Джанна улыбнулась.
— Не беспокойся. Я большая девочка и могу позаботиться о себе. Я делаю это с восемнадцати лет, с тех пор как уехала в колледж. Памела никогда не хотела, чтобы я приезжала домой даже на каникулы.
— Теперь я понимаю, почему ты проводила каникулы с моими родителями.
— Они чудесные люди, Рико.
— Да. Но мне кажется, что ты тоже особенная.
От его похвалы у Джанны потеплело на сердце.
— Спасибо. Я думаю, ты тоже особенный.
— Такой особенный, что ты можешь выйти за меня замуж?
У нее замерло сердце.
— 3-замуж? — переспросила Джанна.
— Возможно, ты, как Кьяра, не захочешь связать свою жизнь с калекой.
Услышав ненавистное слово, она в ярости ударила его кулаком в грудь.
— Не смей называть себя так! Даже если бы ты остался парализованным на всю жизнь, а мы оба знаем, что этого не произойдет, ты никогда бы не был калекой!
— Если ты так думаешь, выходи за меня замуж.
— Но ты не хочешь жениться на мне!
— Я хочу иметь детей. Мама ожидает, что у нее будет невестка. Я думаю, что ты понравишься ей в этой роли, разве нет?
Мысль о том, чтобы иметь детей от Рико, растрогала ее, но…
— Это нелепо. Ты сердит на Кьяру, но ты не хочешь прожить свою жизнь со мной и знаешь это.
— Я хочу вернуться в Италию. Хочу, чтобы ты поехала со мной.
— Конечно, я поеду. Но тебе вовсе не нужно для этого жениться на мне.
— А родить мне детей? Ты согласна сделать это вне брака?
Джанна почувствовала, что краснеет.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Я говорю, что хочу иметь детей. Неужели это трудно понять?
Нет. Не трудно. Рико будет чудесным отцом. И он никогда не скрывал, что хочет быть им.
— Но…
— Тебе придется подвергнуться процедуре искусственного зачатия. Я не могу… — Он не договорил, и Джанна поняла, как страдает его гордость от необходимости признаться в своей беспомощности.
— Но ведь ты выздоровеешь. Это не навсегда, — попыталась она успокоить его.
По выражению его лица Джанна поняла, что попытка не удалась.
Где-то в подсознании предложение Рико взволновало ее. Оно неразумно. Просто безумно, но на мгновение Джанна увидела себя в качестве его жены. Она принадлежит ему и носит под сердцем его дитя. Как легко представить себя беременной его ребенком… и очень, очень счастливой в этом положении.
— Возможно, ты боишься этой процедуры.
— Нет. — Джанна глубоко вздохнула в ответ на его непререкаемое желание, которое она ощущала всем своим телом. — Рико…
Он заставил Джанну замолчать, приложив палец к ее губам.
— Обдумай мое предложение.
Она молча кивнула. Даже если бы у нее не было желания выйти замуж за Рико — а ей хотелось этого больше всего на свете, — она не смогла бы сразу отказать ему. После того как Кьяра отвергла его, это был бы слишком жестокий поступок.
— А пока ты размышляешь, подумай вот об этом.
Его губы заняли место пальца, и она вздрогнула, как будто ее ударило током. Соски напряглись под шелком бюстгальтера, и ноющая боль появилась в глубине естества. Она безропотно подчинилась чувственной настойчивости его языка.
Пульсирующая боль где-то между бедер усилилась, требуя удовлетворения потребности, которую Джанна еще никогда не ощущала с такой остротой.
Вцепившись пальцами в куртку Рико, она со стоном прижалась к нему. Его рука нырнула ей под свитер, лаская нежную кожу между лопатками и вызывая у Джанны дрожь. Она почувствовал, как мужская рука, расстегнув бюстгальтер, приняла тяжесть ее груди. Потрясенная, она замерла от неожиданного удовольствия. Джанна никогда не позволяла молодым людям, с которыми встречалась, ласкать себя даже через одежду.
Но это был Рико, и она жаждала его прикосновения. Стон, вырвавшийся у нее, когда он принялся нежно пощипывать ее сосок, заглох у него на губах. Она извивалась на коленях у Рико, едва не вскрикивая от неистовой пульсации, сотрясавшей глубины ее естества.
Он отнял губы, и она попыталась найти их. Он не может перестать целовать ее. Только не сейчас! Но губы Рико приникли к чувствительному месту у ее уха, и Джанну охватила дрожь. Она трепетала, не в силах сдержать сладострастных стонов.
Все это время он мял ей грудь, лаская губами нежную кожу на шее.
— Ты такая сладкая, сердечко мое! — прошептал Рико. Свитер мешал ему, и он потянул за высокий воротник. — Сними его.
Джанна открыла глаза и смущенно посмотрела на него.
― Что?
Но он не ответил, уже стягивая свитер. Вскоре перед его страстным взором предстало обнаженное тело Джанны, которая едва понимала, что он раздел ее. Она смутно видела, что на ковре лежит что-то красное и шелковое, брошенное туда его нетерпеливой рукой.
Ее шелковый бюстгальтер! Она полностью обнажена и чувствует на себе обжигающий взгляд серых глаз, прикованный к ее грудям. Джанна попыталась прикрыть их руками.
— Не смотри на меня так.
Рико не отвел глаз.
— Ты хочешь этого, — уверенно сказал он.
— Нет.
— Хочешь, моя дорогая. Тебя возбуждает, когда я смотрю на твое обнаженное тело и вижу то, что ты скрываешь от других.
Она отрицательно покачала головой, зная, что Рико прав. Ее взгляд производил на нее такое же действие, как прикосновение. Рико отвел ее руки от груди, и Джанна уступила, жарко краснея от его ненасытного взгляда.
Она никогда не загорала совсем обнаженной, поэтому ее кожа казалась особенно белой по сравнению с розовыми затвердевшими сосками.
Рико протянул руку и дотронулся пальцем до твердого бугорка.
— Красавица… — произнес он с таким благоговением, что Джанна почувствовала, как у нее на глазах выступают слезы. — Красавица моя, — повторил он, властно обхватив Джанну руками.
Она задрожала.
Он оглаживал ее тело, лаская его так умело, что невольно напрашивался вопрос, как он приобрел такой опыт. Джанна зачарованно смотрела, как его губы сомкнулись вокруг ее соска, и ощутила пьянящее наслаждение.
Рико покусывал сосок, пронзая ее острыми уколами болезненного удовольствия. Джанна закрыла глаза и откинула голову назад. Ее грудь судорожно вздымалась от рыданий, порожденных невероятным удовольствием.
— Пожалуйста, Рико, пожалуйста! — вскрикнула она.
Джанна не знала, о чем она просит его. Но что-то было нужно ей. Ее тело горело, сознание путалось. Она вот-вот взорвется, как бомба с очень коротким запалом, и этот запал — прикосновение Рико, а его губы — спичка, чтобы поджечь его. Она мечтала об этой минуте почти десять лет, но ее фантазии не шли ни в какое сравнение с реальностью.
