Синяя шкала дернулась вперед, проглотив сразу десяток делений, замерла, чтобы сделать последний рывок.
Огненное колесико, загрузка и обработка полученных данных.
Два окна рядом, как братья-близнецы – найди десять отличий.
– Черт тебя подери, Мстислав Олегович! – он сел в компьютерное кресло, набрал номер на сотовом. – Александр Васильевич, – бесцветный голос следователя Тарасова в ответ. – Простите, что поздно. Кажется, у меня в руках оказался след работы Ботаника в регионе.
11
Slivergrind: «На какой стадии находитесь?»
Darker: «36 %, идет загрузка ПО, коннект с базой. Crush этим занимается».
Slivergrind: «У вас семь рабочих дней до транзакции».
Darker: «Успеваем, все будет хоккей».
(из чата популярного мессенджера)
Сегодня он был на машине. Перед тем, как отправиться в управление, Мстислав свернул в сторону сквера. Знакомый двор, парковка и серебристая тойота. Он припарковался на противоположной стороне, выключил двигатель и приоткрыл окно. Утренний час, только дворник и сонные мамочки с колясками. Приморское небо затянуто низкими рваными тучами, через которые, словно волосы Рапунцель, прорывались золотисто-розовые лучи.
Молодой человек положил голову на подголовник, прикрыл глаза, высунул руку из окна, подставил открытую ладонь небу. Солнце проглядывало сквозь листву, по-летнему яркое и озорное. Нежно касалось кожи, совсем как пальцы любимой женщины.
– Идиотизм, – он оборвал себя. Неожиданно вслух и слишком громко – напугал проходившую мимо машины блондинку.
Шумно выдохнул.
«Какого беса я здесь делаю?»
Он уже потянулся к стартеру, как его словно прибило к неровному, в трещинах, асфальту. Насквозь, от первого позвонка до последнего. Как редкую бабочку – иглой к бархатной подушечке. И на всеобщее обозрение. На парковке появилась она. Светлые волосы небрежно рассыпаны по плечам, в руках – бесформенный, плотно завязанный черный пакет. Она прошла мимо тойоты, швырнула пакет в центр мусорного контейнера, отряхнула руки. Слишком зло и раздраженно. Даже мстительно. Ноздри нервно расширились, глубокая морщинка на переносице. И пустота в глазах.
Или это только показалось Мстиславу?
Он почувствовал, как все холодеет внутри, покрывается тонкой токсичной пленкой.
Там, на набережной два дня назад, и вчера, в его квартире, она была смущена, удивлена, зла. Она горела под его пальцами. Живая. Неприступная. Невероятная. Пахнущая жасмином и горьким миндалем. От нее – шум в ушах и горячо под сердцем.
Из своего укрытия Мстислав наблюдал, как молодая женщина завела машину, как поправила блузку, усаживаясь на водительское сидение, как повела плечом, подбирая волосы, как бросила сумочку на соседнее пассажирское сидение. В ее профиле промелькнуло что-то отчаянно-решительное, несгибаемое.
И он понял, что она будет его. И будет так же гореть под пальцами, таять восковой свечой от его поцелуев. А в глазах ее будет… что угодно пусть будет. Только не эта Марианская впадина!
12
Он разложил перед собой распечатки кодов. Выделенные желтым маркером строки, черные восклицательные знаки на полях и прямоугольные блоки, выделенные обычной шариковой ручкой. Семь листов формата А4. Семь ключей. Семь пазлов одной головоломки.
Он работал против Ботаника уже четыре года. Кажется, по его почерку он уже может разгадать, что тот ел на завтрак, и как хорошо выспался ночью. Виртуозный, талантливый код, почти никогда не повторяющийся. Тонкий росчерк, сеть путанных знаков. Ботаник владел несколькими языками программирования больше, чем в совершенстве, он говорил на них, мыслил и сочинял. Коды сродни Шекспировских сонетов. Ботаник умудрялся хитроумно совмещать несовместимое, комбинировать, ловко внедряя в систему стандартного кода нехарактерные черты, фактически, создавая новый, одному ему доступный уникальный язык.
Последний год Мстиславу казалось, что их противостояние – их личная дуэль. Ботаник, как сытая кошка, подбрасывал ему, Мстиславу, одну зацепку за другой. И он, Мстислав, послушно съедал наживку раз за разом. И раз за разом оставался в дураках.
Четыре года назад его впервые привлекли к работе следственной группы.
Резонансное дело, миллиардное хищение.
Компания весьма небедных топ-менеджеров решила сорвать куш. Началось все с того, что генеральным директором одной организации, занимавшейся оптовой и розничной продажей нефтепродуктов, назначили некто Васильева. Сеть АЗС и несколько крупных нефтегазовых терминалов и почти сотня автозаправок. Современный, по-европейски широко организованный бизнес, отлаженный как часы механизм. Ребята сообразили, что на вверенном оборудовании и программном обеспечении есть «дыры», которые можно успешно использовать в своих целях: не доливать топливо с одной стороны, и реализовывать его из-под полы, с другой. Правда, собственных знаний, как это реализовать у «белых воротничков» не нашлось. Зато нашлись заинтересованные программисты, которые и создали нужный продукт, внедрили его. Отладили на местах. Реализовали схему вывода прибыли.
Среди разработчиков вредоносного программного продукта и был некто Ботаник. Именно он подбросил идею корректировки суммарных счетчиков и удаления сведений о технологических проливах в компьютерной программе АЗС. Именно он был главным мозговым центром группы разработчиков.
Он никогда не выходил онлайн, никогда не выходил дважды с одного ай-пи адреса. Никогда не сообщал о себе ничего, что могло бы хоть как-то охарактеризовать его личность, его пол, его местонахождение.
Погорела отлаженная схема, конечно, на жадности. В реализации хищения участвовали полсотни людей – операторы терминалов и АЗС, кассиры, программисты, обслуживающие созданный и внедренный Ботаником продукт. Ну, и сами его идейные вдохновители.
Они и приказали увеличить процент «недолива». Ботаник был против и полностью «слился» из проекта. На систематические недоливы обращали внимание и прежде, сейчас же пошли жалобы. Информация просочилась в сеть. Подключились розничные покупатели. Началась прокурорская проверка.
Ботаника так и не нашли. Никаких следов, кроме мудреного, виртуозно прописанного кода в основе программы. Papilio machaon.
– Ботаник хренов, – бросил тогда Вася Тимченко, начальник аналитического отдела.
Это «Ботаник» и закрепилось за кибер-Мориарти
[9].
Он опережал их не на полшага, на десять. Он мыслил иначе. Мстислав чувствовал, что Ботаник считает себя чуть ли не богом. Но даже боги иногда ошибаются. И он затих, следуя за Ботаником, фиксируя его следы, небрежные и разрозненные, плыл за ним, как охотник за добычей, чтобы подобраться как можно ближе. И воспользоваться одной-единственной ошибкой.
