Не осознавая этого, я встала и подошла к группе.
– Мистер Коллинз, – вмешалась я, и Эдмунд Коллинз раздраженно повернул голову в мою сторону. Он удивленно поднял брови, увидев меня, и я невольно задалась вопросом, обращалась ли я когда-либо к человеку из нашего общества. Но я сомневалась в этом.
– Я знаю, что, должно быть, грустно не быть центром вселенной. Но к сожалению, Земля вращается вокруг Солнца, а не вокруг вас, – наигранно извиняющимся тоном усмехнулась я, как это могла сделать бы Элиза, и глаза Эдмунда чуть не вылезли из орбит.
Раньше я никогда бы не стала так явно грубить. Но за время, проведенное в Лондоне, лучше всего я научилась справляться с откровенной наглостью. А именно используя ее сама.
– Так что вам следует воздержаться от того, чтобы надоедать дамам своим нонсенсом, – добавила я, и мистер Коллинз начал раздуваться, чтобы воспротивиться оскорблению.
– Мисс Крамб, при таком поведении вам будет трудно найти супруга в ближайшем будущем! – бросил он мне, на что я пожала плечами.
Потому что моя мать говорила мне это уже много лет.
– Если доступны только такие мужчины, как вы, то я с радостью откажусь, – быстро и довольно невозмутимо ответила я, и мистер Коллинз подавился собственной слюной. Он кашлянул, теперь уже сам не зная, что сказать дальше, лишь чуть поклонился и как можно скорее удалился.
Я видела, как он уходил, высоко подняв голову, его уши покраснели от подавленного стыда, и я опять, не желая этого, подумала о Томасе Риде.
Он бы только посмеялся, на его левой щеке появилась бы ямочка, в глазах – озорное выражение, и я снова почувствовала эту страшную тягу в сердце.
– Господи! Анимант, это было великолепно! – Кассандра вырвала меня из моих мрачных мыслей и положила руку мне на плечо. Две других тоже радостно улыбнулись мне, и они открыли свой круг, чтобы я могла встать рядом с ними.
– Я бы никогда не осмелилась, – заявила Джулия с признательностью в голосе, а Милдред украдкой отвесила мне поклон.
– Ты научилась этому в Лондоне? – совершенно откровенно спросила Кассандра, моргая своими наивными светло-голубыми глазами. – Говорят, ты прожила там с дядей месяц, – тут же продолжила она, и я кивнула, заставив себя улыбнуться.
– Я думаю, да. Моя подруга Элиза научила меня этому, – объяснила я, стараясь прозвучать искренне. – Она настоящая лондонская городская девушка, – добавила я, не очень понимая, зачем я, собственно, это все рассказываю. Но девушки ловили каждое мое слово, расспрашивая меня обо всем, о Лондоне и моей жизни там, о погоде и обществе, и это было совершенно необычное чувство принадлежности.
Люди раньше не были важны для меня, но это изменилось, и я скучала по разговорам с другими.
Атмосфера вечера была спокойной, Джулия с Милдред ушли с родителями одни из первых. Но Кассандра по-прежнему оставалась рядом со мной.
– Я должна тебе кое в чем признаться, – сказала она мне, и я удивленно посмотрела на нее, так как не понимала, что такого она могла мне сказать. В конце концов, в этот вечер мы впервые поговорили.
– Раньше мы всегда избегали тебя, потому что думали, что ты высокомерная и считаешь нас просто дурочками, – со смехом сказала Кассандра, и у меня застряло в горле печенье, которое я только что взяла. – Но ты такая милая. И я хотела извиниться за наши дурные мысли, – продолжила она, и я почувствовала укол вины, но только улыбнулась и больше ничего не сказала.
Кассандре не обязательно было знать, что она и остальные совершенно справедливо считали меня напыщенный дурой.
Но она тоже ушла домой, и в какой-то момент я снова сидела одна в своем эркере, уставившись в ночную темноту. Но что-то изменилось. Если раньше я была пустой оболочкой, то теперь я знала, что не могу продолжать так. Моя жизнь должна была быть прожита, даже без Томаса Рида.
Только я пока не знала как. Я не могла вернуться к старой жизни, так как этих привычек, казалось, недостаточно, чтобы наполнить меня.
Мне нужно было больше. Друзья были неплохим началом, но этого все равно не хватало.
Мне нужно было занятие, работа, что-то, что заставило бы меня стать продуктивной и благодаря чему я почувствовала бы себя занятой чем-то полезным.
– Мы идем спать, – сообщила мне мама и улыбнулась как-то по-особенному, что сделало ее красивой.
– Спокойной ночи, мама, – пожелала я ей, и она начала тихо смеяться.
– Я должна рассказать тебе еще кое-что, Ани, – взволнованно воскликнула она, подходя ко мне ближе. Я сразу же понадеялась, что ей не пришла в голову совершенно глупая идея свести меня с кем-то. Она села и наклонилась ко мне. – Твой отец согласился пригласить Генри и Рейчел к нам на праздники, – радостно объявила она, и теперь это тоже заставило меня рассмеяться.
Уголки моего рта потянулись вверх, живот напрягся, и еще в то время, как яркий звук смеха прошелся по моим губам, я почувствовала, как давно этого не делала.
И мама, похоже, тоже это заметила, потому что протянула руки и заключила меня в свои объятия.
– Раны заживают, – прошептала она, целуя меня в лоб, а затем встала, чтобы уйти.
И я тоже вскоре легла спать, с намерением завтра снова взять жизнь в свои руки.
Солнце взошло, и я бодрствовала уже довольно долго. Я выскользнула из халата и поспешила вниз по лестнице на первый этаж. Мэри-Энн и кухарка перепугались до смерти, когда я ворвалась на кухню и поинтересовалась почтой. И на самом деле для меня было много всего.
За то время, что я была дома, ко мне пришло шесть писем. Четыре из них были от Элизы, которая спрашивала меня о том, почему я так внезапно уехала, и сообщила мне о своих последних начинаниях. Очевидно, с ней все было в порядке, что заставило меня сделать вывод, что Томас не раскрыл нас. Одно из писем пришло от Рейчел, которая тоже беспокоилась обо мне. И последнее, только после того, как я открыла его, сообщило мне, что оно от мистера Бойля.
Я провела утро, отвечая всем. Причем я крайне подробно все объяснила Элизе и в дружеской манере сообщила мистеру Бойлю, что он не должен писать мне снова. Он должен был смотреть вперед, отпустить меня и сосредоточиться на лучшем будущем.
Я тяжело сглотнула, когда запечатала письмо, и снова почувствовала боль в груди и разочарование, преследовавшее меня. Потому что это был не только совет мистеру Бойлю, это был еще и мой девиз.
И я была полна решимости придерживаться его.
Праздники наступили, прошли пышно и радостно. Рейчел прекрасно вписывалась в наши семейные мероприятия, много смеялась и смягчала отцовское сердце, так что на Новый год он в самом деле был согласен на брак Генри и Рейчел.
И поэтому мама полностью отдалась свадебным приготовлениям, а я старалась из-за этого как можно меньше бывать дома.
Я часто встречалась с Кассандрой, Джулией и Милдред, которые, хотя никогда не сравнятся с Элизой, были очень добрыми людьми, и обогатили мою повседневную жизнь.
