Увы, комиссия Сольского, разбиравшая тезисы Кривошеина с 21 сентября по 12 октября, сочла главную меру черезчур радикальной. Государь к ее вердикту прислушался и «всеподданнейшие доклады» отдельных министров сохранил. Так что, если бы не внезапная помощь со стороны другого родственника Морозова – Г.А. Крестовникова, демарш двух товарищей министра обернулся бы полным конфузом. Всероссийская Октябрьская стачка буквально вырвала у царя то, что требовалось для появления со временем настоящего ответственного правительства – законодательные полномочия для Государственной Думы и структурную автономию для Совета министров. Примечательна реакция на стачку Трепова. 15 октября 1905 года он настоятельно порекомендовал «хозяину» поручить формирование кабинета Витте.
Очевидно, «диктатор» с наперсником надеялись, что волевой и честолюбивый выдвиженец Александра III справится с задачей постепенного вывода исполнительной власти из-под контроля близорукого и упрямого Николая II. Дуэт ожидало страшное разочарование. Многоопытный ветеран истратил весь свой кредит доверия на борьбу с революционерами, полностью исчерпав его уже к новогодним праздникам. Ясно, что без надежной общественной поддержки в лице проправительственного большинства в Думе премьер-министру не избавиться от высочайшей опеки. Посему Витте надлежало найти достойную замену. Чем Трепов с Кривошеиным и занялись, попутно позаботившись о том, чтобы иллюзии императорской семьи (Марии Федоровны, возвратившейся из Дании 15 февраля, прежде всего) в отношении Сергея Юльевича поскорее развеялись. Для чего вновь «мобилизовали» крестьянский вопрос.
10 января 1906 года Витте передал августейшей особе доклад об аграрной реформе, предусматривавшей обязательное отчуждение за вознаграждение 25 миллионов десятин «казенных, удельных, частновладельческих и иных земель» в пользу бедного и среднего крестьянства. Данный проект впервые всплыл осенью 1905-го. Тогда речь шла о немедленной конфискации аналогичного числа десятин у помещиков. Теперь Витте условия изъятия несколько смягчил. Тогда Трепов активно выступил за ущемление прав дворянского сословия, пообещав отдать мужикам половину собственной земли. Теперь… А.В. Кривошеин, товарищ Н.Н. Кутлера, с октября 1905-го главноуправляющего землеустройством и земледелием, 19 января вдруг публично раскритиковал в пух и прах предложения своего шефа, хотя до того демонстрировал ему, фактически сопернику, полную лояльность. Николай II, естественно, их тоже не одобрил, и, более того, пожелал вывести из кабинета инициатора, то есть Кутлера, заполнив вакансию Кривошеиным. Витте решительно воспротивился назначению креатуры Трепова. А царь по обыкновению заупрямился. Конфликт длился две недели, в течение которых Александр Васильевич считался правящим должность главноуправляющего: 12 февраля император огласил высочайшую волю; 27 февраля отступил, утвердив на министерском посту нейтральную фигуру – А.П. Никольского.
Однако скандал произвел неприятное впечатление на всех, среди прочих и на царскую родню. Витте, мешающий возглавить Земельное министерство общепризнанному в этой области специалисту, выглядел, мягко говоря, не лучшим образом. И когда вопрос об отставке премьера окончательно созрел, защищать почтенного царедворца никто из Романовых не бросился. Что касается аграрного закона Витте, то 2 марта царь документ отклонил, а уведомил о том главу кабинета три дня спустя не кто иной, как Д.Ф. Трепов. Тот же Трепов, явно по совету Кривошеина, отыскал и преемника Сергею Юльевичу. Разумеется, не И.Л. Горемыкина, с 22 апреля 1906 года официального председателя Совета министров. Старик взял на себя роль премьера на время, пока подлинный избранник освоится с плохо знакомой правительственной средой. Ведь он – провинциал, в Петербурге бывавший наездами. Саратовский губернатор Петр Аркадьевич Столыпин.
