Глава 20
День 5 зоптара месяца 1650 года Этой Эпохи, о. Ладосар.
Мальчишка лет пятнадцати и его сверстница, выглядевшая намного старше, бежали по тонкой тропке над морем. Осеннее солнце ярко светило им, а харпески осыпали проклятьями и пытались содрать с человеческих голов кожу. Подростки истекали потом, их лёгкие горели, но ни один не желал уступать первенство. Вернее, Обадайя просто бежал как бегал много лет к ряду, а Улва была готова попытаться обогнать его, рискуя сорваться с тропы на скалы. Она яростно желала победы. Добрый мальчик чуть замедлился ближе к концу пути и на площадке они появились одновременно.
Майрон ждал их там, наслаждаясь морским пейзажем, считая время. Он милостиво дал ученикам несколько мгновений на передышку, после чего крикнул:
— Ловите!
Сначала в воздухе мелькнула пара щитов, затем, — пара деревянных мечей. Вооружённые, Обадайя и Улва стали друг против друга, всё ещё стараясь выровнять дыхание. Ей это было особенно важно, орийка понимала, что малец опять позволил ей прийти вровень с ним и от этого закипала кровь.
— К бою!
Улва издала первобытный вопль и набросилась на противника, Оби поднял щит. Дерево заколотило об дерево и всё повторилось в который уже раз: дева нападала, а юноша защищался. С бешеной яростью она лупила по голове, плечам, бёдрам, колола в колени, живот, шею, но раз за разом удары натыкались на щит Обадайи, а меч он использовал только когда щита становилось недостаточно. Майрон следил за поединком с лёгкой усмешкой, потягивая из фляжки мандрагоровый дистиллят. Наконец меч Улвы сломался. Оставшись с обломком, первая хирдквинне издала стон разочарования, метнула рукоятку в противника, а затем перехватила щит и собралась начать бить уже им.
— Достаточно!
Оби опасливо выглянул из-за своего щита, и медленно стал опускать его. Раньше бывало, что Улва набрасывалась даже после окончания тренировки. Она отшвырнула деревянный диск в сторону и сжала пальцы до хруста костяшек.
— В чём твоя ошибка, Куница? — спросил Майрон, неспешно приближаясь. — Что опять привело к ничьей?
Она тихо зарычала.
— Ладно. Оби, а в чём твоя ошибка?
— Я ухожу в глухую оборону, — послушно ответил юноша, по которому было видно, что он и впредь намеревался так себя вести.
— Мастер по боям без боя, — повторил учитель свою излюбленную шутку. — Но он, по крайней мере, продолжает правильно дышать и использовать стиль.
— К Гедашу в пасть! — буркнула красная Улва. — Он не дерётся! Не дерётся и всё!
— Почему же? Разве он бежит или бросает оружие? Нет. Обадайя очень хорошо освоил Дыхание Второе, — Панцирь Малхейна, который ты никогда не сможешь взломать, если не позволишь мне научить тебя Дыханию Первому. Ты ведь этого хочешь, верно? Уметь нападать?
— Я и так умею нападать! Это он не хочет!
— Разумеется, не хочет, — согласился Майрон терпеливо. — Если есть в мире что-то, что сей мягкосердечный тюфяк ненавидит, — это насилие. Поэтому, чтобы вскрыть его совершенно защиту нужно…
— Настоящее оружие! — воскликнула она. — Я воюю калёной сталью с детства, а ты суёшь мне эту трухлявую деревяшку!
— Она не была трухлявой…
— Дай нам стальные мечи и посмотрим, сколько продержится его щит!
Обадайя слушал встревоженно.
— Зачем тебе настоящее оружие, если ты даже дышать правильно не умеешь? Я пытаюсь научить тебя древнему и почти забытому искусству…
Взгляд Улвы был непоколебимо упрям, он пожирал Майрона под тихий скрежет зубов.
— Вот оно что, — кивнул седовласый, — всё дело в оружии, действительно. Но зачем тогда останавливаться на холодных железках?
Из левого рукава Майрона выскользнул Светоч Гнева и алчные глаза девчонки прилипли к нему тут же. Улва жаждала заполучить это оружие с той ночи, когда её отец перебил им целый хирд. Вот из красного кристалла вырос клинок пламени, исходивший дымом, шипевший, плевавшийся искрами. Майрон опустил его и нарисовал остриём на земле длинный обугленный зигзаг.
— Что это, Куница, знаешь?
— Сломанная змея? — предположила она, не задумываясь.
Вздох.
— Оби?
— Лестница гнева, учитель.
— Именно. Это лестница гнева, в ней десять ступеней, от лёгкого раздражения на первой, до необузданной ярости берсерка на десятой, понятно?
Она смотрела на меч в его руке, будто не слушая.
— Куница?
— От раздражения до ярости берсерка, да! — огрызнулась дочь на отца.
— Хорошо. Оби не гневлив, он вообще не стоит на этой лестнице; ты, в свою очередь, постоянно находишься где-то, — Майрон задумался, — на четвёртой ступени. Это твоё естественное состояние.
Внезапно он потушил огненный клинок и просто протянул артефакт ей. Орийка нахмурилась.
— Бери. Этот меч не знает верности, он не защищён никакими чарами и не от чар получает силу, а от гнева человека, им владеющего. Чтобы пробудить Светоч твоя ярость должна возрасти до девятой ступени, Куница. Если сможешь сделать это прямо сейчас, то оставь меч себе.
— Правда?!
— Клянусь своим именем.
Тяжёлый чугунный цилиндр со свинцовой прокладкой и золотым сердечником внутри, оказался в её ладонях. Дева пристально осмотрела артефакт со всех сторон, ощутила его тепло, крепко сжала обеими руками. Острый кристалл, вставленный в один из концов, просветлел. Майрон следил за лицом Улвы. На лбу орийки выступил пот, проявилась пульсирующая жилка, она держала артефакт так, будто пыталась задушить, но на пике её гнева кристалл смог выплюнуть только несколько искорок. Наконец Улва с шумов выдохнула и бросила на Майрона обвиняющий взгляд.
— Где подвох?
— Никакого подвоха, Куница. Ты думаешь, что дело в оружии, ну а я доказываю тебе, что дело в руке, оружие сжимающей, так что…
— Если я овладею этим твоим дыханием в полной мере, то смогу зажигать меч, верно? — потребовала Улва.
— Не знаю, почему ты так решила. — Он слегка пожал плечами. — Дыхание Первое помогает направить энергию в правильное русло, но не усиливает её.
— Тогда как…
Он вырвал Светоч Гнева из её мозолистых ладоней столь быстро, что воительница даже пальцы сжать не успела. Огненный клинок ожил и несколькими взмахами выбросил в воздух волны пламени.
— Ты едва можешь заставить себя взобраться на шестую ступень, — тихо молвил Майрон, пылая янтарными углями глаз. — А я живу на седьмой и мне ничего не стоит переступить на девятую, Куница. Если продолжишь отбрыкиваться от Семи Дыханий, увидишь, каков я на десятой.
Отрёкшийся волшебник убрал Светоч Гнева в рукав и приказал ученикам опуститься на колени, — после тренировочного поединка они всегда расстилали тонкие коврики и занимались дыхательными практиками.
