стали, звучавшей в каждой букве, от удушающей злости, вонзившейся в меня раскаленными иглами. Пожалуй, Стэр ненавидел Шайнилу гораздо больше, чем я, пожалуй, его счет к темной был длиннее в несколько тысяч раз.
Но долго отдыхать теневой мне не позволил.
Новый удар, и я опять отступаю и отбиваюсь, придавленная и размазанная этой яростью и злостью настолько, что могу только защищаться, что больше не способна его атаковать.
Снова лязг и звон оружия в воздухе, наверняка, снова тают в пространстве черные искры, и время вдруг стало таким тягучим и скользким, как мед.
Я ухожу от ударов, подсечек, остервенелых и отчаянных попыток достать меня не только с помощью оружия, но и когтями.
Сердце больше не колотится в горле. Я его теперь вообще не чувствую, как не чувствую новых ран, не ощущаю и не понимаю, что происходит сейчас с тенями. Все сжалось до пяточка, на котором я пробую крутиться волчком, чтобы остаться в живых, чтобы выжил он. Мой лорд-наместник. Король Инивура.
Его удары все такие же точные и сильные, каждый смертельно опасен, каждый заставляет меня действовать на пределе возможностей. Страшно просто до одури, до истерики, почти до крика. Но все, что я могу себе позволить – это рваные и хриплые вдохи и выдохи, раздирающие на части грудную клетку.
Я не знаю, как много крови я потеряла, не до конца понимаю, сколько смогу еще продержаться в таком темпе. Алистер невероятно быстро двигается. Даже мне с моим наследием, с кровью ворона и василиска сложно за ним успевать, сложно следить.
Страшно.
За него, за себя. За Альяра тоже страшно. Потому что Шайнила не даст Стэру убить меня, не позволит мне умереть просто так. От одного удара.
И приходится снова кружить и ускользать, уходить в глухую, изматывающую оборону. Меч в руках ходит ходуном, дрожат ноги, снова дают знать о себе болезненными, но пока еще легкими судорогами мышцы.
Молчание Шайнилы не добавляет ни спокойствия, ни уверенности. Я не вижу ее с того места, на котором кручусь гномьей заводной игрушкой.
А Алистер не собирается сдаваться, кажется, что злится еще сильнее. Удары сыплются один за другим, кажутся бесконечными. Мечи звенят так часто сталкиваясь друг с другом, что в какой-то момент этот звон превращается громкое, тревожное гудение.
В глаза лезут волосы, пот, собственная кровь.
И все больше и больше панических, истеричных мыслей в голове, чаще колотится пульс, разгоняя и без того кипящую лавой кровь по венам.
В какой-то момент я понимаю, что сил практически не осталось, что еще несколько взмахов меча, и я просто свалюсь Стэру под ноги. А он не кажется уставшим, не кажется даже немного измотанным. Вытереть с его тела кровь – и лорд-наместник отправится решать вопросы Инивура, ставить ультиматумы и выдвигать требования к эльфам, темным или людям.
И от этого тоже страшно. Невероятно.
Думай, Катарин. Думай!
Очередной удар, снова мое тело выгибается так, что трещат кости и рвутся нервы, вонзаясь осколками, разрывая неровными краями.
И еще удар.
Его меч скрещен с моим, давит, гнет, выламывает. Мы так близко, что я чувствую дыхание Алистера на собственных губах. Если вдохну поглубже, смогу ощутить жар сильного тела кожей. Почти как любовники… Вот только у меня лицо Шайнилы и…
Новый удар.
Я отскакиваю, пригибаюсь, чтобы тут же выпрямиться и отбить очередную атаку, снова отскочить.
Пульс в ушах почти набатом. Оглушает.
Горло, легкие дерет наждаком, во рту сухо. Нет сил больше сдерживать страх, он на поверхности, вокруг меня, во мне, как голодный зверь.
Алистер его чувствует. Не может не чувствовать. Улыбка-змея на губах теневого – еще шире, подрагивают ноздри. Он готовится к следующему удару, предвкушает его, позволяет мне увидеть. Играет со мной. Напрягаются едва заметно ноги, клинок в руке Стэра наклоняется вперед, нацелен мне в грудь. Алистер щурится победно, обнажает клыки.
Вдоль моего позвоночника стекает капля пота. Медленно. Длинно.
Всего одна капля, и я чуть ли не кричу в голос.
И следующая мысль чуть не стоит мне левой руки. Потому что пугает своей простотой, потому что приходит слишком неожиданно, потому что непонятно, как я не додумалась раньше. И я замираю меньше, чем на полвдоха. Успеваю увернуться от удара только в последний момент, получая новую рану на предплечье. Достаточно глубокую, но все же не смертельную.
Ускользаю, ныряю за соседний стеллаж и соединяю…
Привычно, быстро, почти не задумываясь.
…последние нити плетения, начавшего формироваться, как только боль прошила руку.
Алистер оказывается напротив в следующий миг.
И дергается. Болезненно, но почти незаметно, гримаса отвращения и призрения мелькает на гордом лице, пробиваясь сквозь гранит ненависти.
Я пользуюсь этой заминкой. Не могу не воспользоваться – на кону его жизнь, жизнь Инивура, Шхассада.
