– Такие бывают?!! – удивляется Триша.
– Да, – уверяет нас Магнус. – Очень даже бывают. А у вас таких нет?
– В Луисе нет…
Он объясняет, что вряд ли нам повстречается хотя бы одна во время наших странствий, особенно в дневное время, но если повстречаемся, мы сразу узнаем ее, потому что она похожа «на очень старого и, возможно, немного больного енота».
– Ладно, будем знать.
– Но риск заражения весьма невелик, если только положить экскременты в рот, что, конечно, маловероятно.
– Будем надеяться.
Триша смотрит на Магнуса так, как будто с его гладких и накачанных мышц испаряется глянец, а я думаю, что мое дошкольное образование, пожалуй, все же сослужит мне пользу.
– Но в случае совсем уж ДПД-ситуации…
– ДПД? – переспрашивает Триша.
– Дело пахнет дерьмом, – объясняет он, и Марго морщится. – Можно тогда выманить его – то есть червя – на свет фонарика и на сахар. Но будем надеяться, что до этого не дойдет…
– Да, будем надеяться… – бормочу я, ошарашенно соглашаясь.
– Ну и стоит остерегаться волков, – добавляет он.
– Чего? – снова подает голос Триша.
Магнус вздыхает, как будто жалеет, что вообще упомянул слово на букву «В», вечно доставляющее столько хлопот.
– Просто некоторые считают, что видели в этом районе волков, рыскающих в поисках пищи. Но это очень редкие случаи, и, если честно, гораздо больше вероятность того, что вас собьет сошедший с рельс поезд.
Мелисса прочищает горло.
– Если я увижу волка, то точно намочу штаны, – решительно говорит Триша, словно предупреждая любых проходящих мимо хищников.
После окончания урока нам выдают по холщовой сумке через плечо одинакового серого цвета («Я ощущаю себя членом скандинавского отряда армии председателя Мао», – замечает Триша, на что я отзываюсь: «Скорее уж как в “Голодных играх”») и вкратце снова перечисляют все советы.
– А теперь разобьемся на пары, – провозглашает Магнус. – Гордая Грудь идет с Сильными Ногами. – Черт. – Аслег пойдет с Ночным Волком.
Ну здорово. Зашибись.
Радостно сияя, Марго подходит ко мне так близко, что я вижу ее безупречные поры. Она настолько молода и подтянута, что я даже могу различить мышцы ее настоящего лица. Ее кожа чиста даже после ночи в примитивной бревенчатой хижине. А эти волосы! Лучше не смотреть! Они даже светлее и пышнее, чем в рекламе Pantene. У богатых всегда великолепные волосы. Она буквально излучает здоровье, и от созерцания ее великолепной природной красоты мне хочется побыстрее содрать с себя кожу. Или остаток жизни проходить в балаклаве. Или похитить ее лицо и носить его как маску…
С недавних пор в отделении стоматологической хирургии начали делать инъекции ботокса – под тем предлогом, что раз уж пациенты оказались в кресле и в стерильном окружении, то им уж можно обработать и все лицо. Я бы солгала, если бы сказала, что не задумывалась об этой процедуре. Выражение чувств – слишком переоцененная штука. Не хочу, чтобы все знали, когда я волнуюсь, сержусь или завидую. Ну и, если подумать, ботокс скрывает их лучше всего – достаточно делать одну процедуру раз в три-четыре месяца. И это очень эффективно…
Мне хочется попросить Тришу поделиться опытом, но я вспоминаю, что она даже толком брови поднять не может, так что вряд ли послужит хорошим советчиком. Возможно, здесь действует правило «Лучше меньше, да лучше». Но все же надо определенно как-то действовать.
Я смотрю на свои бледно-серые руки с синеватыми прожилками, потом перевожу взгляд на руки Марго, похожие на пластик, с аккуратным маникюром. «А какие у нее предплечья!» – продолжаю я оценку. Предплечья Мишель Обамы, точеные плечи, не испорченное родами туловище и длинные стройные ноги. Уххх… Я невольно одергиваю свою футболку.
Когда-то и я выглядела похоже. Только с моей стороны это требовало величайших усилий, и я морила себя голодом настолько, что у меня прекратились месячные. На десять лет. Да, логически рассуждая, это было самое глупое, что я когда-либо совершала в своей жизни, но какая-то часть меня так и не оставила этой затеи. В целом я справляюсь. Я могу заставить заткнуться голоса у себя в голове и держаться. (Вы же видели четыре «вечные» хозяйственные сумки у меня в багажнике.) Но иногда в ней раздается хор самоуничижения. В духе играющей фоном древнегреческой трагедии.
Тинейджером я выглядела как полуматериальная девушка викторианской эпохи – этакая «чахоточная красотка», – и окружающие, по всей видимости, считали, что это моя естественная комплекция. А тем временем Мелисса с каждым днем становилась все румянее на чашках крепкого чая и яичнице с беконом. И если когда-нибудь она случайно замечала, что ее сестренка выглядит немногим лучше беспризорной нищенки, то говорила: «Знаешь, что помогает лучше всего, когда грустно?» – и протягивала бумажный пакет с какими-нибудь сладостями.
Все вокруг почему-то разделяли мнение, что раз уж мы сестры, то должны выглядеть похоже. Что мы «устроены» одинаково и все должны делать вместе. Так бывает в кино. Но с нами это не работало. После того как заболела мама, позорная обязанность все громче и громче повторять «Клиника ожирения, пожалуйста…» частично глухой секретарше в приемной и отвозить сестру на ежемесячный осмотр пала на мои плечи. Мне казалось, что гриппозные больные в зале ожидания посмотрят на меня со смертельным осуждением, если между посещениями я увеличусь хотя бы на миллиметр. Поэтому я ела все меньше и все больше загружала себя физическими упражнениями.
Спасла меня в итоге, десятилетием спустя, работа. О человеке многое можно сказать по зубам, а красные, опухшие десны выдают его с головой при первом же осмотре. Мой организм стал отдавать меньше приоритета полости рта и репродуктивным функциям, пытаясь наскрести столь необходимые ресурсы для ежедневной работы. Мне не хватало витамина D для того, чтобы как следует усваивать кальций, о чем мой первый начальник и сказал с явным отвращением. Следующим шагом, по его словам, было сокращение массы десен и их заболевание. «Никто не захочет посещать стоматолога с гингивитом», – сказал он. Чтобы продолжать работу «на передовой линии гигиены полости рта», я была вынуждена разобраться «со своими заморочками». Поэтому я снова начала есть. В разумных пределах. И я перестала выглядеть, как эта чертова Марго…
– Ты слушаешь, Аслег?
О господи, это же я…
– Да, э-ммм… добывание пищи.
– Я объяснял, где искать…
– Да. Понятно. Спасибо, – уверяю я Магнуса в том, что в курсе происходящего (хотя совсем не в курсе), и мы пускаемся на поиски.
Ветер усиливается, и когда мы поднимаемся чуть выше, начинает свистеть в ушах. Он, как и зияющая пустота в желудке, отвлекает меня от оценки местности, и я машинально переставляю босые ноги, двигаясь сквозь кусты к полянке, которая, по словам Магнуса, «идеальна для начала».