В середине сентября 1905 года Кривошеин вместе с И.Л. Горемыкиным (тогда членом Госсовета) и Н.Н. Кутлером (товарищем министра финансов) посетил Саратов и познакомился с руководителем края. Здравомыслящий, боевой и в меру жесткий администратор запомнился. На него и сделал ставку дуэт, когда осознал неизбежность прощания с Витте. Пост Петру Аркадьевичу на ознакомительный период наметили ключевой – министра внутренних дел. Правда, Николай II прочил на то же место П.Н. Дурново, который, конечно же, оттеснять царя от власти не думал. Почему и не пришелся ко двору дворцового коменданта. Несколько дней понадобилось Трепову, чтобы убедить императора расстаться с Дурново. К 20 апреля убедил, после чего Горемыкин отправил срочный вызов в Саратов. 24 апреля Столыпин приехал в столицу, на другой день встретился с государем, понравился ему, и 26 апреля 1906 года удостоился звания министра.
Утром 27-го в Зимнем дворце Николай II торжественной речью напутствовал депутатов Государственной Думы на конструктивное сотрудничество с новым правительством. К сожалению, оно не сложилось. Думское большинство – около двухсот крестьян – примкнуло к кадетской фракции (полторы сотни мандатов) на условии совместной борьбы за реализацию принципа отчуждения части помещичьих земель в пользу сельских общин. В дополнение к тому кадеты выдвинули ряд требований: упразднение Госсовета, введение всеобщего избирательного права, отмена смертной казни, поголовная политическая амнистия, формирование кабинета, ответственного перед Думой. Программу они обнародовали 5 мая. Горемыкин публично отверг фактический ультиматум 13 мая. События развивались на редкость стремительно. Трепов с Кривошеиным просто не успели на них отреагировать.
Уже 16 мая Совет министров, возмущенный непримиримостью и радикализмом парламента, констатировал неизбежность его роспуска, хотя в итоге и решил с этим не торопиться. Как выразился Столыпин, почему бы не дать законодателям еще «поговорить». Дрейф Петра Аркадьевича не в ту сторону явно обозначился. Однако комендант с товарищем спохватились слишком поздно, после бурных заседаний кабинета 7—8 июня, уверенно проголосовавшего за разгон «угрозы государству» в удобный момент. Приверженцы диалога с кадетами – В.Н. Коковцов, П.М. Кауфман, А.П. Извольский – остались в очевидном меньшинстве. Только тогда Трепов бросился спасать ситуацию. Осознав, что саратовский администратор не готов быть вторым Витте и, опираясь на парламентское большинство и общественное мнение, шаг за шагом отстранить Николая II от власти, Дмитрий Федорович рискнул сыграть ва-банк. В середине июня (видимо, 14-го или 15-го числа) он встретился с лидером кадетов П.Н. Милюковым (председателем партии) и обсудил с ним идею образования «министерства доверия» (два других вождя – председатель Госдумы С.А. Муромцев и «патриарх» И.И. Петрункевич от конфиденциальных контактов уклонились). Павел Николаевич повторил известные пункты партийной программы, с которыми (кроме амнистии) Трепов легко согласился.
16 июня в передовице газеты «Речь» (печатного органа кадетов) Милюков постарался закрепить успех, рекомендовав хозяину Петергофа при формировании нового правительства не «входить в приватные переговоры и выбирать из готовой программы то, что нравится, выбрасывая то, что не подходит», а «брать живое, как оно есть, или не брать его вовсе». Увы, совет проигнорировали. Не Трепов, а государь. Хотя к слову Дмитрия Федоровича царь весьма прислушивался, недаром комендант, по признанию камердинера императора Н.А. Радцига, вечерами с час и более просиживал в кругу царской семьи, поступаться принципами монарх не собирался, а потому доводы генерала принял с тремя оговорками. Во-первых, кадетам надлежало отказаться от всеобщей амнистии, во-вторых, от аграрного радикализма. В-третьих, Николай II пожелал проконсультироваться с двумя министрами – В.Н. Коковцовым и П.А. Столыпиным.
