– Не думаю, что он имеет в виду проблемы с вашим подбородком, – говорю я и вытягиваю шею, чтобы посмотреть, как Марго помогает Магнусу закрепить канат между двумя гигантскими елями.
– Ах, точно. Ну что ж, сейчас попробуем.
Блондинка поправляет груди, словно проверяя, хорошо ли они уложены, и только после этого приступает к проверке. Дела у нее идут не слишком хорошо, и, стараясь не упасть, она цепляется за Магнуса – на мой взгляд, уж слишком откровенно.
– Как ты думаешь, сколько ей лет? – шепчет Мелисса, когда взрослая блондинка нас не слышит.
– Какой ее части? – отзываюсь я, но Мелисса не настолько испорчена, чтобы понять, что я имею в виду.
– Думаешь, у нее искусственные зубы?
– И остальное! – я стараюсь пояснить свои слова, очерчивая в воздухе солидные «дыньки», но тут меня прерывает обращенный ко мне крик:
– Ты!
– Я? – я мгновенно опускаю руки, прекращая неуместную шараду.
– Да, ты, – показывает на меня Магнус. – Теперь твоя очередь.
Вот дерьмо…
Он советует мне «найти равновесие», балансируя на наспех натянутой крепкой веревке, которая, хотя и находится в полуметре над землей, выглядит достаточно пугающе.
Что, если я упаду? Что, если будет больно? А если покажусь смешной? Сердце мое колотится, когда я взбираюсь на веревку и… падаю. И да, мне больно. И я кажусь смешной.
– Не сдаваться! – приказывает Магнус. – Никогда!
Я не сдаюсь. Но с равновесием на веревке у меня так же трудно, как и с балансом в повседневной жизни. И от того, что я начинаю недельный курс на заднице вместе с Тришей, мне лучше не становится.
Потом Магнус отбирает у меня смартфон. И это даже физически больно.
Предполагалось, что на все это время мы должны будем отказаться от гаджетов, но я как-то «забыла». Благодаря одному удобному карману в штанах, весьма условно подходящих под категорию «спортивные», мне до сих пор удавалось прятать телефон до настоящего момента, когда в Facebook Messenger пришло сообщение, сопровожденное неестественно громким «Динь!». И я буквально подпрыгнула от этой собственной электронной петарды.
– В сумку! – категорично командует Магнус Бессердечный.
Опускать свой любимый телефон, он же устройство для мобильного интернета (он же органайзер/средство развлечения/средство существования/средство сохранения разумности) в холщовый мешок – все равно что отдавать любимое домашнее животное. Если бы у меня было домашнее животное. Или я могла бы сравнить смартфон с близким родственником или ребенком. Чего, конечно, я никогда не сделаю. Очевидно. Но все равно, это весьма полезное устройство.
– А теперь под этим всеочищающим дождем вы получите новые имена, достойные викингов! – рычит Магнус.
«Секта, – думаю я. – Точно секта».
– Ты! – сосредотачивается он на Трише. – Твое имя будет «Гордая Грудь».
Она в восхищении выпячивает свое главное достоинство.
– Тебе, – он оглядывает Марго с ног до головы, – подходит имя «Ульф», что значит «Ночной Волк».
Марго очень серьезно кивает, словно вживаясь в свою новую роль.
– А это у нас «Сильные Ноги»!
Мелисса кажется довольной, принимая при этом позу Питера Пэна (не слишком похоже).
Наконец, он поворачивается ко мне и называет меня: «Аслег». Я недоуменно смотрю на него.
Серьезно?
– Что? Это как «Осляк»? – переспрашиваю я.
– Асле-е-е-ег, – уточняет он, протягивая звук. – На древнескандинавском это означает «Посвященная Богу».
– Мне все равно, что там это значит на древнескандинавском. Я не хочу, чтобы меня называли дурацким именем, – начинаю я, но он уже закидывает холщовый мешок за спину и шагает прочь.
Гордая Грудь и Сильные Ноги пытаются утешить меня, а Ночной Волк убеждает, что «Аслег» – это комплимент. (Да ладно, кто бы говорил! «Ночной Волк» – это все равно что прозвище крутого участника телешоу «Гладиаторы».) Я уверяю ее, что не буду откликаться на «Аслег» в ближайшие пять дней. «И не планирую использовать ваши тупые викингские имена», – добавляю я мысленно.
– Я бы на твоем месте особенно не волновалась, – говорит Триша. – Мы же все равно всю неделю будем выглядеть полными дурочками, так что неважно. Подумаешь, какая разница…
– Что? Я лично сюда приехала не для того, чтобы… с кем-то мутить!
Я не совсем уверена в терминологии (интересно, как бы выразилась Тейлор Свифт?), но, надеюсь, что смысл передан верно.
– Нет? Нет. Конечно. Ну что ж… тем лучше, – Триша слегка взмахивает рукой, и мне становится настолько не по себе, что я мысленно благодарю Мелиссу за вмешательство.
– А ты часто бывала на таких курсах?
– Ну так, на некоторых, – кивает Триша. – Последний был посвящен семенам чиа и промыванию кишечника. До этого было трансформационное дыхание под названием «Почувствуй ключицу», но от него у меня сводило желудок. Еще были «Семейные созвездия», где я кричала на женщину из Уотфорда, представляя, что она моя бывшая. Заставила ее плакать. И чувствовала себя ужасно. В прошлом году занималась кристаллотерапией в Хорватии. Детоксикацией в Аризоне и йогой в Гималаях. И, конечно же, в лагере военной подготовки на Ибице. А теперь вот это.
– Ого, – Мелиссу, похоже, это впечатляет.
– Ну а что заставляет тебя всем этим заниматься? – не могу сдержаться я.
– А, ну на этот я записалась в последнюю минуту. Даже не дочитала до конца. Просто посмотрела, что доступно на эти даты, и заказала билет.
– Везет тебе. А с Элис было столько хлопот, прежде чем удалось увести ее с работы. Столько переносов заданий в календаре. То одна дата не подходит, то другая…
Мелисса вечно преувеличивает. Я беспокоюсь, как бы у Триши не создалось впечатление, что у меня настоящий «анальный календарь», вроде как у пациентов с калоприемниками. Поэтому я с облегчением выслушиваю уточнения Триши.
– Просто надо было чем-то заняться в свободное время… Как раз внезапно дали отгул, – противоречит она сама себе. – Ну вот я и здесь…
«Странно», – думаю я. Единственный раз, когда на моей памяти кому-то давали «отгул» в последнюю минуту, так это Стиву с работы, которого застали во время рождественской вечеринки в компрометирующей позе с Джанет, представительницей фармацевтической компании, в новом раскладывающемся стоматологическом кресле. Эсме сказала ему провести выходные с женой и как можно более «срочно». «Обязательно отведи ее в какой-нибудь шикарный ресторан», – посоветовала она. Он долго еще пресмыкался перед ней и уговаривал взять деньги на «тщательную санитарную очистку кресла», прежде чем его «отгул» (читай: временное отстранение) сочли закончившимся и позволили вернуться в клинику.
