– Только потому что ты слишком открытая! – я стараюсь подстроиться под шутливый тон сестры, но неуклюже, выдавая свою напряженность.
Триша, впрочем, похоже, этого не замечает.
– Но вы же знаете друг друга с рождения!
– Едва друг друга знаем, – фыркает моя сестра.
– Ну тогда давай поделись чем-нибудь, – хлопает в ладоши Триша.
«Не поделюсь», – думаю я почти уверенно, но выдавливаю из себя только: – Пусть кто-нибудь другой пока расскажет.
– Ладно. Инге? – Триша поворачивается к нашей чудесной хозяйке.
Невозмутимая Инге говорит, что ее первый ребенок был зачат на викингском корабле, что кажется вполне естественным. Она также сообщает, что говорит на пяти языках и имеет сертификат инструктора по дайвингу.
«Перфекционистка, – киваю я с важным видом. – Нужно бы пройти курс китайского. И выучить испанский. Когда-нибудь – возможно, когда дети пойдут в университет…»
Мы также узнаем, что Триша участвовала в тройничке (это откровение не удивляет меня ни на йоту, но порождает миллион вопросов) и что у Марго «аллергия на ибупрофен».
И это все? Это все, чем она может поделиться? Боже, идеальные люди такие скучные.
Мелисса «побеждает», заявляя, что после школы непродолжительное время была вокалисткой панк-группы «Королевский хрящ» монархической направленности («Мы пели “Боже, храни королеву” без всякой иронии…»).
Я этого не знала.
– Но ты же не умеешь петь! – выпаливаю я, ногами ощущая очередную волну дрожи.
– Ты тоже, но я по крайней мере это знаю!
Это удар ниже пояса: моей карьере певицы был положен конец лет в двенадцать, когда сестра застала меня в душе за подражанием Уистни Хьюстон. В школе она всем разболтала, что я «горланю как сумасшедшая». До тех пор я пела в душе регулярно, но после этого никогда.
– К тому же это был панк-рок. Какая разница, как мы пели? Все равно музыка была такая, как будто в сарае рубят дрова, – добавляет она как бы в сторону. – А мне позволили стать лицом группы, потому что у меня было черное кожаное пальто до пола…
– Мое черное кожаное пальто! – прерываю ее я.
– Ты уже не жила с нами! Так что тебе было наплевать на пальто!
Это правда. Но теперь, когда она напомнила мне этот эпизод, я прихожу в ярость. Мелисса смотрит на меня так, как будто вызывает на дуэль.
– Потому что ты вечно портила все веселье…
– Ой! – Триша делает вид, что пугается, в шутку, и добавляет: – Прости, у меня только брат, а он был таким олухом, так что это мне в новинку. Продолжай, продолжай, – подталкивает меня она.
Но я не знаю, с чего начать. Потому что, кроме некоторых грустных эпизодов, я помню только, что мечтала как можно быстрее вырасти и переехать. Или, точнее, убраться куда подальше.
Мелисса теряет терпение и говорит за меня:
– Вообще Элис вышла замуж слишком рано. Ей бы следовало для начала переспать с большим количеством мужчин.
Точное краткое изложение моей взрослой жизни.
– Но ее муж идиот, а она несчастна.
Что? Это нечестно! Как ОНА смеет делиться своей историей о школьной группе и при этом на глазах у незнакомцев исследовать под микроскопом мой брак?
– Только посмотрите на мешки у нее под глазами, – теперь Мелисса обращает внимание аудитории на мое лицо. – Он отобрал у нее лучшие годы ее жизни.
– Если ты так несчастна в отношениях, то почему вы не расстанетесь? – кивает Инге, прежде чем я успеваю выступить в свою защиту, как будто это очевидный для всех факт.
Потому что это так не работает! Потому что теперь мы уже слишком тесно переплетены между собою! Потому что на следующий год у нас запланировано расширение дома! Потому что моя семья – это то, на что я делаю все свои ставки и боюсь проиграть. Потому что это значит, что я должна признать свою ошибку…
Вот что я думаю.
Но вслух говорю:
– Не так уж все и плохо. Просто не так воодушевляет, как в новых отношениях… Это не как в самом начале.
– А как где? – спрашивает Триша.
Я задумываюсь.
– Как посередине, где все провисает…
Триша понимающе кивает и спрашивает:
– А вы что-то делаете, чтобы оживить романтику? Посылаете друг другу сексуальные сообщения в течение дня?
Я смотрю на нее как на сумасшедшую.
– Нет, мы женаты. Мы посылаем друг другу сообщения, только когда нужно что-то купить в магазине.
– А, так вы на этой стадии… – произносит Триша ностальгически.
– Что вы чувствуете, когда думаете о своем муже? – теперь напрямую обращается ко мне Инге.
Я медлю, пока алкоголь побуждает меня прочистить горло:
– Ну я чувствую…
Я замолкаю, боясь высказать, что на самом деле думаю: «Чувствую, что оказалась в ловушке! Связанной по рукам и ногам! Как будто хочу выйти из окна на ОЧЕНЬ БОЛЬШОЙ ВЫСОТЕ!»
– Временами он сильно раздражает, – наконец говорю я. – Ну знаете, когда храпит. Ненавижу храп. И когда выдавливает слишком много зубной пасты, она падает в раковину и там лежит. И промежуток между его зубами, из-за чего иногда кажется, что он свистит. И ненавижу, как он жует…
– То есть ты его в основном ненавидишь? – спрашивает Триша, когда я перевожу дыхание.
– Нет!
Я не ненавижу его. Я просто фантазирую о том, как он умирает… регулярно.
– Да, и так не должно быть, – говорит Инге, словно читая мои мысли. Опять.
– Но у нас двое детей! – говоря я, как будто это все оправдание, какое мне нужно.
– У вас по-прежнему будет двое детей, когда вы расстанетесь, – говорит Инге как нечто само собой разумеющееся. – Вам необязательно будет оставаться хорошими друзьями, то есть вы можете оставаться друзьями, если захотите, но только если вы находитесь достаточно близко на диаграмме Венна родительства, тогда все будет хорошо. Кого бы вы ни выбрали себе в спутники по жизни, он все равно рано или поздно начнет сводить вас с ума, так что лучше выбирать с умом. Но если вы ошиблись, то нужно признать свою ошибку. – Она пожимает плечами и объясняет: – У нас развод – это не клеймо. Жены викингов могут разводиться с мужьями по любым причинам, даже из-за слишком волосатой груди.
– Вот, слушай! – поддакивает Триша.
– У нас здесь говорят: «Сначала ты выходишь замуж ради детей, а потом по любви».
– О, это великолепно! – хлопает в ладоши Триша. – Обожаю вторые браки! Нервничающий мужчина? Жена в кремовом костюме? Подросшие дети, хмурые и надувшиеся? Все пьют слишком много, чтобы компенсировать неловкость ситуации? Превосходно!
