Один из северян, зевавший в дозоре, не сразу понял, что мигавший огонёк во тьме ему не привиделся.
— Эй, Харальд, — хрипло произнёс он, толкая своего родного брата, — смотри!
— Что?
— Смотри!
— Сиськи Феринии! — поперхнулся Харальд медовухой. — Что это такое?!
— Волшебный огонёк?
— Эй! — рыкнул Харальд, роняя бурдючок и хватаясь за лук. — Назовись именем Вутана!
— Вутан — моё имя! — донеслось из темноты насмешливое.
Дозорные растерялись, но к ним уже шли другие воины, привлечённые шумом, и это вселяло уверенность.
— Не ври!
— Ты попросил назваться именем Вутана, северянин, — ответил голос из темноты, — я и назвался!
— Издевается, Харальд, он издевается над нами!
— Заткнись! Э… Кто ты такой?! Стой, а то стрелу получишь!
Огонёк замер, разгорелся, притух, разгорелся вновь, — словно кто-то дышал. Ветер донёс до стиггманов запах табака и это их воодушевило, ведь призраки и чудовища не курили табак, верно?
— Что за кутерьма, пожри вас всех Гедаш?
Харальд обернулся и задрал голову, потому что рядом с ним теперь стоял сам вождь похода.
— Господин Кнуд! Там кто-то в темноте… курит! И говорит, что он сам Вутан!
Высокий и статный стиггман огладил свою бороду, глядя во мрак, а потом жестом приказал близ стоявшему хирдману передать копьё.
— Сейчас проверим.
Он метнул копьё со всей своей бесподобной удалью, древко свистнуло, пропало, раздался неясный звук, жёлтый огонёк дрогнул, упал и погас. В наступившей тишине все воины, сколько их ни собралось на восточном краю бивака, ждали, прислушивались. Взор Кнудовых ледяных глаз буравил ночь в том месте, где погас огонёк, он не шевелился… пока вдруг резко не схватил щит другого воина и не закрылся им. Копьё выметнулось из тьмы, пробило щит насквозь, едва не рассекло Кнуду ухо и пролетело дальше, угодило в борт одного из драккаров, стоявших на подпорках. Воины загомонили, зазвенел металл, застучали круглые щиты, соединявшиеся в единый ряд, кто-то уже зажигал стрелы, но весь этот шум перекрыл голос извне:
— Ты стоишь на моей земле, Кнуд Свенссон! Ты дышишь моим воздухом, ты пьёшь мою воду, ешь мою дичь и смеешь швырять в меня копья! Ты нехороший гость, Кнуд Свенссон, невежественный! Пусть слава о твоих дурных манерах разойдётся по всему северному миру и ляжет позором на весь твой род!
Боевая дружина замерла в ужасе, — всяк знал, сколь буен Кнудов нрав, сколь быстро им овладевает ярость! Вот-вот придётся бежать во мрак с оружием наголо… однако же была и другая мысль: а ну как действительно Вутан?!
— Тебе не пристыдить меня, прячась в темноте! Иди к свету и повтори эти слова мне в лицо! — громовым голосом повелел Кнуд Косолапый.
— Нет ничего проще! Но знай: посягнувший на мою жизнь, лишится собственной!
Жёлтый огонёк возродился и стал приближаться, а вокруг него уплотнялась темнота. Наконец высокий чёрный человек выступил к границе бивака, очерченной кольями. На его плече лежал огромный двуручник, а лицо скрывалось в тени капюшона. Он курил трубку и улыбался, будто смеясь над копьями и стрелами, жаждавшими его крови.
— Моё имя ты знаешь, — молвил Кнуд, — назовись же сам.
— Майрон, хозяин всего вокруг тебя, всего над тобой и под твоими ногами. Добро пожаловать в мои владения. Дабы между нами не было раздала в будущем, прими этот скромный дар.
Меч был протянут через преграду рукоятью вперёд. Северный воин даже не посмотрел на оружие. Он не был мудрецом, но был он хитрым и многоопытным человеком, знавшем о том, как можно получить проклятье через вещь.
— У меня есть свой.
— Если не для битвы, то ради доброй памяти можешь взять. Нет? Ты приглядись.
Холодные глаза коснулись потёртой оплётки, перекрестья и клинка, подёрнутого ржавчиной. За мечом не следили, им не сражались, его не любили и не вверяли ему жизнь. Старый кусок металла, никому не нужный и не… Лоб Кнуда пошёл морщинами да так и застыл, зрачки задрожали, северянин словно рассвирепел и растерялся единовременно. Что-то знакомое проснулось в нём. Презрев опасность, он взял оружие и приблизил к лицу.
— Я знаю этот меч, — тихо процедил воин. — Помню его более длинным и тяжёлым. Я был безбородым мальчишкой, когда держал его в прошлый раз.
Он поскрёб ногтем пяту клинка, выявляя на металле небольшой узор.
— Что за меч? — раздалось позади.
Хирдманы расступились поспешно и появилось странное зрелище. К Кнуду подполз на четвереньках человек, оставлявший за собой кровавые следы. Его ладони и колени были разодраны. На спине человека восседал другой, — мелкий сморщенный старик с обликом столь мерзким, что тянуло плеваться. Перекошенное морщинистое лицо навечно застыло в гримасе злобы и ехидства, паутиной свисали редкие нити бороды, а со лба смотрел третий глаз, — чёрный, не сверкавший в свете факелов. Из чёрной шубы торчала лишь голова да когтистая ладошка, сжимавшая посох.
— Взгляни, Куга. Узнаёшь это клеймо?
— Кажется…
— Тебе не кажется, старый сморчок. Это клеймо Ноанкуна, наставника твоего. Он создал этот меч для моего брата прежде чем тот уплыл на проклятую Ору!
— Может быть, может быть…
— Откуда у тебя меч Балахаса?!
Внезапный возглас заставил хирдманов дрогнуть и податься в стороны. Майрон лишь улыбался и выдохнул дым.
— Держать гостя за порогом невежественно, — сказал он. — Видишь, Кнуд Свенссон, в отличие от тебя, я проявляю своё высокое воспитание. Пригласи меня к костру, налей мне мёда, и я расскажу тебе всю правду.
— А лучше убей его! — прокряхтел Куга. — Я вижу ясно, — он человек! Простой смертный!
— Закрой пасть, колдун. — Предводитель глубоко вдохнул, глядя на меч в своих руках, прикрыл глаза на мгновения, принял решение. — Уберите оружие. Проходи, назвавшийся Майроном.
Рив выбил трубку о правую ладонь, спрятал её в кармане и прошёл между кольями. Кнуд Косолапый с некоторой ревностью отметил, что тёмный человек не уступал ему ни в росте, ни в ширине плеч. Майрон же посвятил всё своё внимание драккарами.
Это были очень длинные корабли для дальних походов. Низкая осадка, щиты, прибитые к бортам, высокие мачты; с носов скалились рогатые драконьи головы. Стиггманы поставили корабли на подпорки, а между бортами натянули «домиком» два паруса, создав жилище для вождя. Остальные обитали под открытым небом или в шалашах.
— Эти кони пенных волн прекрасны, Кнуд Свенссон! Мне жаль, что я ранил одного из них!
Майрон выдернул копьё из борта и погладил отверстие, словно рану живого существа.
— Есть ли у них имена?
— Ты ранил «Язык Змея». Другой — «Бремя Мести». Иди же, Майрон, хозяин этой земли! Иди!
