Впрочем, через мгновение слышу совсем не то, чего ожидаю.
– Да. Он приедет. Утром сегодня мы с ним созванивались. Он сказал, что будет на суде.
Это – удар в солнечное сплетение. В самое средоточие нервных окончаний, от которых по всему телу разносится что-то сродни боли. Но это не она. Это какое-то дикое разочарование. Отсутствие кислорода. Невозможность сделать вдох.
Чего мне стоит не показать, что чувствую на самом деле – знает только вселенная.
– А… ну вот и отлично, – говорю глухо, растягивая губы в насквозь фальшивой улыбке.
– Тебя может до дома подкинуть? – доносится до меня едва слышный голос, словно через толщу воды.
– Неа. Мне ещё Руфи нужно поесть купить. Пока, Дань.
Я ухожу, а у меня всё внутри сжимается. Развернуться бы сейчас, к Верниковскому вернуться и попросить у него телефон. Набрать на нём номер Дарьялова, спросить, что вообще происходит? Почему сейчас всё именно так и как мне воспринимать эту новую действительность, к которой я напрочь не готова? Почему он звонит моему бывшему мужу, а я не удостоена даже весточки, всё ли с ним в порядке?
Но я этого не делаю. Просто иду в сторону остановки, не сразу понимая, что влага на щеках – это всего лишь начавшийся дождь.
Добравшись до дома, чувствую только одно желание – лечь и заснуть. Чтобы только не думать ни о чём. Не прокручивать в голове, не изводиться вопросами.
Значит, он звонил Дане. Окей.
Только не думай об этом, Соня. Ты ведь в отношения эти погрузилась вся, целиком, без остатка. Сделала то, чего никто от тебя не просил, но чего хотела сама.
А теперь тебе с этим жить.
Стянув с себя промокшую под дождём одежду, кидаю её черт знает куда. Сама под одеяло забираюсь, накрываюсь едва ли не с головой, и так хочется побыть в этом своём мнимом укрытии, которое ни черта не способно защитить от того, что приходит извне.
В сон проваливаюсь, как в реальность иную. Где быть должна сейчас. Погружаюсь в яркое марево, жмурюсь от того, что вижу. Это с тревогой моей перекликается, сплетается так плотно, что дышать не могу…
Сначала чувствую, как ноздри забивает горечь дыма. Вдох пытаюсь сделать, но не получается. Жмурюсь от всполохов, взивающихся в небеса. Стою на кромке леса, наблюдая за всем со стороны. Фигуру Саши вижу, он к себе что-то маленькое прижимает. Не сразу осознаю, что это ребёнок. В руках его – сильных, тех, касания которых уже знаю, кажется, до чёрточки. Мне плохо, шаг назад делаю, и, обернувшись, вижу… Свету.
Она улыбается, а я туда отступаю – к огню. Ни звука не слышу, их словно бы отключили в моей голове. Знаю, что там, позади, всё уже решено. Там Дарьялов, там… ребёнок. А я – один на один со Светой. Она вдруг превращается в незнакомку. Красивую такую, светлую. С улыбкой на губах. Руку поднимает и на дом указывает, а я обернуться боюсь. Только нутром всем своим ощущаю жар этот, зарево, пламя, языки которого чуть ли не лопаток касаются. Смотрю на женщину перед собой и уже знаю, кто это…
– А? Что случилось? – выдыхаю хрипло, возвращаясь в реальность.
Вскочив с постели, смотрю на настенные часы. Не ночь на дворе, конечно, но вечер уже вступил в свои права. Почему отмечаю этот факт, понимаю не сразу. Впрочем, когда в дверь раздаётся требовательный стук, всё встаёт на свои места.
Сердце делает несколько рваных ударов и замирает. Накидываю на себя первую попавшуюся одежду – безразмерную худи, в которой утопаю, и быстро иду в прихожую. Приподнимаюсь на носочках, смотрю в глазок, а неверные пальцы уже открываю замок.
– Привет, – выдыхает Дарьялов, толкая дверь. Быстро осматривает нутро квартиры, а в глазах тревога.
– Привет.
Чего мне стоит остаться стоять вот так, обхватывая себя руками, я не знаю. Не шагнуть к нему, не схватить за одежду и не потребовать ответа.
– У меня никого. Заходи, – шепчу хрипло, а сама дверь за ним затворяю, и как он учил – запираю на все замки.
Он заполняет собой всё. И нет никакой злости на то, как поступил. Только всё та же тревога, с которой, кажется, я уже успела сродниться.
– Я поговорить хочу, – едва ли не шёпотом говорит Саша, а сам взглядом в лицо моё впивается. Понять бы только, что прочесть на нём хочет.
– Я рада этому, – пожимаю плечами, словно мне нужно убедить себя этим жестом в том, что могу хотя бы попытаться не волноваться. – А то я целый день думала, что разговоры у нас закончены.
Иду на кухню. Босая, в этой своей безразмерной одежде. Но главное не это. Лишь бы знать, что Дарьялов не выйдет попросту из моей квартиры и не исчезнет без объяснений.
Так, Морозова… он здесь. Приехал. Чего ты так переживаешь?
А я знаю, что тому виной. Кажется, что Саша рядом просто чтобы всё завершить.
– Я тебе смс отправил. Что уехать нужно.
Оборачиваюсь к Дарьялову и вскидываю брови.
– Вот как? А я его не получила, сообщения твоего. Да и зачем оно, если можно позвонить?
Смотрю на Сашу, а он словно бы другой совсем. Только на дне глаз его всё тот же оттенок. Раньше казалось, что это желание, которое он в мою сторону чувствует, простое, даже инстинктивное, как у животных. Сейчас же вижу – там жизнь теплится, и ко мне тянется. Но сам Дарьялов словно превратился в того, кто каждое мгновение готов эту самую жизнь притушить.
– Не мог позвонить. Дома телефон оставил ещё вчера.
– О, как. А Верниковский заверил меня, что ты с ним сегодня утром созванивался.
Саша ко мне подаётся так внезапно, что я инстинктивно отстраняюсь. Впивается взглядом, а потом словно бы поникает. Себе в волосы руку запускает и взъерошивает их. Кивает на стул:
– Всё ясно. Я присяду?
Меня и саму ноги не держат. От того, что в каком-то вакууме информационном нахожусь, когда понимаю, что знаю гораздо меньше того, что мне положено.
– Присаживайся, – говорю ровно и буквально падаю на диванчик.
На Дарьялова смотрю и осознать не могу, что не так. Когда всё меняться между нами стало, а главное – почему?
– Я с Верниковским не созванивался. Был за городом без телефона.
– Окееей. Но смс я от тебя не получала в любом случае.
Саша рукой к карману, в котором телефон хранит, тянется, но словно передумывает и кладёт обе ладони на стол.
– Даниил ко мне в часть приезжал, – говорит глухо, и у меня всё внутри холодеет.
– Зачем? В суд просил прийти?
Выдаю эти слова скороговоркой. Хочется, чтобы Дарьялов сказал, что причина визита Верниковского лишь в этом. Что мой бывший муж не успел наворотить каких-то дел.
– За этим тоже. Но есть кое-что ещё, Соф.
Он на меня взгляд вскидывает, а в темноте глаз что-то непереносимо потустороннее, с чем ни разу не сталкивалась.
