Несколько ударов сердца. Как раз достаточно, чтобы тварь успела подтянуться, и к ней бросилась Ночная, будто давая команду остальным.
Миг, и на месте головы зияющая рана. Мутная, вязкая, темная жижа, заменяющая нежити кровь, падает на в песок. Тварь болтается над пропастью прежде, чем свалиться, еще какое-то время, как последний сухой лист на ветке, потому что когти все еще в земле, все еще удерживают тело.
Я отступила еще на шаг, подхватила нити смерти, выуживая из памяти необходимое плетение, и уже через несколько лучей бросила себе под ноги охранное заклинание. Оно расцвело на земле вытянутым многогранником, вспыхнуло зелено-белым и исчезло. А я опустилась в центре, поджав под себя ноги, и закрыла глаза, сливаясь с тенями.
Они рвали, кромсали и терзали нежить, с неменьшими яростью и голодом, чем крокотты пытались вонзить в них клыки и когти, ужалить ядовитым хвостом.
Вот только разве ужалишь тень?
И нежить ранила себя и от этого зверела еще больше. С отвратительными чвакающими звуками вонзались жала в гнилую плоть, вырывая рев боли из глоток, с не менее мерзкими хлюпающими покидали тела собственных хозяев. Воняло гнилью и затхлостью, тухлым мясом и плесенью. Воняло гнилой кровью.
Вот только я почти не ощущала ничего этого, потому что с каждым мигом, с каждой убитой тварью чувствовала, как отпускает меня напряжение, как довольны тени, как им нравится то, что сейчас происходит. В конце концов, они были созданы именно для этого, именно поэтому боги когда-то привели в мир теневых – чтобы убивать нежить. И Основная, Дневная, Ночная и Утренняя наконец-то могли больше не прятаться и не таиться, не сдерживаться. Они кромсали тварей, вонзали удлинившиеся когти в шеи, вырывали куски мяса из тел, швыряли крокотт в пропасть, из которой они и вылезли, и не обращали внимания ни на что другое. Были быстрыми, опасными, безжалостными.
И я была такой же. Там же, вместе со своими тенями, рвала нежить на куски и не хотела останавливаться. Это больше инстинкт, чем что-то осознанное. Когда ощущаешь этот запах в воздухе, когда он настолько густой и плотный, в голове не остается других мыслей, не остается других желаний.
Я улыбалась. Направляла теней, держала контроль и улыбалась, сидя в центре защитного круга. Кровь давно остановилась, а порез на запястье затянулся, сознание очистилось от ненужных мыслей и переживаний.
Тут, сейчас, я хотела, я могла убивать. И я убивала, почти физически ощущая как мои руки погружаются в рыхлую плоть, как вязкая кровь обволакивает пальцы, слушая, как визжат, верещат, скулят твари, выползшие из своих нор, чтобы поживиться свежей плотью.
Несколько оборотов я сидела в круге, несколько оборотов не двигалась до тех пор, пока последняя тварь не сорвалась в пропасть, пока эхо последнего удивленно-яростного крика не истаяло в воздухе, пока тени не вернулись ко мне.
Они подтянулись медленно и лениво, заняли свои места, перестали напоминать змей и снова стали похожими на меня. Основная и Ночная оказались за спиной, Утренняя, Дневная и Сумеречная скользнули в тело. Я размяла плечи и шею и довольно улыбнулась, открывая глаза.
Поднялась на ноги, с удивлением и неверием возвращаясь в реальность, оглядывая окружающее пространство и действительно видя его. Ощущая реальный запах, а не тот, что я ощущала в голове еще несколько вдохов назад: сладкий и будоражащий. Этот запах был мерзким: гнилым и тошнотным. Край обрыва покрывала кровь, густая и слишком вязкая, плотная, чтобы просочиться сквозь песок, кое-где валялись ошметки плоти темной и рыхлой, как морская губка.
Я огляделась еще раз и решила, что не буду ничего делать, не буду уничтожать следы. До восхода оставалась около четырех оборотов, а поэтому оно того не стоит: когда утром коты Данру вернут светило, все это исчезнет под его лучами. А мне хотелось спать. Тени успокоились и больше не тянули свои поводки так сильно и отчаянно, больше не вызывали желания наброситься на первого встречного и разорвать, не выкручивали жилы и не рвали нервы.
Ласковые, сонные котята... если не знаешь, на что они способны.
Я развеяла защитное плетение и потянулась, улыбаясь, запрокинув голову к небу, повернулась к Саррашу лицом и уже готова была сделать следующий шаг, когда что-то огромное и тяжелое рухнуло на меня сбоку, повалило на землю и выбило воздух из легких.
Какого…
Глава 12
Она меняет меня.
Делает слабым, глупым, беспомощным, смешным.
Она делает меня ребенком.
Алистер
Алистер, лорд-наместник Инивурский
Не понимает меня.
Я и сам себя не понимаю. Ее не понимаю тем более. Не узнаю…
Катарин хочет меня, готова отдать мне свое тело и… все. На этом все. Рин все еще держит на расстоянии, все еще не подпускает к себе. Настороженная, колючая. Что сделать, чтобы это изменить? Что сказать? Что будет, когда она узнает правду?
А она узнает, потому что пора прекращать маскарад, пока все не зашло слишком далеко. Потому что надо было все рассказать с самого начала. Я сделал очередную ошибку. Ничему жизнь не учит, да, Алистер? Ни новая, ни старая…
- Райд? – в проеме двери показалась голова Марта, заставляя оторвать взгляд от ободранной стены и выкинуть на время из головы назойливые мысли. Друг окинул меня оценивающим взглядом и усмехнулся. – Что она сказала тебе такого, что ты, будто льдами Северных земель покрыт?
- Не важно, - тряхнул я головой, разворачиваясь на каблуках и беря себя в руки. – Нам надо подготовиться. Где наши «девушки»?
Март собирался что-то ответить, но не успел. Потянуло по ногам силой, дрогнул воздух в комнате, уплотняясь, а через миг из портала вышли Варрик, Жиром и мальчишка-теневой. Совсем сопливый, похожий на девчонку: тонкий, гибкий, высокий, с настороженными серыми глазами.
- Господа, - улыбнулся широко Март, развел руки в стороны, словно собирался обнять всех троих, хищный азарт сверкнул на дне глаз, - а мы как раз о вас говорили. Прошу на сцену.
Теневые согласно кивнули и развернули пространственные мешки, рассеиваясь по тесной и темной комнатушке. А я продолжал рассматривать мальчишку, которого нашел дознаватель.
- Он не слишком молод, Март? – вздернул я бровь, подходя к теневому.
- Не обманывайся на его счет, - хмыкнул друг. – И не держи меня за идиота. Искар был в охотниках около семи лет, около шести – в наших осведомителях. В Сарраше он уже два года. Быстрый, опытный, ловкий, а самое главное – с мозгами. Он сделает все, как надо. – Март замолчал на несколько вдохов, а потом, склонившись еще ближе ко мне, делая вид, что ищет что-то в своем пространственном мешке, продолжил. – Если честно, меня больше беспокоит твой секретарь.
- Мне казалось поводов он не давал, - удивленно посмотрел я на дознавателя.
- Именно потому, что он не охотник, не дознаватель, не осведомитель, даже не посол. Он секретарь, канцелярская крыса.
